— Ты Бог?
Симон на мгновение опешил, но взял себя в руки и улыбнулся:
— Нет, всего лишь простой смертный, который случайно оказался поблизости.
— Значит, я не умер?
— Нет, и, судя по твоему возрасту, тебе придется подождать еще лет пятьдесят.
— Я не могу двигаться. Мои ноги… Их словно прикололи иголками к креслу. Кажется, они сломаны. Пожалуйста, помогите, вытащите меня отсюда.
— Я здесь именно для этого, — жизнерадостно сообщил Симон. Он руками отгреб изрядную кучу снега и льда, освободив верхнюю часть туловища и руки Рабина. — Вот так. Теперь ты можешь почесать нос, а я пока схожу за лопатой и еще кое-какими инструментами.
Симон вошел в салон как раз в тот момент, когда Питт выносил из туалетной комнаты стюардессу, чтобы передать ее ожидавшим с готовыми носилками медикам доктора Гейла.
— Эй, док, в кабине пилотов есть живой человек.
— Я уже иду.
— Мне не помешала бы и ваша помощь, — сказал Симон Питту.
Питт кивнул:
— Дайте мне пару минут, чтобы оказать помощь второй пострадавшей, и я буду в вашем распоряжении.
Гала опустилась на колени, наклонилась и взглянула в зеркало. Света было достаточно, чтобы она хорошо видела свое отражение. Лицо, отразившееся в зеркале, показалось ей вялым, тупым и невыразительным. Гала решила, что похожа на уличную проститутку, побитую своим сутенером.
Протянув руку, она достала с полки несколько бумажных полотенец, намочила их в холодной воде и аккуратно стерла с лица запекшуюся кровь и помаду, которая уже давно размазалась, образовав красноватый ореол вокруг рта. Тени и тушь тоже не остались на своем месте. Они были размазаны по лицу, как пятна на полотнах Джексона Поллока[13], что не добавило женщине привлекательности. Она смыла их тоже. Только прическа оставалась в относительном порядке, и Гала просто поправила выбившиеся пряди.
Выглядит она, конечно, далеко не лучшим образом, подумала Гала, но, когда Питт снова показался в дверях, она вымученно улыбнулась, надеясь, что немного привела себя в порядок.
Он несколько секунд пристально смотрел на преобразившуюся женщину, потом, придав физиономии нарочито почтительное выражение, изрек:
— Скажите, прелестное создание, вы здесь не видели древней, сморщенной старухи?
В глазах Галы заблестели слезы, и она, издав звук, который можно было равно принять и за сдавленный смех, и за всхлипывание, прошептала:
— Вы хороший человек, мистер Питт. Спасибо вам.
— Видит Бог, — торжественно провозгласил Питт, — я пытаюсь им быть.
Питт принес несколько одеял и укутал замерзшую женщину. Затем он осторожно поднял ее на руки и без видимых усилий понес по проходу. Но окоченевшие ноги все же дали о себе знать, и он несколько раз споткнулся.
— С вами все в порядке? — с тревогой спросила Гала.
— Ничего такого, что не мог бы излечить хороший глоток виски «Джек Дэниелс».
— Вернувшись домой, я пошлю вам целый ящик.
— А где ваш дом?
— В данный момент в Нью-Йорке.
— Когда я в следующий раз буду в городе, обязательно приглашу вас поужинать со мной.
— Почту за честь, мистер Питт.
— Я тоже, мисс Камиль.
Брови Галы удивленно поднялись.
— Неужели вы узнали меня даже в таком ужасном виде?
— Скажу правду: я узнал вас только после того, как вы привели лицо в порядок.
— Прошу вас, простите за то, что из-за меня вы оказались втянутым в этот кошмар. Ваши ноги уже, наверное, совсем замерзли.
— Ну это не слишком большая плата за право держать в своих объятиях Генерального секретаря Организации Объединенных Наций.
Как забавно порой складывается жизнь, подумал Питт. Или сегодня день особенный. Встретить трех женщин, причем очень привлекательных, в безлюдной ледяной пустыне в двух тысячах миль от цивилизации всего лишь за каких-то полчаса — это своеобразный рекорд. Это даже лучше, во всяком случае, приятнее, чем обнаружить на дне океана русскую субмарину.
Через пятнадцать минут, когда Гала, Рабин и стюардесса были с максимальными удобствами устроены в вертолете, Питт махнул рукой Джордино. Тот поднял вверх большой палец, показывая, что все в порядке, и вертолет взлетел в воздух, подняв за собой снежное облако. Выполнив поворот на 180°, он взял курс к «Полярному исследователю».
Питт поспешил к обогревателю. Он стащил пропитавшиеся ледяной водой высокие ботинки и носки и вытянул ноги, подставив их теплому воздуху. Он с наслаждением впитывал тепло и с радостью принял боль, которая всегда сопровождает восстановление кровообращения. Питт расслабился и не сразу заметил подошедшего Симона.
Тот остановился и еще раз взглянул на потерпевший крушение самолет. Он больше не казался жалким и заброшенным. Сознание того, что там находится более пяти десятков мертвых тел, придало ему вид некой усыпальницы или мавзолея.
