Землячки! Что с нас взять?
– Элина! – тут же воскликнула Шерити, покачав головой. – Не надо так. Может быть, и сложно тебе поверить в то, что чудо произойти может. Но тем, родился кто на этой жестокой земле, верить не во что больше.
Я вздрогнула. Элина вздохнула и кивнула. А шаррвалька повернула ко мне светло-русую голову, волосы на которой были заплетены в необычную прическу, и продолжила:
– Вы извините нас, ала. Быть может, для вас тоже избранная роль не слишком кажется почетной. И жаль мне вас. – Она вдруг порывисто обхватила мою ладонь своей и вздохнула. Ее рука оказалась теплой и мягкой. – Кто же обрадуется, когда его в чужую постель кладут? Никто не обрадуется, – покачала она головой. – Бедные девочки… Вот только и выхода другого у наших жрецов нет. Сказано было, что народ шаррваль выйдет на свет солнца лишь тогда, когда поведет их Великий Айш. И лишь тогда настанет эра народа хекшаррахний, когда у Великого Айша родится дитя. Вот и мучают вас, бедных, чтобы исполнилось пророчество. Глупость это, конечно, но если не верить в это, то на что вообще тогда надеяться?
– Шерити, опять ты затянула свою песню! – нахмурилась Элина. – Я тебе говорила, что это неприятная тема для разговора, но нет, ты опять! Сперва мне много лет назад пыталась рассказать о «священной роли» алы, так теперь и Эвисе рассказываешь.
Шерити скорбно покачала головой, быстро убрав от меня руку, словно это могло меня оскорбить.
– Я извиняюсь, не хотела я, наоборот… – пробормотала женщина, убирая за ухо одну прядь своих длинных волос. Эта прядь в самой середине была украшена кожаным ремешком, кончик которого блестел голубоватым блеском лунного камня. – Ведь я бы и рада, чтобы никого из вас не забирали, не приводили в теларан. Только что тогда делать?..
– Нет-нет, в самом деле, – неожиданно для себя поддержала я Шерити. – Мне понятно, что для шаррвальцев я вроде символа. Надежды на лучшее будущее.
Шерити благодарно улыбнулась мне, добавив:
– И все равно Элина права, я не хотела давить. Лишь сказать пыталась, что зла вам, девушкам, никто не никогда не хотел причинить. Даже и жрецы наши. Просто выхода у них нет.
Я кивнула.
– Допустим. Вот только я не понимаю, неужели есть только два способа для вас выбраться на поверхность: получить ребенка от алы или пойти на Шейсару войной?
Вопрос вырвался чуть раньше, чем я вспомнила, что про военные действия рассказывать никому нельзя. Однако, как оказалось, эта идея вовсе не была для двух женщин чем-то новым.
Элина нахмурилась, сжав губы, а Шерити прижала руку к груди.
– Что вы, ала! Война вообще не нужна никому! Солаана в подмышку тем, кто вообще о ней говорит. Город мираев сотрет нас с лица земли, как стерли много лет назад они всех наших жрецов! Зачем нам нападать на Шейсару? Только дурак мог выдумать такое. Но да, к сожалению, есть среди шаррвальцев этой идеи приверженцы. Знаем мы это. Солаана им в подмышку! – снова повторила Шерити, сжав кулаки и отложив пирожок.
Я почувствовала невольную солидарность с этой женщиной. По крайней мере, не все шаррвальцы теперь казались мне странными. Были и нормальные!
– Почему бы просто не выйти на поверхность и не найти себе землю где-нибудь подальше от Шейсары? – спросила я задумчиво.
Элина фыркнула.
– Мне тоже приходила в голову эта мысль, Эвиса, – проговорила она мрачно.
А Шерити ответила:
– Потому что выходить некуда. Шейсара занимает почти весь континент. Вся плодородная земля населена мираями и людьми. Нам остаётся в таком случае лишь переплывать море в поисках новой. Правда, можно еще поселиться в пустыне или ледяных горах, где никого нет, бродить по скалам, как горные козы. Умереть от жары или холода. Выбор невелик!
Об этом я совсем позабыла. Шейсара была огромна, и получалось, что шаррвальцы могут занять лишь какую-то ее часть. А сделать это им и впрямь может не позволить царь. Стеклянный каньон – вотчина пауков, извечных врагов змей. Если они попытаются оттяпать часть древнего города мираев, их… накажут.
Я прикусила губу.
В этот момент в комнату снова вбежал Актор, и на этот раз у него на плече оказался, судя по всему, специфический домашний питомец.
– Паук, – проговорила я невольно, разглядывая большое белое существо на плече мальчика.
– Не просто паук, а Хрустальный! – гордо заявил он, бросившись в объятия Шерити. – Привет, тетя.
А потом повернулся в Элине и спросил:
– Мама, уже пора рассказывать новую историю?
– Конечно, дорогой, – ответила с добродушной улыбкой шаррвалька, ласково погладив по спине мальчика, – мама сейчас расскажет.
Две пряди волос, скрепленные ремешками у ее лица, мягко качнулись. У меня под ребрами потеплело.
– Актор ваш племянник? – догадалась я, радуясь, что у мальчика все же есть семья, несмотря на горе, случившееся с его родителями.
– Нет, – вопреки ожиданиям, ответила Шерити. И ее бледно-голубые глаза блеснули.
