о себе без всяких глупых шуток!
Англичанин смерил их проницательным взглядом, словно хотел проникнуть в их души, потом черты его лица приняли дружелюбное выражение; он вытащил из сумки какую-то бумагу, разложил ее и подал охотникам:
– Я не шутил. Я считаю вас хорошими и честными людьми, потому даю возможность посмотреть на свой паспорт.
Взяв бумагу, оба вестмена прочитали ее, переглянулись, после чего длинный хлопнул глазами и открыл рот так широко, насколько это возможно, а маленький продолжил разговор теперь уже очень доброжелательным тоном:
– Действительно лорд, лорд Кастлпул! Но, милорд что вам нужно в прерии? Ваша жизнь…
– Тьфу! – перебил англичанин. – Что мне нужно? Познакомиться с прерией и Скалистыми горами, а потом добраться до Фриско. Теперь мы познакомились и станем доверять друг другу. Идите за вашими конями! Я уверен, что они у вас есть, хотя пока и не видел.
– Конечно, они у нас есть. Животные сейчас там, за холмом, где мы остановились, чтобы отдохнуть.
– Тогда следуйте туда за мной!
Судя по его тону, лорд был любителем отдавать указания, особенно тем, кто, по идее, должен был указывать ему. Он слез с коня и пошел впереди охотников по волнистой долине, пока не оказался за гребнем холма, где паслись два коня, принадлежавшие к тому типу животных, которых на вульгарном языке обычно величают «клячами» или «козлами». Лошадь англичанина трусила за ним следом, как верный пес, пока не остановилась, а когда оба коня подошли к ней, она грозно заржала и принялась лягаться, отгоняя их прочь.
– Ядовитая плутовка! – произнес Горбатый. – Необщительная, должно быть!
– О, нет! – пояснил лорд. – Она просто чувствует, что я еще не сошелся с вами близко, а потому будет держаться подальше и от ваших коней.
– Она действительно так умна? По внешнему виду не скажешь – она чем-то похожа на коня-работягу.
– Ого! Это настоящий курдский жеребец, если вы любезно позволите.
– Ах так! А где же этот край?
– Курдистан? Между Персией и Турцией. Я сам его там купил и взял домой.
Лорд сказал это с такой простотой, словно привезти коня из Курдистана в Англию – дело такое же простое, как перенести канарейку из Гарца в Тюрингенский Лес. Охотники украдкой переглянулись, а лорд уже расположился без стеснения в траве, где только что сидели вестмены. Там лежал начатый, еще вчера поджаренный окорок козули. Лорд спокойно вытащил нож, быстрым движением отрезал приличный кусок и начал есть, словно мясо он раздобыл сам.
– Вот это правильно! – произнес горбун. – В прерии все запросто.
– К чему церемонии! – ответил с полным ртом лорд. – Вчера вы добыли мясо, а сегодня или завтра я, естественно, позабочусь о вас.
– Да? Разве мы завтра, милорд, еще будем вместе?
– Завтра и еще долго. Хотите поспорить? Ставлю десять долларов или больше, если пожелаете! – проговорил англичанин, снова берясь за сумку с деньгами.
– Оставьте в покое ваши банкноты, – раздраженно отозвался Горбатый Билл. – Мы не собираемся с вами спорить.
– Тогда садитесь рядом – хочу вам кое-что рассказать!
Оба охотника сели напротив. Лорд еще раз бросил на них внимательный взгляд, а потом изрек:
– Я поднялся в верховья Арканзаса и высадился в Малвене – хотел там нанять одного-двух проводников, но не нашел никого, кто бы мне понравился – там была лишь халтура, настоящий сброд! Тогда я сам отправился в дорогу, ибо мне сказали, что истинных жителей прерий можно встретить лишь в глуши. Я встретил вас, и вы мне понравились. Поедете со мной?
– Это куда же?
– В ту сторону, к Фриско.
– Вы говорите об этом так, словно это поездка на день!
– Будет ли эта поездка продолжаться день или год, мне все равно.
– Хм, да! Вы имеете хоть понятие о том, что вас ждет по дороге?
– Не думал об этом, но надеюсь узнать.
– Вы слишком многого хотите! Впрочем, мы просто не можем ехать с вами. Мы не так богаты, как вам, должно быть, кажется. Мы живем охотой и не можем совершать экскурсию до Фриско протяженностью в несколько месяцев.
– Я хорошо заплачу!
– Да? Ну, тогда еще можно потолковать об этом.
– А вы умеете стрелять?
Горбун бросил жалостливый взгляд на лорда и ответил:
– Охотник прерий и – стрелять! Вы бы еще спросили, умеет ли медведь грызть?! Конечно, и это такая же истина, как и мой горб.
– Хотел бы, однако, убедиться. Сможете сбить грифа вон там, наверху?
Горбатый Билл смерил глазом высоту, на которой парили птицы, и ответил:
– А почему нет? Вам-то уж с нами не тягаться с вашими горе-флинтами29.
С этими словами охотник указал на лошадь лорда – ружья все еще висели у стремян, до блеска начищенные и очень похожие на новые, что, естественно, вызвало у вестмена отвращение.
– Так стреляйте! – скомандовал лорд, не обращая внимания на последние слова горбуна.
Горбатый Билл встал, вскинул ружье, быстро прицелился и нажал на курок. Одна из птиц, дернувшись, захлопала крыльями, пытаясь удержаться в воздухе, но тщетно – она стала терять высоту, сначала медленно, потом быстрее и, в конце концов, сложив крылья, колом пошла вниз, ударившись о землю словно куль.
