Его глаза горели, а изумрудно-нефритовый огонь, выплескивающийся за черту радужки, кажется, стал еще ярче. Еще сильнее.
Джер отпустил меня, проведя языком по растревоженному соску, и очередная острая молния удовольствия пронзила насквозь.
Кажется, я задрожала.
– Эвиса… – протянул хрипло, тихо, прочерчивая чуть распахнутыми губами линию по моему животу. – Эвиса… Я так давно… проклятье…
Я снова посмотрела на него и увидела, как он зажмурился, словно не знал, как закончить фразу. При этом он продолжал улыбаться совсем рядом с основанием моего живота, а затем приоткрыл рот и провел горячим языком вниз.
Я резко втянула воздух, распахнув губы.
– С тех пор, как увидел тебя… – вдруг продолжил он, уверенным движением раздвигая мои колени, распахивая меня, обнаженную и беззащитную перед его взглядом. И только полумрак пещеры немного мирил меня с собственной стеснительностью. – С первого мига, как увидел твои огромные испуганные глаза… Как прикоснулся к твоей коже… языком…
И едва он произнес это, как, словно повторяя его слова, горячий язык опустился между моих бедер, проникая к самому моему безумию. К самым чувствительным и бесстыдным местам.
– С первой секунды, как почувствовал твой аромат, Эвиса, я не мог думать ни о чем другом… – перемежал он пошлые слова с не менее пошлыми действиями, от которых горячий смерч просыпался в основании живота, скручивая своими спиралями каждую мышцу, каждый нерв в теле. Меня простреливало удовольствием от каждого его прикосновения, от требовательных движений двух пальцев, которые вдруг проникли в меня, вырвав низкий и жаркий стон из груди.
Он сводил меня с ума.
– Я видел во сне твои волосы, – шептал он, подкрепляя власть своего низкого колдовского голоса мягкими движениями руки, лаская что-то внутри меня, что заставляло температуру тела подскакивать, как в лихорадке, а дыхание сбиваться. – Во сне я касался твоих рук, вглядывался в сверкающие глаза… И не мог прикоснуться по-настоящему…
Поймав какой-то одному ему ведомый ритм, Джерхан ласкал меня одновременно изнутри и снаружи, и от чудовищно возросшего напряжения потолок пещеры начал вращаться. Я не слышала уже и половины из того, что он говорил, потому что каждую мышцу свело, я сжала пальцы в его темных волосах, лишь отдаленно замечая, как извиваюсь в мягкой паутине, не в силах терпеть.
Казалось, вот-вот вздохнуть больше не получится, горло сдавило от рвущегося стона.
– А я… – выдохнула через силу, чувствуя, как темнеет перед глазами. Но все же я распахнула их и посмотрела на Джерхана. – С первого взгляда… не могла… забыть… тебя…
Слова вырывались из горла с трудом, словно то были и не слова вовсе, а слишком крупные камни, которые кто-то хочет протолкнуть через узенькую трубку.
Но я должна была сказать это. И стоило мне признаться, как Джерхан замер. Всего на миг, остановив при этом мое безумие и позволив хоть немного вздохнуть.
Его глаза… почти совсем зеленые.
– А говорила, что не думала обо мне, – проговорил вдруг он, поднявшись надо мной и едва-едва улыбаясь. – Маленькая лгунья… самая сексуальная и желанная лгунья в мире…
С этими словами он накрыл мои губы своими и одновременно одним резким движением вошел в мое тело.
Стон вырвался из груди, не сдерживаемый даже поцелуем. Тело выгнулось от удовольствия, от долгожданного ощущения наполненности, которое в один миг подняло градус удовольствия и восстановило то, что было утрачено паузой после моих слов.
Напряжение скрутило мышцы, быстро подводя меня к последней черте вместе с тем, как Джерхан резко и сильно входил в меня с жаждой хищника, добравшегося до желанной цели.
Ослепительное удовольствие пронзило нас почти одновременно. Словно раскаленный торнадо из лавовой пыли в один миг распался на тысячи каменных осколков исступления, пронзая наслаждением каждую клеточку тела.
– Моя лгунья… – хрипло и глухо прошептал Джерхан, замирая внутри меня, а затем делая еще несколько медленных сладких движений. – Моя любимая лгунья… лишь бы ты вечность обманывала меня вот так… Эвиссаэш… – тихо перешел он на змеиный язык, ложась рядом и прижимая меня к себе.
И весь мир уже больше не имел значения. Потому что он был рядом со мной…
Живой.
* * *
– Слушай, а как ты зажёг этот огонь? – спросила я, внезапно обнаружив себя на плече Джера, аккуратно выводящей пальцем невидимые рисунки у него на груди.
То ли мы оба спали, то ли провалились в блаженное забытье. Но шевелиться не хотелось. А колдовской огонь продолжал гореть аккурат возле стен, не подпитываемый, казалось бы, совершенно ничем. Он плясал прямо на голых камнях, не перекидываясь на паутину и не касаясь тел солаанов. Не приближаясь к нам и не удаляясь, словно горел в какой-нибудь лампаде, а не на пустых стенах.
– Понятия не имею, – ответил Джерхан, чем удивил меня несказанно. Затем вдруг обхватил мои пальцы, блуждающие по его груди, сжал и поднес к своим губам, оставив на них мягкий поцелуй.
Под кожу словно просыпались раскаленные снежинки.