Я вдруг подумала, что она вполне могла бы быть бабушкой Актору, похоже, возраст шаррвальки давно перевалил за пятьдесят. Однако ее худоба и стройность, мягкие плавные движения и распущенные волосы, собранные в красивую прическу с ноткой благородности, делали ее на два десятка лет моложе.
– Нет у меня детей, – проговорила она с застывшей на губах улыбкой. – Стеклянный каньон немилосерден к малышам, увы. А Актор просто мой хороший мальчик, как внучок он мне, клянусь светом священных тираанов.
Она потрепала мальчонку по волосам, и застывшая в этот момент на ее губах странная, будто окаменевшая улыбка прекрасно подходила ко всему их подземному каньону: она была такая же холодная и бесконечно пустая.
Сердце в груди сжалось, а я вдруг инстинктивно ощутила, что, похоже, эта женщина скрывает какое-то горе. Но, честно говоря, я не хотел знать какое. Это было слишком больно.
Сглотнув ком в горле, я молча кивнула.
Тем временем паучок, что сидел на плече Актора, неожиданно повернул ко мне россыпь своих блестящих глаз, напоминающих кроваво-красные гранатовые зёрна, немного спружинил на своих маленьких лапках и… прыгнул мне на плечо.
– Ух ты, смотри, как понравилась ты моему Шушу! – радостно воскликнул мальчик и захлопал в ладоши.
А я не могла отделаться от лёгкой неловкости сродни той, которая бывает, когда незнакомый человек вдруг лезет к тебе обниматься. Только в моем случае незнакомым человеком был паук.
Это оказалось так странно!
Я совершенно не знала, что делать с этим «милашкой Шушу», но совершенно точно не испытывала уже ни капли страха, как было бы ещё месяц назад в подобной ситуации.
«Вообще-то меня зовут не Шушу», – раздался вдруг в голове тихий шёпот, смешанный со знакомым потрескиванием и пощелкиванием, какое бывает во время разговора пауков.
Я огляделась по сторонам, не сразу осознав, что со мной говорит вот этот маленький Хрустальный паучок. Всё же очень необычно слышать голос только у себя в голове. Ведь простые пауки разговаривали мысленно, и лишь волшебные древние пауки хельсархи говорили по-настоящему, живой речью, как люди.
«Мое имя Истеачлаваинкт, – прощелкал паук, снова пару раз согнув свои маленькие ножки. Это было ужасно похоже на то, что паук веселился. – Но бедняжка Актор ни в жисть этого не произнесет!»
Паук ещё разок спружинил, и окончательно стало ясно, что он смеётся.
Впрочем, это и впрямь выглядело забавно: такое трудное имя я и сама не произнесла бы ни за что на свете.
«А почему же вас, пауков, так странно зовут? Вот и хельсарх Джерхана носит совершенно невыговариваемое имя», – мысленно ответила я пауку, внимательно вглядываясь в его красные глазки. Я всё ещё не была уверена, что у меня получится так легко ментально разговаривать с этими прекрасными существами. И поэтому снова очень удивилась, когда многоногий друг меня прекрасно понял.
«А что ты хотела, красавица? Паучий род включает в себя сотни тысяч детей! Коли всех бы звали одинаково, какая бы в том была польза? Каждый паук – личность, и каждый должен носить единственное в своем роде имя…»
– Ты что, разговариваешь с Шушу? – ахнул вдруг в стороне Актор, отвлекая меня от действительно интересной беседы. По всему выходило, что паучьи имена вообще никогда не повторяются! Удивительно! И как здорово придумано, надо заметить!
– А ты знаешь, что его зовут не Шушу? – хитро улыбнулась я, подмигивая ошарашенно открывшей рот Элине и удивлённо прижавшей руки к груди Шерити.
– Знаю! – воскликнул мальчик, даже слегка подпрыгнув от возбуждения. – Я иногда слышу отголоски его слов, но редко очень! – Он даже немного скуксился. – Жрец Ильхамес говорил, что есть у меня дар слуха паучьего, но слабый очень. А я надеюсь когда-нибудь его развить! Говорят, если выйти на поверхность, то под солнца светом силы и способности нашего организма вырастут тоже!
– Правда? – удивилась я.
И тут уже мне покивала добродушная шаррвалька, прижав к себе Актора за плечо.
– Считается, – проговорила она, – что все мы станем более сильными и здоровыми, когда на поверхность выйдем. И, возможно, тот таинственный орган, что за магию отвечает, тоже работать будет лучше. И наконец-то появятся среди нас маги и волшебники, и много станет паучих ворожей, и сможем мы слышать наших маленьких братьев, – закончила она, тоже аккуратно протянув руку к пауку Актора и погладив его.
А я слегка нахмурилась, вспоминая, что в Шейсаре хоть и было много солнца, но количество волшебников среди людей это не увеличивало. Впрочем… У нас существовала масса других колдовских рас: и феи, и гоблины, и дракайны, и гарпии, и сирены. Ну и наги, конечно же. Без них никуда. Возможно, в словах Шерити и присутствовала доля правды.
Не узнаем, пока не проверим. Но как же помочь шаррвальцам выйти на свет солнца так, чтобы при этом не начать войну?..
От напряжения мыслительного процесса у меня даже голова слегка разболелась.
– Проблема в том, что этот вопрос не должны решать мы, простые люди, – продолжала тем временем Элина, полностью повторяя мои соображения. – Ведь от нашего решения ничего не зависит. И мы в любом случае будем вынуждены поступить так, как за нас решит совет теларанских тысячников во главе с Великим Айшем.