— Все они были делегатами ООН? — спросил Симон.
— Некоторые были членами Генеральной Ассамблеи, — задумчиво ответил Питт, — остальные — директора и сотрудники специализированных агентств ООН. По словам Камиль, все они возвращались из совместной поездки.
— Кому потребовалось их убивать?
Питт тщательно выжал мокрые носки и положил их на трубу обогревателя.
— Понятия не имею.
— Может быть, это ближневосточные террористы? — настаивал Симон.
— Никогда не слышал, чтобы они использовали яд.
— Как твои ноги?
— По-моему, постепенно оттаивают. А твои?
— На флоте нас обеспечивают непромокаемыми ботинками. Так что мои сухие и теплые.
— Аплодирую заботливым адмиралам, — усмехнулся Питт.
— Думаю, один из троих уцелевших сделал эту грязную работу.
Питт с сожалением покачал головой:
— Если это действительно окажется яд, скорее всего, он был добавлен в пиу еще до того, как продукты питания поступили на борт самолета.
— Но главный стюард или любая из стюардесс могли сделать то же самое уже на борту.
— Слишком сложно отравить пятьдесят порций еды на кухне самолета так, чтобы никто не заметил.
— А напитки? — не отставал Симон.
— В упорстве тебе не откажешь, — усмехнулся Питт.
— Мы можем строить любые гипотезы. Все равно больше делать нечего, пока нас отсюда не вывезут.
Питт потрогал носки. Они все еще были влажными.
— Вообще-то напитки — это возможный вариант, в первую очередь чай и кофе.
Симон улыбнулся. Очевидно, ему было приятно, что хотя бы одна из его теорий признана правдоподобной.
— Ну хорошо, и какой же из троих уцелевших людей кажется тебе наиболее вероятным кандидатом в отравители?
— Ни один.
— Ты хочешь сказать, что преступник добровольно принял яд и совершил самоубийство?
— Нет. Я только хочу сказать, что был еще четвертый уцелевший.
— Я насчитал только троих.
— После катастрофы. До нее было четыре.
— Ты имеешь в виду маленького мексиканца в кресле второго пилота?
— Да.
Не нужно было обладать слишком развитой наблюдательностью, чтобы заметить выражение скептицизма, появившееся на физиономии Симона.
— И как же ты пришел к столь блестящему логическому умозаключению?
— Элементарно, — усмехнулся Питт, — Убийца, согласно лучшим традициям детективов, всегда вызывает меньше всего подозрений.
11
— Кто же это сдавал, а?
Юлиус Шиллер, заместитель секретаря по политическим вопросам, внимательно изучая свои карты, состроил добродушную гримасу. Зажав в зубах незажженную сигару, он переводил с одного игрока на другого взгляд умных голубых глаз.
За покерным столом сидело еще четыре человека. Никто не курил, и Шиллер тоже не стал зажигать сигару. Несколько кедровых поленьев уютно потрескивали в старинной матросской печурке, не давая игрокам почувствовать прохладу ранней осени. Горящий кедр распространял приятный аромат по отделанному тиковыми панелями салону яхты Шиллера. Изящная тридцатипятиметровая моторно-парусная яхта стояла на якоре на реке Потомак. Судно находилось у Южного острова как раз напротив города Александрия, штат Виргиния.
Заместитель главы советской миссии Алексей Короленко, широкоплечий, коренастый мужчина, был, как обычно, весел и оживлен. Всегдашняя жизнерадостность стала его визитной карточкой в деловых кругах Вашингтона.
— Жаль, что мы не в Москве, — сказан он суровым тоном, пряча усмешку. — Я знаю прекрасное место в Сибири для такого сдающего.
— Я поддерживаю предложение, — заявил Шиллер и повернулся к мужчине, сдававшему карты, — В следующий раз, Дейл, потрудись перетасовать их.
— Если все так плохо, — проворчал Дейл Николс, специальный помощник президента, — сбрасывайте.
Сенатор Джордж Питт, возглавлявший сенатский комитет по международным отношениям, встал и снял темно-красную спортивную куртку. Небрежно бросив ее на спинку стула, он обратился к Юрию Выховскому:
— Не понимаю, на что жалуются эти парни. Мы уже неплохо выиграли.
Специальный советник советского посольства по американским делам кивнул:
— С тех пор как мы составили компанию пять лет назад, меня все устраивает.
Вечерние игры в покер по четвергам на яхте Шиллера действительно начались в 1986 году. Причем они были не просто карточными играми в кругу друзей, желавших раз в неделю развеяться вечерком. Первоначально они задумывались как маленькая брешь в стене, разделявшей две супердержавы. Присутствующие были вне досягаемости средств массовой информации. Они могли не придерживаться протокола и свободно высказывать свои мысли. Здесь обменивались идеями и делились информацией, что нередко сказывалось на советско-американских отношениях.
— Я открываюсь за пятьдесят центов, — объявил Шиллер.
— Поднимаю до доллара, — сказал Короленко.
— И они еще не понимают, почему мы им не доверяем, — простонал Николс.
Не глядя на Короленко, сенатор спросил:
— Каковы ваши прогнозы относительно открытого восстания в Египте, Алексей?