– Но почему ты обратился ко мне? – спрашивает Поло после нескольких секунд молчания. – Почему ты думаешь, что я что-то знаю о том, как работает этот самый барьер?
– Ну, ты не рэйф, стало быть, родился ты не здесь – а значит, ты преодолел барьер между мирами, как это сделал я сам.
– Верно. – Он кивает, будто соглашаясь с доводом Хадсона. – Но это не значит, что мне известно, как можно преодолеть его в обратную сторону, – или что я знаю кого-то, кому это известно.
– Может, ты сам этого и не знаешь, – соглашается Хадсон. – Но мне кажется, что ты определенно знаешь кого-то, кому это известно. Разве это не так?
Теперь на лице Поло отражается досада.
– Даже если бы я что-то знал, а я этого не утверждаю, то ты точно не захочешь уйти из Норомара этим путем. Поверь мне.
– Это почему? – спрашивает Иден, и Поло поворачивается к ней.
– Потому что большинство тех, кто уходит из Мира Теней этим путем, никогда не возвращается, – говорит он, как будто это все объясняет. Когда становится ясно, что никто из нас не понимает, почему это так ужасно, он добавляет: – То есть вообще никогда.
– О-о-о, – тянет Иден, и по моей спине пробегает холодок.
Я прищурившись смотрю на Поло и, следуя своему чутью, спрашиваю:
– Но ты сам преодолеваешь его все время, разве не так?
Поло вскидывает одну кустистую бровь.
– А если и так? Что с того? – отвечает он загадочно.
– А то, что в таком случае тебе известно, как можно благополучно выбраться отсюда, – говорю я.
Но Поло только качает головой и растягивает губы в широкой улыбке.
– Поло особенный. – Он раскидывает руки над своими столами с товаром. – Поэтому-то моя торговля и процветает. Но, к сожалению, от того, что знаю я, вам не будет никакой пользы, разве что я сообщу вам, где начинается подземный ход. Это большее, что я могу для вас сделать.
– Меня это устраивает, – говорит Хадсон и кивает. – Если ты просто покажешь нам этот путь через несколько дней, обо всем остальном мы позаботимся сами, Поло.
Чупакабра пристально смотрит на нас обоих, будто пытаясь понять, насколько серьезно мы настроены. Я не говорю ему, что мы готовы на все. Лишь бы спасти Мекая.
– Во-первых, тебе придется поставить свои автографы на всех моих Хадсон-сувенирах прежде, чем ты покинешь Норомар, – говорит он, показав кивком на запасы товаров. – В качестве платы за то, что я покажу вам путь. Мне надо поддерживать свою репутацию.
– Заметано, – отвечает Хадсон. – Но я бы подписал весь твой товар в любом случае, ведь ты прикрыл мою задницу в той схватке.
– Как бы то ни было, я всегда имею хороший навар с сувениров, связанных с Хадсоном Вегой. – Глаза чупакабры блестят. – Но теперь я заработаю на них вчетверо больше.
– Это почему? – спрашивает Мэйси, вмешавшись в этот разговор в первый раз, но Поло уже идет прочь, чтобы помочь новому покупателю.
Не замедляя шага, он бросает через плечо:
– Черт возьми, все знают, что вещи с автографом могут принести целое состояние после смерти того, кто его оставил.
Глава 57Глубже в траву
– Это совсем не обнадеживает, – говорю я, пытаясь унять сердцебиение. Но Поло уже удалился, чтобы помочь покупателю, заинтересовавшемуся одним из ярких цветных пиджаков.
Я поворачиваюсь к Хадсону, и наши друзья придвигаются к нам ближе.
– Это совсем не обнадеживает, – повторяю я.
– Все будет хорошо, – заверяет меня он, но в его глазах я вижу настороженность, которой прежде в них не было.
– Все должно кончиться хорошо, – соглашается Флинт, когда мы начинаем двигаться к выходу с рынка. – Значит, все кончится хорошо – так или иначе.
– Это классный способ смотреть на вещи, – замечает Хезер. – Все должно быть путем, значит, все будет путем. Я украду у тебя эту максиму, чтобы повторять ее, когда начну из-за чего-нибудь психовать.
– То есть сейчас ты не психуешь? Тебя не напрягает, что кто-то в прямом смысле этого слова делает ставку на то, мы все умрем? – спрашиваю я, когда мы выходим за ворота.
Она пожимает плечами.
– Да нет. Я полагаю, что у тебя и Хадсона все под контролем.
– Это, конечно, преувеличение, но я польщена твоим вотумом доверия.
Хадсон ничего не говорит, но берет мою руку и сплетает свои пальцы с моими – на нашем с ним языке жестов это означает: «Ничего, мы справимся».
– Давайте вернемся в гостиницу, – предлагает Иден. – Может быть, Нияз уже приступил к своей смене.
– Не говоря уже о том, что лично мне хочется спать, – добавляет Хезер. – Неудивительно, что у тебя не было времени отвечать на мои сообщения, когда ты училась в Кэтмире, Грейс. У тебя ужасно утомительная жизнь.
– Не то слово, – с ухмылкой соглашаюсь я. – Но мне все равно следовало написать тебе.
– Когда? В промежутке между препирательствами с богами и торгом с контрабандистами? – Она качает головой. – Нет уж. Я официально заявляю, что освобождаю тебя от всякой ответственности за то, что происходило в прошлом году.
