– Я беспокоюсь, что Джексон облажается и все обвинят меня.
– Разумеется, – соглашаюсь я, стараясь имитировать выраженный британский акцент.
– Да уж, тебе следует беспокоиться не о себе, а обо мне, – говорит Джексон, стоящий в нескольких футах от нас. – Уж мое-то эго точно поместится на этой сцене.
– Поместятся ли на ней твои волосы? – сделав невозмутимое лицо, отзывается Хадсон. – Возможно, тебе следовало бы выйти на нее и проверить.
– Это не будет настоящей проверкой, если на сцене не будет твоего раздутого эго, – парирует Джексон. – Хорошо, что я умею летать – иначе оно столкнуло бы меня с ее края на землю.
– Ты хочешь сказать, что ты воспаришь, как дирижабль? – спрашивает Хадсон.
Джексон не отвечает – вместо этого он превращается в дракона и взлетает в небо.
– По-моему, это похоже не на парение дирижабля, а на настоящий полет, – язвительно замечает Хезер.
В эту минуту из рюкзака Хадсона высовывается Дымка и, тряся кулачком в сторону Хезер – и Джексона, – начинает чирикать – оглушительно и гневно.
Хадсон впервые за много часов может вздохнуть свободно, потому что ему наконец-то удалось отвлечься от своих мыслей. Особенно когда он берет Дымку на руки и позволяет ей что-то щебетать ему, дергать его за волосы и обнимать сколько ей угодно.
Вечер, когда будет проходить концерт, она проведет в нашем номере в гостинице. И если нас схватят, там она и останется, пока мы не вернемся за ней, – Нияз пообещал заботиться о ней столько, сколько будет необходимо. И это делает каждую секунду, которую мы можем провести с ней, еще более драгоценной, особенно для Хадсона, который уже раздавлен мыслью о том, что нам придется оставить ее, даже если эта разлука продлится недолго.
Но он был бы раздавлен куда больше, если бы что-то произошло с ней при Дворе Теней, так что ему придется согласиться на расставание, как бы это ни огорчало его.
– С чего ты хочешь начать? – спрашиваю я, когда мы приближаемся к сцене, где группы людей перетаскивают по платформе динамики, кабели и другое оборудование.
– Пожалуй, я им помогу, – отвечает Хадсон, одним прыжком взобравшись на сцену. Он начинает перемещать оборудование с такой легкостью, будто оно ничего не весит, одной рукой поднимая предметы, с переноской которых могли справиться только три рэйфа.
– Да, быть сопряженной с вампиром – это чертовски круто, – замечает Хезер, глядя на него. – Он и тебя так перебрасывает с места на место, да?
Я ухмыляюсь.
– Возможно, тебе тоже стоило бы найти себе вампира и выяснить это.
– Поверь мне, я подумываю об этом. – Но затем она показывает кивком на Иден и Флинта, летающих над трибунами, натягивая гирлянды с разноцветными светильниками на огромных лесах, окружающих импровизированную арену. – Хотя драконы – это тоже класс.
– Как и горгульи, – говорю я и принимаю обличье горгульи, чтобы тоже поразвлечься.
– Да, конечно, как и горгульи, – соглашается она, закатив глаза. – Это само собой разумеется.
– Так и есть, – подтверждает Мэйси, подойдя ко мне сзади. – Итак, они все выпендриваются в свое удовольствие. А что в это время делать нам?
Я оглядываю громадную пустую арену и решаю, что сейчас самое время пробудить прежнюю Мэйси и соблазнить ее возможностью немного поиграть.
– Как насчет того, чтобы создать атмосферу?
Поскольку я смотрю на нее очень пристально, от меня не укрывается чуть заметный интерес, вспыхнувший в ее глазах.
– Атмосферу какого рода?
– Не знаю, но готова выслушать твои предложения. Может, что-нибудь такое, что подарило бы тем, кто придет сюда вечером, волшебство?
Она отвечает не сразу, сначала минуту думает. Затем поднимает руки, несколько раз машет своей волшебной палочкой и говорит:
– Что-нибудь вроде этого? – Пара секунд – и воздух вокруг нас наполняется кружащимися и мерцающими разноцветными огоньками.
– Это совершенно затмит их гирлянды с разноцветными лампочками, не так ли? – замечает Хезер.
Мэйси недовольно цокает языком.
– Я только разогреваюсь.
Она делает несколько сложных пассов в воздухе, затем широко раскидывает руки. И вся арена освещается мириадами искр всех цветов радуги.
– Понтовщица, – подначивает ее Хезер, улыбаясь до ушей, так что видно, что она в восторге.
Мэйси дует на свои ногти и вытирает их о готскую футболку, черную и рваную, как абсолютная крутышка.
Чтобы не дать ей заткнуть меня за пояс в этом внезапном соревновании – во всяком случае, судя по тому, что драконы удвоили свои усилия по развешиванию разноцветных гирлянд, добравшись до самого верха лесов, – я делаю глубокий вдох и пытаюсь воспользоваться магией земли.
Но она не приходит мне на помощь. Только теперь я вспоминаю, что не могу использовать ее здесь, в Мире Теней. Никто из нас не может пользоваться здесь дополнительными способностями – Джексон не может пускать в ход телекинез, Хадсон не может сокрушать людей и предметы в пыль, а я не имею доступа к той магии, которая присуща мне как полубожеству. Только Мэйси может пользоваться своей магической силой, поскольку для нее это не дополнительный навык, а нечто составляющее саму ее суть – как умение летать и менять обличье для меня и драконов или сверхсила и скорость для Хадсона.
