– Тебе, тебе, иди, получай угощение. – Абрам указал перстом на миску, и воспитанная собачка мгновенно оказалась подле нее.
Понтий задумался.
– Ты не уверен, что Шустрый справится с заданием?
– В способностях Шустрого я не сомневаюсь. Но есть еще одно пожелание, и оно не слишком ему подходит.
– Говори же, – попросил Абрам. – И мы вместе его обдумаем.
– Я хотел, чтобы хозяин этой вещи был укушен – так, чтобы ему понадобилась помощь. А уж люди, готовые ее оказать, будут рядом, – и добавил для ясности: – Человек гораздо выше любого из нас и очень силен.
– Подобная работа действительно не для Шустрого, – согласился хозяин. – Но почему бы нам не задействовать его друга? Любимое его дело – охота на львов.
Тем временем Шустрый доел косточку. Абрам распахнул дверь во двор, выпустил его и позвал приглушенным голосом:
– Балдуин!
Услышав имя иерусалимского короля, Понтий невольно вздрогнул. В дверь вошел огромный черный пес.
– Эмир Алеппо заказал у меня охотничью собаку и пожелал, чтобы она звалась именно так, – пояснил Абрам. – И что самое замечательное, через два дня Балдуина должны забрать. Послезавтра мы проверим на твоем знакомом охотничьи способности этого красавца, и если он не подведет, сразу отправим эмиру.
– Да… Но… Надо только укусить за ногу и, если возможно, положить наземь, а не загрызть насмерть. – Понтий, обозревая величину и силу пса, решил, что Абрам не понял задачу.
– Не волнуйся, Балдуин именно этому и обучен. Только одна просьба, на людях постарайся не произносить его имя, чтобы у нас не возникли неприятности. Теперь мы его отпустим, но, пожалуй, немного задобрим. Анна, – произнес он громче, – угости-ка Балдуина.
Из-за знакомой двери все та женская рука поставила, теперь уже большую, миску с бараньей костью. По знаку хозяина этот собачий король принялся угощаться.
Когда было закончено обсуждение всех нюансов будущей работы, Понтий спросил:
– Сколько это будет стоить?
– В десять раз дороже моего молчания.
Павел полез за пятьюдесятью золотыми, но его руку перехватил Абрам:
– Не сейчас. Деньги я возьму только после окончания работы. Таково мое правило.
– Хорошо, если доверяешь мне.
– Тебе, Понтий, больше, чем себе. А остальные мои клиенты платят, руководствуясь если не чувством порядочности, то страхом. Разве мои питомцы позволят им не выполнить обязательств?
На рынке Понтий не сразу узнал Абрама. Двух собак, призванных сыграть главные роли в предстоящем действе, он заметил сразу, но животные как бы гуляли сами по себе. И только после немалых усилий он определил, что сгорбившийся едва не до земли старик в огромном капюшоне с клюкой в руке всегда находится неподалеку от прогуливающихся собак. «Что ж, весьма неплохо, даже я не сразу его нашел», – удивился он способности Абрама оставаться незамеченным.
Ираклий, ради которого на рынке находилось много людей и два четвероногих существа, ни о чем не подозревал. Как обычно, армянин закупил продукты и направился к выходу из рынка. Здесь ему предстояло пройти мимо двух лежавших собак: маленькой шавки и громадного пса. Как только Ираклий поравнялся с дремлющими животными, маленькая собачонка подпрыгнула, словно ужаленная пчелой, и принялась облаивать армянина со всех сторон.
– Иди от меня! Пошла вон! – Между словесным убеждением отстать от него, армянин попытался пару раз лягнуть наглую собачку ногой в зубы.
Бедняга не знал, что имя этой мелкой гавкающей твари соответствовало ее темпераменту. Шустрый легко увернулся от грозных взмахов ноги, но тут огромному псу показалось, что обижают его друга. Балдуин одним прыжком одолел расстояние до армянина, и в следующий миг нога Ираклия оказалась в страшной черной пасти.
От боли и страха армянин взмахнул руками, и две корзины, наполненные продуктами, полетели наземь. Одна неминуемо должна была упасть на голову ужасного черного существа. Но от внимания пса не ускользнул свободный ее полет; за доли мгновения до того, как груз опустится на его голову, Балдуин оставил ногу армянина и отпрыгнул назад шага на три-четыре.
Ираклий глянул на свою окровавленную ногу, затем на пса – их глаза встретились, и в следующий миг армянин опрометью бросился прочь. В несколько гигантских прыжков Балдуин настиг добычу, и вот вторая нога оказалась в его пасти. Армянин потерял равновесие и грохнулся на спину. От боли он громко застонал, глаза закрылись, а когда Ираклий вновь их открыл, то первое и единственное, что увидел – огромную черную пасть со страшными клыками у своего горла. Он увидел, как с этих клыков стекает слюна, и почти одновременно почувствовал, как она капает на подбородок. Глаза армянина от ужаса вылезли на лоб, а затем закатились – несчастный потерял сознание.
Появившиеся в это время воины королевской стражи погрузили несчастного на невесть откуда взявшиеся носилки и направились в сторону дворца.