– Я знаю, что мираи умеют управлять огнем, это же ваше… основное волшебство, – на секунду сбившись, проговорила я, с замирающим сердцем наблюдая, как губы Джерхана останавливаются на костяшках моих пальцев, затем на тыльной стороне ладони, запястье… И удивляясь, насколько же отзывчивыми и чувствительными могут быть эти места.
– Да, огонь – сила Великих змеев, – кивнул Джер, бросив на меня короткий обжигающий взгляд, но тут же снова вернув внимание моей руке. А я успела заметить, что его глаза так и не стали нормальными. Прежними. Вертикальный зрачок в них манил своей чернотой в обрамлении негаснущего кольца из нефритового пламени. – Но с того момента, как я стал Айшем, огонь подчинялся мне все меньше. В день, когда мы встретились с тобой впервые, я мог зажечь лишь один факел на собственной ладони. Признаться, я уже успел с ним попрощаться…
Он коротко и немного болезненно усмехнулся, потерев глаза другой рукой. Его губы изогнулись в улыбке, к которой я всегда была неравнодушна, и в полумраке сверкнули тонкие мирайские клыки.
– Но стоило увидеть тебя сегодня, как огонь сам полился с кончиков пальцев, – продолжал мужчина, повернувшись ко мне и укладываясь на бок. Он провел пальцем по моей щеке, с каким-то непередаваемым острым вниманием проследив за собственным движением.
Сердце у меня в груди стучало с перебоями.
– Значит, сила возвращается, ведь так? – ахнула я, шире распахнув глаза. – Это ведь хорошо?!
– Не знаю, – пожал мощными обнаженными плечами Джер. – Рядом с тобой я действительно стал другим… Потому что ты другая.
Пламя в его глазах на миг вспыхнуло, когда он снова посмотрел прямо на меня. Кажется, в самую глубину моей души.
А потом поднял руку, обхватив мой затылок, и резко прижал мои губы к своим. Властно, сильно… но и невероятно сладко.
Словно ему не хватало меня. Или же мне просто очень хотелось бы, чтобы это действительно было так.
Я все ещё не верила, что нравлюсь ему такая, какая есть. Обычная и ничем не примечательная девчонка с окраины Шейсары. Нравлюсь ему – царевичу мираев и Великому Айшу шаррвальцев.
– Но, возможно, если теперь попробовать сменить ипостась, ты стал бы единым целым, как ты думаешь? – осторожно предположила я, боясь, что его разозлит вопрос. Все же эта тема была слишком болезненной.
Вот только ее важность из-за этого не уменьшалась.
Как я и предполагала, Джер сморщился.
– Вряд ли, Эвиса, – проговорил он, к счастью не отодвинувшись от меня и не переставая касаться. – Сегодня я с трудом не перешёл последнюю грань. Чувствую, Айш подобрался совсем близко, он… буквально рядом.
– Поэтому ты дрался с солаанами в теле человека? – ахнула я, вдруг осознав очевидное.
Ведь в ипостаси хекшаррахния Джерхан был бы сильнее, крупнее и опаснее. Возможно, даже яд червей на него действовал бы иначе. Но он все равно оставался в теле человека, рискуя жизнью, но не меняясь!
– Да, – кивнул он. – Сила Красной матери бурлит внутри и требует выхода. Даже сейчас. – Он снова посмотрел на меня, и зелёные языки пламени в его глазах взвились, почти полностью покрывая все белки и лишь через долю секунды снова украшая лишь радужку. – Возможно, Айш даже сейчас смотрит на тебя моими глазами. Ждёт, когда я его выпущу… Раз и навсегда. Такого ещё не было.
Он покачал головой и откинулся на спину, положив голову на сцепленные в замок руки.
Мышцы на бицепсах натянулись и округлились, грудная клетка стала ещё шире.
Я шумно сглотнула, а Джерхан просто смотрел в потолок, не замечая, как влияет на меня.
– Ты говоришь об Айше так, словно это и не ты вовсе. А темный дух, который в тебя вселился, – проговорила я тогда, стараясь придать голосу твердости.
Я должна была убедить его в своих словах… иначе все могло очень плохо кончиться.
Джерхан не отвечал.
– Но это не так, – продолжала я, чувствуя, что иду по лезвию. – Айш – это ты. Просто ты этого не помнишь. Поверь мне, я знаю. Я… видела его. И тебя. Вы одно целое.
Хотелось бы, чтобы я не ошиблась, очень хотелось. Но, к сожалению, правда была слишком туманна, и знать ее наверняка было невозможно. Оставалось лишь надеяться.
Джерхан повернул ко мне голову и вздохнул.
– Хотел бы я, чтобы это было так, Эвиса. Но что-то мне подсказывает, что все гораздо, гораздо сложнее…
Он впервые, кажется, не взорвался, когда я назвала его и Айша единым целым. В прошлый раз мы так поссорились, что он и вовсе покинул теларан, скрывшись в неизвестном направлении.
От страха, что снова придется поругаться, у меня даже ладони вспотели. Но все неожиданно обошлось.
– Пообещай мне, что ты подумаешь над моими словами, – хрипло попросила я, не зная, что ещё сделать, и инстинктивно чувствуя, что это не конец.
Маленькая ледяная иголочка предчувствия прошила сердце, да там и осталась.
– Обещаю, – улыбнулся Джерхан и, приподнявшись на локте, ловко перевернулся, нависнув надо мной, как огромная скала, закрывающая собой весь мир.