– Что ж, плакал мой план украсить здесь все цветами, – вздыхаю я. – Я собиралась укрыть ими все.
– Это отличная мысль! – с воодушевлением восклицает Хезер.
– Да, но… – Я вскидываю руки. – Ничего не выйдет, потому что в Норомаре я не могу пользоваться магией земли.
Она смотрит на меня так, будто я утратила связь с реальностью.
– Да, но мы видели кучу цветов в теплице, мимо которой проходили по дороге сюда. Мы могли бы просто повести себя как обыкновенные люди и купить их.
Я смеюсь, потому что она права. Я так привыкла во всем полагаться на магическую силу, что позабыла, что можно пользоваться человеческими навыками. А между тем это могло бы быть очень клево – тем более что я займусь этим в обществе лучшей подруги.
– Пойдем, – говорю я ей, потому что это даст нам время поговорить. К тому же я как-никак прожила семнадцать лет своей жизни делая все как обыкновенный человек. Так что это будет нетрудно.
Глава 62Ла-ла-Вега
Но оказывается, что это трудно – и еще как. Мы покупаем все цветы и даже уговариваем работников теплицы помочь нам перевезти их на тачках к арене, чтобы нам с Мэйси пришлось меньше сновать туда-обратно. Но носить туда-сюда по сцене букеты цветов, плести из них длинную гирлянду, чтобы украсить передний край сцены… это чертовски утомительно.
– И почему я позволила тебе уговорить меня ввязаться в это дело? – говорю я Хезер, когда мы наконец заканчиваем работу.
По нам ручьями бежит пот, и мы бессильно опускаемся на кресла ближайшей трибуны, пока Хадсон и Джексон занимаются проверкой звука.
– Потому что мы ни за что не позволим драконам и вампирам утереть нам нос, – отвечает она и поднимает кулак, чтобы забиться со мной.
– Да, ты права. – Я кладу голову на ее плечо, пока звукоинженер заставляет Джексона несколько раз повторить одну и ту же строчку из песни, потому что она звучит фальшиво. Так и есть, но я не уверена, виновата в этом звуковая система или все-таки его нервы. Теперь, сидя там, где разместится публика, среди бесчисленных рядов трибун, я начинаю понимать, каким грандиозным будет этот концерт.
– Я рада, что ты отправилась с нами, – тихо говорю я Хезер. – Я знаю, тебе пришлось нелегко, – и боюсь, как бы с тобой не случилось что-то плохое, – но я все равно рада, что ты здесь. Здорово было снова делать что-то вместе.
Она смеется.
– Ты что, впала в сентиментальность, Грейс Фостер?
– Может, и так. А тебя это напрягает?
– Ни капельки. – Она кладет свою голову на мою. – Я тоже рада, что я здесь. Несмотря на то, что тебе не помешало бы принять душ. – Она машет рукой под своим носом, показывая, что от меня воняет потом.
– Как и тебе, – отвечаю я, с трудом встав на ноги. – По-моему, на технической площадке за сценой есть трейлер с душем для волонтеров, у которых не будет времени сходить домой до концерта. Кто первым доберется туда, тот и помоется первым.
Хезер даже не утруждает себя выражением согласия, она просто молча пускается бежать. Если бы я оставалась человеком, это могло бы составить для меня проблему, потому что она всегда бегала быстрее, чем я. Но преимущество горгулий заключается в том, что у нас есть крылья. И раз она сжульничала, побежав к трейлеру до того, как прозвучала команда, то мне тоже плевать на правила.
Я пролетаю прямо над ней – и над всеми остальными, которые наблюдают за проверкой звука, – и стою в душе еще до того, как Хезер вообще добегает до трейлера.
– Обманщица! – кричит она со скамейки, стоящей перед трейлером.
– От обманщицы слышу, – отзываюсь я.
Пятнадцать минут спустя я одеваюсь в свой официальный прикид члена команды, организующей концерт братьев Вега, и вместе с Хезер шагаю к передней части площадки, чтобы проверять билеты.
Когда мы подходим к билетным будкам, становится ясно, насколько многолюдным будет этот концерт, поскольку народ все прибывает и толпится снаружи насколько хватает глаз.
– Офигеть, – шепчет Хезер, и глаза у нее превращаются в блюдца. – На то, чтобы проверить все билеты, у нас уйдет год.
Пожалуй, она не так уж далека от истины, думаю я и делаю знак организатору добавить еще несколько билетеров.
Когда к стойке подбегают еще семь волонтеров, Асперо машет руками и кричит:
– Кто из вас хочет сегодня вершить историю?
Все рукоплещут и восторженно кричат, в том числе Хезер и я. Мы улыбаемся до ушей, проникнувшись праздничным духом. Когда он распахивает двери на арену, чтобы запустить туда первых возбужденных фанатов, я делаю глубокий вдох и начинаю проверять и штамповать билеты.
Два изнурительных часа спустя я оставляю Хезер с остальными билетерами и бегу за кулисы, чтобы оказать Хадсону моральную поддержку. Если судить по толпам, которые мы сегодня запустили внутрь, она точно будет ему нужна.