Я едва успела спрятаться за поворотом коридора, тяжело дыша и не зная, что думать. Перед глазами вспыхнула алая пелена.
А еще стало ясно, что Джерхан опять ничего не вспомнит. Он так и не соединил оба своих сознания! А значит, в тело человека он может не вернуться уже никогда.
Мне стало так страшно, как никогда прежде.
Несколько мгновений я не могла прийти в себя, в ушах шумело, хотелось куда-то поскорее присесть.
Но, как ни странно, я совершенно не думала о том, что вообще-то Джер опять убил человека ни за что ни про что. Я просто в это не верила! Осознание такого простого факта слегка шокировало, но это была абсолютная правда: меня гораздо больше пугала ситуация с его неконтролируемым перевоплощением, со свадьбой и беременностью, чем только что убитый человек!
Я безоговорочно верила Джерхану, даже когда он был в мрачной ипостаси Великого Айша. Не убивал же он людей направо и налево! А значит, во всем этом был какой-то смысл, который, впрочем, понять было невозможно, пока оба сознания виновника всех этих событий не сольются воедино.
Но что теперь делать? Это я верила в честность и правильность действий Джерхана. А остальные?
Именно в этот момент из зала, где люди потихоньку начали переговариваться, шуметь и даже иногда кричать, я услышала голос какого-то мужчины:
– И сколько терпеть мы будем подобное поведение? – звучал его громогласный рокот.
Он явно не боялся, что исчезнувший в коридоре Джерхан может его услышать.
– Можно ли прощать убийство только потому, что его совершил Айш Великий?!
Раздался удар, словно кто-то хлопнул кулаками по столу.
Вслед за этим до меня донесся тоненький звук чьего-то всхлипывания и далее крик:
– О Красная мать, царице плохо! Помогите кто-нибудь!
У меня сердце екнуло и остановилось. Значит, Фелидархат тоже была там, а я сперва и не заметила.
– Скорее воды!
Из зала выбежал какой-то мужчина в одежде стражника, и я едва успела отскочить в сторону и снова спрятаться за поворотом. Когда я вернулась к подслушиванию, в зале уже вовсю шли спор и ругань:
– Никто права не имеет обсуждать действия Айша! – говорил другой мужчина, и голос его был смутно знаком. Какой-то жрец?..
– И не обсуждаю я, а сразу говорю, что терпеть это хватит нам! – продолжал тот, громогласный.
– Никто не спрашивает тебя, урс Хавион! – продолжал «можетбытьжрец».
– Вас мы тоже слушали долго слишком, – не унимался этот Хавион. – И вот еще один маг рода благородного мертв! Невосполнимая утрата для Стеклянного каньона во времена, когда планируем мы войну!
Шум стал громче.
– Война не нужна! – громко возвестил еще один зычный голос, легко перекрикивая остальные. И узнать его было нетрудно, Ильхамеса, кажется, я не перепутала бы ни с кем. – Потому что нашли мы, наконец, Великую Айяалу милостью Красной матери. Ала Великого Айша беременна!
Зал накрыла ватная тишина. Такая густая и тяжелая, что мне на секунду показалось, что я оглохла.
– Прекрасная ала беременна? – спросил мягкий звонкий голос царицы Фелидархат.
Похоже, пришла в себя.
– Именно так, – подтвердил голос Ильхамеса все в той же тишине. – Не успел я сказать в начале Совета нашего. Завтра утром по традиции свадьбу справим. Я уже отдал о приготовлениях приказ, с вашего позволения, моя царица.
– Конечно-конечно… – пролепетала та, и снова раздался всхлип. – Но как же… мой охранник…
И снова, как пожар, в зале начал подниматься шум, но Ильхамес не дал ему разгореться.
– Это трагедия, несомненно, но будет расследована она после того, как свершится то, чего ждали мы многие годы. Неужели вы хотите испортить то, к чему мы шли столетиями? Из-за одной смерти, о которой, несомненно, мы получим объяснения от Великого! Ведь, как известно, глаза его – глаза Красной матери. И видит он больше нашего!
– Это не одна смерть, Ильхамес, а уже вторая! – не унимался громогласный Хавион. – А ежели завтра Айш решит свернуть тебе голову, потому что Красная мать повелела, охотно ли ты подставишь шею?
Шум в зале. Опять.
– Охотно! – вновь выкрикнул главный жрец шаррвальцев, мастерски усмиряя толпу, за что я была ему безмерно благодарна. – Ведь ежели я преступлю закон, увидит это Великий. И значит, смерть – это то, что заслужил я.
У меня даже от сердца отлегло. Не одна я, значит, безоговорочно верила в невиновность Джерхана! Несмотря на его страшные поступки. Осталось лишь от него самого добиться ответа, какой паук его укусил, что он местным мужчинам то кишки выпускает, то глотки ломает.
Убегая обратно к теларану, я думала о том, что надо будет не забыть поблагодарить Ильхамеса за его веру в Джерхана. За то, что пытался остановить войну и утихомирить тех, кто хотел ему навредить. А ведь когда-то я злилась и подозревала во всех грехах этого хитрого шаррвальца с наполовину лысой головой. Шаррвальца, по чьей милости оказалась в каньоне! Теперь же хотела расцеловать его в бледные щеки.