– Ну, милорд, что скажете? – спросил стрелок.
– Неплохо, – равнодушно прозвучало в ответ.
– Что? Только «неплохо»? Беря во внимание высоту, а также то, что пуля поразила грифа в сердце, и то, что он уже вверху был мертв?! Любой, кто знает толк в подобных делах, назвал бы этот выстрел мастерским! – не выдержал Горбатый Билл.
– Well, теперь другой, – лорд повернулся к длинному Дяде Шомполу, не обращая внимания на возмущение горбуна.
Дядя с трудом поднял с земли свое негнущееся тело, оперся левой рукой на длинное ружье, вынес правую, словно собрался декламировать стих, вознес глаза к небу и неожиданно с пафосом прочитал:
– Что кружишь, орел, в просторе небесном?
Что ищешь внизу? Останки умерших?
Хочешь вдохнуть могил аромат?
Пуля пробьет твое сердце, мой брат!
Импровизируя, Шомпол застыл в угловатой позе подобно манекену. До сих пор он не проронил ни слова, и тем больший отпечаток оставил этот неожиданный великолепный стих – так думал он. Опустив вытянутую руку, Дядя повернулся к лорду и посмотрел на него в гордом ожидании. Лицо англичанина уже давно стало, как раньше, глуповатым и теперь вздрагивало – то ли он смеялся, то ли плакал.
– Вы слышали, милорд? – спросил горбун. – Да, Дядя Шомпол мировой парень! Раньше он был актером, а теперь еще и поэт. Он говорит ничтожно мало, но уж если открывает рот, поет ангельским голосом – даже в рифму!
– Well! – кивнул англичанин. – Говорит ли он стихами или двух слов связать не может – это его дело, а не мое. Но умеет ли он стрелять?
Длинный поэт растянул рот до ушей и снова вытянул вперед руку, что могло быть жестом презрения. После этого он вскинул длинноствольное ружье, но тут же опустил оружие – он упустил момент, ибо во время его поэтического излияния самка грифа, напуганная смертью самца, поспешила удалиться и находилась теперь слишком далеко.
– В нее сейчас не попасть, – буркнул Горбатый Билл. – Правда, Дядя?
Поэт вознес руки к небу и продекламировал:
– Уносят его крылья далеко,
Он реет над холмами высоко!
И к сожаленью моему, но к радости своей,
Уходит птица от меня, и все быстрей!
Тому, кто хочет все же птицу подстрелить,
Желаю я полет с ней разделить!
– Вздор! – повысил голос лорд. – Вы действительно считаете, что в нее не попасть?
– Да, сэр, – ответил за обоих Горбатый Билл. – Ни Олд Файерхэнд, ни Виннету, ни даже Олд Шеттерхэнд не смогут ее достать, а ведь они лучшие стрелки Дикого Запада!
– Так!
Пока лорд издавал неясные восклицания, мелкая дрожь пробежала по его лицу. Он поспешил к своему коню, сорвал с ремня один из своих карабинов, опустил предохранитель, прицелился и нажал на курок. Все это произошло в один короткий миг, затем он опустил карабин, невозмутимо сел на место и снова принялся за мясо, откусив очередной лакомый кусок.
– Ну что? Нельзя попасть? – спросил он, продолжая жевать.
На лицах обоих охотников появилось выражение не только сильного удивления, но даже восхищения. Птица была сражена наповал; ее бездыханное тело петляло по спирали, пока не грохнулось о землю.
– Превосходно! – восхищенно воскликнул горбун. – Милорд, если это не случайность…
Он замолчал, ибо, повернувшись к жующему англичанину, увидел, что тот сидит спиной к направлению своего поистине мастерского выстрела. В такое едва ли можно поверить!
– Но, милорд, – заговорил снова продолжающий удивляться Билл. – Посмотрите! Вы не только попали, но и убили ее!
– Я знаю, – англичанин и ухом не повел, а лишь поднес ко рту еще один кусок.
– Вы даже не взглянули!
– А зачем, я и так все знаю. Мои пули никогда не идут мимо.
– Уж будьте уверены, вы тот парень, который по умению стрелять может сравниться с тремя знаменитыми вестменами, чьи имена я только что назвал! Не правда ли, Дядюшка?
Шомпол снова принял позу и, жестикулируя руками, продекламировал:
– Выстрел был необычайный,
Гриф на смерть послан не мной!
Моей славе чрезвычайно…
– А теперь свой рот закрой! – неожиданно закончил стих лорд. – К чему эти рифмы и позы! Я просто хотел узнать, что вы за стрелки. Теперь снова садитесь сюда, и начнем переговоры. Итак, вы едете со мной, а я хорошо оплачиваю ваше путешествие. Согласны?
Оба охотника переглянулись, кивнули и дали свое согласие.
– Well! Сколько вы просите?
– Хм, милорд, ваш вопрос несколько озадачил меня. Мы никогда не состояли ни у кого на службе и поэтому о так называемом гонораре у скаутов, которыми мы для вас будем, говорить, пожалуй, не принято.
– Порядок! У вас есть понятие о чести, и мне это нравится. Потому-то речь и пойдет о гонораре, к которому я, если буду удовлетворен, прибавлю еще и дополнительную награду. Я приехал сюда, чтобы испытать приключения и увидеть славных охотников, а потому делаю вам предложение: за каждое пережитое приключение я плачу пятьдесят долларов.