Маленькая собачонка подбежала к рассыпанным по земле продуктам, выбрала среди множества еды круг вяленой колбасы и с ним в зубах исчезла за углом ближайшего дома. Черный пес подхватил огромный окорок и поспешил за своим товарищем. Бродячие собаки пытались последовать их примеру, но были безжалостно побиты и разогнаны иерусалимскими бродягами. Они сгрузили в корзины неожиданную добычу и убежали искать укромное место, чтобы устроить пир.
Тем временем Ираклий очнулся и начал ворочаться на носилках, причиняя своими движениями неудобство стражникам.
– Лежи спокойно, добрый друг, – попытался успокоить армянина старший над воинами. – О тебе позаботится королевский лекарь.
Ираклий пошевелил ногами и произнес:
– Я здоров. Опустите меня на землю.
Для убедительности он спустил ногу с носилок и попытался нащупать ею дорогу. Стражник, несший носилки ссади, посмотрел по сторонам и со всего маху ударил ногой по искусанному месту ноги Ираклия со словами:
– Да лежи ты спокойно, откормленный боров!
– А-а-а… – застонал армянин.
– Вот видишь, – невозмутимо произнес старший, – тебе больно, и нужен хороший врач. А говоришь здоров…
– Отпустите меня. Или отнесите в дом братьев-госпитальеров. У них есть хорошие врачи, – взмолился Ираклий.
– Вот мерзавец, хочет сказать, что королевский лекарь ни на что не годен, – тут уж разозлился стражник. С последними словами он врезал кулаком по бороде Ираклия и предупредил: – Еще одно слово услышу – сломаю челюсть.
Рыцарь немного лукавил: пленник был им нужен со здоровой челюстью и неутраченной способностью вести беседу. Однако угроза возымела действие: он больше не пытался выбирать лекаря и спускаться с носилок на землю.
Когда не хватает бедности
Павел прежде стражников достиг казармы тамплиеров и предупредил Великого магистра, что похититель хитона Спасителя у них в руках. Ираклия благополучно внесли за ограду королевской резиденции и доставили в дом рыцарей Храма. На пороге пленника с конвоем встречал Гуго де Пейн.
И тут случилась досадная заминка, внесшая некоторые изменения в замыслы де Пейна. На пути небольшой кавалькады оказались граф Гуго Шампанский и сенешаль ордена – Робер де Краон. Хотя граф находился теперь в подчинении Великого магистра, но христианское смирение еще не овладело полностью его душой. Замашки властителя Шампани иногда заставляли графа смотреть на Гуго де Пейна, как на прежнего вассала.
– Почтенный магистр, что значит ношение этого большого человека? И почему братья-тамплиеры в наряде королевских стражников?
Дорого было каждое мгновение, и Гуго де Пейн попытался отложить объяснение на более подходящее время:
– Прости, любезный граф, я спешу. Но через несколько дней я объясню и появление этого человека, и многое другое.
– Хотелось бы именно сейчас услышать то, что ты предназначаешь для наших ушей через несколько дней, – поддержал графа Шампанского Робер де Краон. – Ведь мы потеряли величайшую реликвию и хотим знать: делает ли что-нибудь Великий магистр для ее возвращения.
– Именно этим и занимаюсь. В носилках человек, который похитил хитон Спасителя. Счет идет на каждое мгновение в деле, которое мы замыслили с Павлом, – произнес магистр и, видя, что знатные тамплиеры вовсе не собираются уступать дорогу в тесном коридоре, добавил: – Прошу вас вспомнить, братья, что при вступлении в орден вы дали обет повиновения.
– Это неправильно, Великий магистр. Важнейшие вопросы ты решаешь с иудеем, а не на совете, как положено по уставу ордена Храма, – и не думал сдаваться граф Шампанский. – Мы не должны повиноваться обстоятельствам, неизвестности, злым силам. Все должно решаться сообща.
– Если мы хотим возвратить хитон, все должно происходить не только скоро, но и в строжайшей тайне. Если до врага дойдет известие, что похититель одежды пленен, хитон будет спрятан в одном из замков Палестины и его никогда не удастся отыскать, – высказал еще один аргумент Гуго де Пейн.
– Уж не хочешь ли ты сказать, Великий магистр, что предатель может оказаться среди братьев-рыцарей, призванных управлять орденом?! – возмутился Робер де Краон.
Любопытство настолько овладело рыцарями, что бессильными были самые убедительные и разумные доводы. Гуго Шампанский распорядился, словно он здесь был главный:
– Робер де Краон, немедля собери совет из тех, кто обязан на нем присутствовать и кто сейчас находится в доме.
Сенешаль, призванный замещать магистра в его отсутствие, почему-то не принял во внимание, что магистр находится здесь же и распоряжения графа Шампанского Гуго де Пейну совсем не по душе. Де Краон отдал приказ оруженосцу как можно скорее собрать членов совета.
– Что же вы стоите?! – набросился граф Шампанский на стражников, изнемогающих под тяжестью груза на носилках. – Разве не слышали, что у нас с Великим магистром мало времени? Тащите пленника в зал, где собирается совет. Вот посмотрите: командор Иерусалима и смотритель одежд уже направились туда. Вы хотите, чтобы этого ничтожного челов