Сердце отчаянно стучало в горле. Я остановилась у очередного поворота коридора, с ужасом решив, что заблудилась. Да еще и, ко всему прочему, в конце тоннеля за моей спиной явно кто-то шел.
Ужас ударил в виски, и я побежала еще быстрее. К счастью, за следующим поворотом нашлась заветная дверь в теларан, куда я и проскочила с завидной быстротой.
– Где же были вы, о великая! – воскликнула тут же одна из служанок. – Мы ведь не успеваем!
И тут же заохали и заахали, проводя меня в центр комнаты, где собралась толпа народу с тканями, драгоценностями, вышивкой и камушками для украшения. И только у меня все еще сердце бешено стучало в груди, не давая успокоиться.
Может, и не будет уже никакой свадьбы? Может, вообще ничего не будет, если шаррвальцы решат убить Айша и пойти войной на Шейсару? Какое платье, вообще?..
Но слугам до моих переживаний не было никакого дела, да и посвятить их в случившееся я тоже не могла. Пришлось стоять молча, позволяя девушкам делать свое дело, пока они радостно лепетали:
– Какое счастье!
– Наконец-то!
– А кто родится у вас, Айяала?
– Ну, расскажите секрет!
– А платье вам в этот раз шить будут не только из паутины волшебной, но и из ткани!
– Да, такова традиция!
– Но мастерица Неями все равно участвовать будет, она пауков заставит ткань оплести паутиной и нужные камни врастить в наряд!
– А вы выбрали грибы, которые будут в руках ваших?
– Грибы? – На этот раз вопрос сумел вернуть меня в реальный мир.
– Грибы-грибы, – закивала одна из служанок. – Букет невесты! Грибы!
– У вас букет из грибов состоит? – хмыкнула я. На лицо начала возвращаться улыбка, а события прошлого часа потихоньку отступали на второй план. Пусть Ильхамес со смутой во дворце разбирается. Главный он жрец или не главный, в конце концов?
– Конечно! Из чего же еще? – удивилась тем временем служанка и стала долго и подробно рассказывать, как проходит свадьба в Стеклянном каньоне.
И, надо сказать, это оказалось действительно интересно! Разве что в самый разгар рассказа, когда часть служанок вместе с мерками и тканями для платья уже собиралась отчалить из теларана, на выходе их поймала царица Фелидархат.
– Паучьего дня, прекрасная Айяала, – мягко улыбаясь, проговорила она, неожиданно склонив передо мной голову. – Пришла поздравить тебя с великой радостью!
Я улыбнулась в ответ, пока служанки огибали хрупкую фигуру девушки, что провожала их любопытным взглядом больших голубых глаз.
– Уже выбрали, какие будут ткани у платья? – кивнула Фелидархат. – Ах, как я люблю праздничные приготовления!
– Спасибо за поздравления, царица, – поклонилась я в ответ. – Все это очень неожиданно для меня, – призналась я. А та понимающе закивала и осторожно присела на кресло рядом.
Я же все пыталась понять, злится она на происходящее или нет. Но царица вдруг опустила голову, и по ее щеке скатилась одна-единственная блестящая слеза.
У меня словно ком застрял в горле. И жаль стало хрупкую девушку, которая сейчас казалась особенно молоденькой и слабой, гораздо младше меня. Но и страх не отпускал: ведь я не должна была знать о том, что произошло сегодня на совете шаррвальцев. А значит, по-хорошему, следовало бы поинтересоваться, что так расстраивает повелительницу всего каньона. Но… язык будто к небу прилип.
Царица же подняла на меня влажно блестящие глаза и быстро утерла скатившуюся слезу. На розовых губах появилась вымученная улыбка, и Фелидархат проговорила:
– Прости, у тебя праздник, а я так ужасно себя веду.
– Ну что вы, – проговорила я сбивчиво.
– Мы же договорились на «ты», Эвиса? – широко распахнула глаза она. – Или я тебя чем-то обидела?
Ее губы дрогнули, словно она опять вот-вот разревется.
– Нет-нет, что вы! Ты! – замахала руками я. – Просто неловко… Ты расстроена, что-то случилось?
Я едва не скривилась, когда эти слова сорвались с губ. Лгать я всегда не любила, и мне это давалось с трудом.
Фелидархат вздохнула и прижала неизвестно откуда взявшийся платочек к глазам.
– Великий Айш…. мстит мне. Убил еще одного моего личного охранника сегодня.
А я чуть воздухом не подавилась. Кровь прилила к щекам. А я-то уже успела позабыть про этот вариант! А ведь… такой финт и впрямь прекрасно объяснял поведение Джерхана в его полубожественной ипостаси.
Что, если он желал царицу? И животная сущность заставляла его совершать все эти убийства?..
Ревность всколыхнулась в груди с новой силой, теперь еще и подкрепленная какой-то острой болезненной обидой. Теперь, когда я, кажется, была беременна, появилось ощущение какой-то обманутости.
Хотя… ведь если подумать, Джерхан-то не давал мне никаких обещаний. Ни разу. Зато весь каньон наговорил мне кучу всего вместо него.
Да, Джер рассказывал что-то о том, как видел меня во сне, как думал обо мне… Но, может, он и Фелидархат во сне видел, кто его знает?.. Да и вообще вроде как горячая ночь любви еще не повод для двух детишек и долгой семейной жизни.