На планете Земля звездные частицы соединились, чтобы дать начало жизни. Малейшая частица нашего тела – это не что иное, как звездная пыль, по прекрасной формуле Хьюберта Ривза[20].
Звездная пыль…
Алисе вспомнилось понятие глубинного единства в восточных духовных учениях, о котором говорил Рафаэль Дюверне. Его слова до сих пор звучали у нее в мозгу: «Единство являет себя в формах, которые только кажутся разными. Однако, чтобы воплотить свою истинную природу, надо постигнуть и ощутить эту скрытую целостность, понять, что человек – единое целое со всем миром».
– У меня есть еще вопрос, который меня мучает.
– К сожалению, у меня больше нет времени. Давайте сразу назначим новую встречу, если хотите. Я на три недели уезжаю в обсерваторию в Мидлбери и могу предложить вам поговорить, когда вернусь. Что вы скажете насчет вторника, десятого августа, в четырнадцать часов?
– Отлично!
– Запишите себе: в четырнадцать часов, хорошо?
Алиса положила трубку. Она почувствовала, что укрепилась в своем мнении. Если у нее пока не было объяснения параллельному миру, с которым она встретилась, то создание мира материального, с ее точки зрения, прекрасно разъясняла физика. И для химических реакций во Вселенной не нужен был никакой Бог!
В теплый летний вечер в тенистом отцовском саду, удобно устроившись под орешиной возле кованого железного стола, Алиса и Жереми уплетали апельсиновый кекс. Чай источал запахи розы и жасмина.
Поскольку пяти процентов прибавки к жалованью явно не хватало на семейное путешествие в Австралию, Алиса решила провести отпуск в Клюни. Это не так экзотично, но хотя бы никаких ядовитых пауков и крокодилов на речных берегах! Поль было запротестовал, но она знала его слабое место: «Запишись на курсы рисунка к Жану Полю Жило на улице Мерсьер. Он мастер своего дела, может даже из простого маляра сделать Рембрандта». Поль дал себя уговорить.
Алиса откусила кусочек кекса (мммммм… как вкусно…), слушая Жереми, бубнившего вполголоса:
– Это может показаться парадоксальным, но, чтобы избавиться от эго, надо развить его в себе. Но эго здоровое. Например, если вы уязвлены какой-то личной историей, тормозящей развитие самоуважения, страдание может подтолкнуть вас восполнить урон с помощью эгоистического поведения. Ваше эго стремится взять верх, всем перечить и возражать, а потому развивается с искажениями. И вы рискуете заблудиться в потемках ложных идентичностей, за которые эго будет упорно держаться.
Я не могу таким образом строить проповедь, – сказал Жереми. – Это абсолютно лишено моментов вероучения. Я священник, а не школьный учитель!
– Ты продолжай, обсудим потом!
Он с явным неудовольствием вздохнул и стал читать дальше:
– Бороться против своего эго – еще не решение проблемы: это его лишь ослабит, а в вас поселит мучительное чувство вины, породит внутренний конфликт. Впрочем, Иисус говорил: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет».
– А вот это очень важно, – сказала Алиса. – Ты можешь провести аналогию с диетой: бороться с желанием съесть шоколадку бесполезно.
– Пока мы не проиллюстрируем это словами Иисуса, правда вырванными из контекста: «Блаженны алчущие… ибо они насытятся».
Алиса расхохоталась:
– Ладно, давай продолжай!
И откусила еще кусочек кекса.
– Поэтому в нашем храме мы несколько месяцев учились любить себя. Теперь мы постараемся себя уважать, и нам будет легче избавиться от влияния эго. Тогда мы освободимся от ложных идентичностей, от ролей, которые играем, и сможем открыть свою подлинную значимость. Затем необходимо будет не просто забыть о своих выгодах, а выйти за пределы личности. И там мы наконец обнаружим, как наши действия обретут необыкновенную силу и мощь.
– Хорошо, – заключила Алиса. – А как ты сам к этому относишься?
Он не ответил, и это было хорошим признаком.
– Если хочешь, можно сдобрить это любым католическим соусом, – прибавила она.
Жереми молчал, снова задумавшись.
Алиса отпила глоток горячего чая.
– О чем ты размышляешь? – спросила она.
– О Кюре из Арса.
– А кто это?
– Один священник, жил в девятнадцатом веке.
– Ясно. Почему ты о нем вспомнил?
Жереми ответил, еще чуть помедлив:
– Я часто о нем думаю, он отчасти и мой учитель… Начальство считало его проповеди слабыми с точки зрения христианской доктрины, а епископ делал все возможное, чтобы помешать публиковать его тексты. Однако все признавали, что ему удалось изменить жизнь прихожан. Некоторые даже считали его святым.
Алиса сдержалась и не выкрикнула: «Победа!» – и так зная, что выиграла.
Чуть позже, провожая Жереми до храма, она уже была уверена – ее послания принесут людям пользу.
Она следила, как друг удаляется и исчезает в пресвитерии.
– Вы разрешите, мадам?
Алиса обернулась.