Я хочу отпустить по этому поводу шутку, но у меня так сдавило горло, что я ничего не могу сказать. Потому что это очень похоже на Хезер – она всегда с легкостью отпускает мне мои грехи, даже когда ей не стоило бы этого делать.
– Ну, отныне я обязательно буду отвечать на твои сообщения, каким бы опасным ни было положение, – наконец выдавливаю из себя я. – Так что не ожидай ничего, кроме самого подобострастного внимания.
– Что ж, мне всегда нравилось подобострастие, – отвечает она с улыбкой.
Иден вскидывает бровь.
– Это вообще твоя жизненная философия или это касается только дружбы?
Услышав это, я ускоряю шаг. Есть вещи, которые мне ни к чему знать – даже о моей лучшей подруге.
Кстати, о лучших подругах… Я отпускаю руку Хадсона, и он устремляет на меня удивленный взгляд. Пока я незаметно для остальных не показываю ему подбородком на Мэйси, которая шагает немного поодаль, опустив голову и засунув руки в карманы. Она не обращала внимания ни на Иден, ни на Хезер, так что дело не в них.
Хадсон кивает и, замедлив шаг, отстает, чтобы оказаться сзади, где Джексон и Флинт продолжают его донимать, называя супергероем. Что ж, в этом есть плюс – ведь теперь эти двое больше не пикируются, потому что стараются достать Хадсона.
Но он вполне может позаботиться о себе, пока я торопливо догоняю мою кузину.
– Привет, – говорю я и мягко толкаю ее плечом. – Как дела?
Она пожимает плечами.
– Похоже, хорошо, раз мы все же не окажемся заперты здесь до скончания времен.
– Да, это радует, и это одна из многих вещей, за которые мы должны быть благодарны, – замечаю я.
– Разумеется, я делаю ставку на то, что то, о чем говорил этот ваш Поло, все-таки прикончит нас на обратном пути. – Она натянуто улыбается, чтобы дать мне понять, что это шутка. Или что-то вроде того.
– Ничего, мы справимся. – Я снова толкаю ее плечом. – Но это не то, что я имела в виду. У тебя есть и многое другое, за что тебе следовало бы возблагодарить небеса, Мэйси. Но ты и сама это знаешь, не так ли?
– Да, знаю. – Но больше она не произносит ни слова.
Пару минут я молчу, затем пытаюсь снова:
– Если ты хочешь поговорить о…
Она обрывает меня:
– Нет, не хочу.
– Ну хорошо, понятно. Может быть «хочешь» – это слишком сильно сказано. Я имела в виду…
– Я знаю, что ты имела в виду, Грейс. – Она снова чуть заметно улыбается, но эта улыбка не доходит до глаз.
Я вздыхаю.
– Я люблю тебя, Мэйс.
– Я знаю. – Она сглатывает. – Я тоже тебя люблю.
– Что бы тебе ни понадобилось, я здесь, рядом с тобой, – шепчу я. – Ты же поддерживала меня, когда я только что прибыла в Кэтмир, ты помнишь?
В ее глазах вспыхивают крохотные искорки, и я продолжаю:
– Возможно, теперь мне следовало бы купить тебе ярко-розовое стеганое одеяло. – На сей раз один уголок ее губ слегка приподнимается, и я обвиваю рукой ее шею. – Украшенное стразами, блестками и, быть может, бахромой из перьев.
Секунду или две она напряжена, чертовски напряжена, но затем медленно – так медленно, что я с трудом улавливаю это, – ее напряжение чуть-чуть спадает.
Мне бы хотелось знать, какие слова надо сказать, чтобы помочь ей раскрыться. Я знаю, что ей нелегко, что она страдает. И по опыту мне известно, что нельзя просто обойти боль… В конечном итоге ее не избежать, и моей кузине надо пройти свой путь. Но не мне говорить ей, когда это должно произойти, – право пройти его принадлежит ей одной. Однако она заслуживает услышать, что ей необязательно преодолевать этот путь в одиночку.
– Ты сможешь пройти через это сама, Мэйси. Так, как захочешь, – шепчу я. – Но мне необходимо знать, что ты помнишь о том, что ты не одна, что я здесь, рядом. С розовым одеялом и всем прочим.
В конечном итоге она кивает и, склонив голову набок, прижимает щеку к макушке моей головы. Затем шепчет:
– Я знаю. – И отстраняется.
Это не так уж много, но я надеюсь, что этого достаточно. Я надеюсь, что она знает, что я всегда буду поддерживать ее, что бы ни произошло.
Пару минут спустя мы добираемся до городской площади, и, хотя время уже за полночь, кругом продолжают толпиться люди. Они ужинают в придорожных кафе, делают покупки во все еще открытых магазинах, слушают музыку, играющую в центре площади. По всему видно, что приближается Фестиваль Звездопада – уличные фонари украшены фиолетовыми корзинами с цветами, везде расставлены палатки с едой.
Секунду я подумываю о том, чтобы потусоваться на площади, слушая музыку, – но затем понимаю, что меня просто одолевают воспоминания. Поверить не могу, что я забыла, как Хадсон сидел перед толпой и распевал песню Little Things. А ведь это должно быть одним из моих самых любимых воспоминаний о нашем времени здесь.
– Нияз уже вышел на работу, – говорит Хадсон, кивком указав на витрину гостиницы. – Ты хочешь поговорить с ним сейчас?
– Однозначно, – отвечаю я. – Нам необходимо найти Королеву Теней. Иначе весь наш план полетит в тартарары.