На нее робко глядела молодая пара лет тридцати. Они очень трогательно держались за руки, совсем как дети.
– Здравствуйте, – сказала она с улыбкой.
Те переглянулись, словно каждый ждал, что заговорит другой. У обоих были очень симпатичные лица. Каштановые волосы женщины были забраны в хвост. Наконец она-то и решилась заговорить первой:
– Вы не знаете, где можно найти отца Жереми?
– Вряд ли у вас получится, он только что ушел, боюсь, к нему не попасть.
Они были так разочарованы…
– Отец Жереми вечером служит мессу, вы сможете поговорить после литургии.
– Сегодня у нас не выйдет.
– Мы не из этого прихода, – вставил мужчина. – Мы приехали из Шароля, это далеко.
– Мой муж – ночной сторож, вечером он выйдет на смену. Мы не сможем остаться.
Алиса почему-то забеспокоилась и почувствовала себя неловко.
– Давайте я передам ему записку?
Они снова взглянули друг на друга.
– На самом деле, – сказала женщина, – мы бы хотели, чтобы он крестил нашего младшего ребенка.
– Вы знакомы с отцом Жереми?
– Нет, но нам надо с ним поговорить, – ответил мужчина. – Мы еще вернемся.
Алиса смотрела, как они уходят, все так же держась за руки. На кой черт им крестить ребенка в Клюни, если они живут в Шароле, в сорока километрах отсюда?
Она медленно побрела к дому отца, размышляя о Жереми.
Тот опасался, что его прихожане уйдут. В глубине души Алиса была уверена, что люди останутся, более того, приведут с собой еще кого-нибудь. Но в конце концов, это всего лишь пари, и терять ей нечего. Она могла ошибиться, сбиться с дороги, но ей не грозили никакие последствия. А вот ставка Жереми была высока: он решил посвятить жизнь Церкви, между тем иерархи уже бросали на него косые взгляды, и причина крылась в ней, в Алисе. Вероятно, они закроют на это глаза, поскольку Жереми имеет большой успех у прихожан. Но если верующие начнут отворачиваться от него, то его священничеству конец…
Она все понимала, но что-то ее подталкивало удерживать Жереми на этом пути. Словно некий таинственный знак.
23
– Кто вы? – спросила женщина приятным низким голосом.
Эта была брюнетка лет сорока, одна из новых прихожанок. Она развернула свой соломенный стул, чтобы оказаться лицом к соседу. Они сидели в храме на последнем ряду.
– Я… я тот, кто работает, – ответил мужчина лет тридцати.
– Вы тот, кто работает, но, наверно, иногда вы бываете тем, кто ленится, – спокойно и доброжелательно сказала она. – Приятно сознавать, что вы можете быть двумя разными людьми в одно и то же время.
Сосед медленно кивнул, осмысляя непривычный разговор в своем темпе.
– Кто вы? – снова спросила женщина.
– Я… очень известен, – ответил он.
– Вы очень известны, но случается, что вас никто не знает. И приятно сознавать, что вы можете быть двумя разными людьми в одно и то же время…
Алиса сделала несколько шагов по боковому нефу и услышала голоса второй пары. Да, эти упражнения с психологическим уклоном некоторые верующие восприняли очень холодно. Жереми пришлось прибегнуть к просто невероятным педагогическим ухищрениям.
Она молча шла вдоль прохода. В конце концов все прихожане включились в игру, хотя некоторые из стариков буквально скрежетали зубами.
Верующие разделились на пары, и каждый, казалось, прилежно следовал инструкции.
Жереми оставался возле алтаря, внимательно и озабоченно наблюдая за людьми.
Алиса придумала это упражнение, используя опыт знаменитого американского психолога Стивена Гиллигена. Практика преследовала сразу три цели. Во-первых, надо осознать роли или качества, которые мы сами себе задаем. Во-вторых, принять другую, подавленную сторону, а в-третьих, воссоединить в себе эти противоречия, чтобы они больше не влияли на образ собственного «я» и стремление к совершенству. Если мы примем свои границы и разрешим себе стать уязвимыми, это поможет шагнуть навстречу пробуждению личности.
Соединение противоположных стремлений и мотивов и должно освободить от внутреннего конфликта и принести душевную гармонию.
Осторожный Жереми не торопился знакомить прихожан с этой практикой. Он начал с цитаты из Иисуса: «Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино… да будут едино, как Мы едино… да будут совершены воедино».
Со стороны упражнение выглядело очень странно, но никого не оставило равнодушным, каждый участник достиг умиротворения. Алиса улыбнулась, подумав, что любой чужак, заглянувший храм, наверняка решит, что попал в какую-то диковинную секту.
Она незаметно подошла к двум женщинам.
– Кто вы? – спрашивала одна из них.
Вторая, лет пятидесяти, с печальным лицом, долго думала, прежде чем тихо ответить:
– Я одинокая женщина.
– Вы одинокая женщина, но иногда вы, наверно, тесно связаны с другими людьми. И приятно сознавать, что вы можете быть двумя разными женщинами сразу.
Она помолчала и продолжила: