Финн прыгнул головой вперед, и его массивное тело с грохотом ударилось о землю. Он вскочил на ноги как раз в тот момент, когда Эмелия окликнула Димитрия, который отставал, тяжело дыша.
Я почти забыл о нем.
Повернувшись, я схватил его за талию и взвалил на плечи. Он оказался тяжелее, чем я предполагал, а от шара до нас оставалось менее двадцати футов…
Мы не успеем.
Эмелия, должно быть, тоже это поняла. Она выскочила из прохода на линию огня. С грацией ястреба подняла руку и нажала зеленую кнопку на нижней стороне устройства, которое мы использовали для преодоления стены. Серебряный крюк впился в камень, а когда она прицелилась и выстрелила еще раз, другой вошел в стену напротив. Через проход протянулся металлический трос.
– Пригнись! – предупредила Эмелия, и я застонал, перемещая Димитрия и опуская нас под канат.
Раздался треск, шипастая сфера зацепилась за металлический трос, преградивший ей путь. Спустя несколько секунд трос лопнул, но мы получили необходимый запас времени. Я рухнул в проход с Димитрием на спине, и мы оба упали на грязные камни.
Шар пронесся мимо, продолжая свой разрушительный путь.
Побледнев, мы все хватали ртом воздух. Смерть пронеслась так близко, что я практически чувствовал ее ледяную руку на своем плече.
Киара прислонилась к противоположной стене, ее грудь вздымалась и опускалась от напряжения, а покрытые шрамами руки сжались в кулаки по бокам.
Для окружающих могло показаться, что она просто вымотана, но я видел нечто большее. Она могла морщить нос перед боем и иногда покусывать внутреннюю сторону щеки, если нервничала… но когда Киара Фрей боялась, испытывала подлинный страх, то она отгораживалась.
Полностью.
Ее глаза становились пустыми, а лицо – безучастным.
Обращаясь только к ней, я сказал:
– Мы живы. Мы целы.
Мне претило это выражение ее лица. Эта пустота.
Киара слегка вздрогнула, будто возвращаясь в себя. Я почувствовал, что ей нужно напоминание, и повторил свои слова еще раз, пока в ее потускневших чертах не затеплилась жизнь, вернув воина, которого я обожал.
Когда она сморщила нос, я улыбнулся.
Киара обратила внимание на свои руки, сгибая их, пока свет переливался по черно-синим линиям. Они сияли из-под рубашки, доходя до локтей, и даже спущенные рукава не могли их скрыть. Что-то произошло во время нападения теневого монстра, и она не желала этим делиться. Как бы мне ни хотелось надавить, я уважал ее решение.
А вот моя мать – нет.
Лисица придвинулась к нам, и на ее лбу образовались морщинки. Она завороженно наклонилась к шрамам Киары.
– Хм. Немного темнее, чем я предполагала. А еще я представляла их не такими… симпатичными.
– «Симпатичными»? Они уродливые. – Киара покрутила запястьями, демонстрируя тонкие линии, испещрявшие ладони. А затем поспешно засунула руки в карманы, опустив глаза.
Лисица негромко рассмеялась – ее мрачный смех полнился затаенной горечью.
– Если думаешь, что это уродство, значит, тебе не доводилось лицезреть настоящих следов войны. – Ее взгляд ненадолго переместился на Финна, а затем она опустила его на свои сапоги. – Шрамы, полученные из ненависти, – вот что по-настоящему ужасно, их чувствуешь не только кожей.
Финн неловко прочистил горло.
– Каков план? – спросил он, вытирая пот с бритой головы. Прищурившись, я заметил несколько мерцающих шрамов вдоль изгиба его правого уха. Почему-то мне подумалось, что это не те раны, на которые намекала Эмелия.
Лисица недовольно ответила:
– Мы пойдем по этому туннелю, свернем направо, еще раз направо, а затем выйдем в длинный узкий проход, по которому продолжим путь еще некоторое время. Там мы свернем налево. Ворота должны быть в конце прохода.
– Черт. А она хороша, – прошептал Лиам. – Я откровенно завидую.
– Ну еще бы, – поддразнила Киара, однако из ее голоса пропало привычное веселье. – Будь у тебя такой дар, ты был бы еще более назойливым. И наверняка пересказывал бы все подробности своих мучительно скучных книг.
– Эй. Обладать интеллектом – сексуально, – огрызнулся Лиам, но при этом мягко улыбнулся.
– Пожалуйста, не произноси рядом со мной слово «сексуально». – Она закатила глаза, и ее броня встала на место.
– Ох, повзрослей уже, – Лиам насмешливо хмыкнул. – Мне целый день приходится наблюдать, как вы с капитаном Постоянно-О-Чем-то-Размышляю бросаете друг на друга томные взгляды, и…
– Если ты сейчас же не заткнешься, я лично тебя заставлю, – пригрозила Эмелия с легким румянцем на щеках.
Она махнула Киаре, возвращаясь к делу.
– Мы поедим и отдохнем несколько часов, но после я жду, что ты вернешься к своей работе и будешь отслеживать скрытые угрозы.
– Опять это отвратительное вяленое мясо. Не могу дождаться, – пробормотала Киара, игнорируя приказ моей матери. – Над каким бедным животным ты учинила зверскую расправу?
Лисица широко улыбнулась, в ее глазах появился игривый блеск.
– Кто сказал, что это было животное?
Киара с Эмелией обменялись лукавыми взглядами, и по какой-то причине моя магия отреагировала, хотя в крови закипало недовольство.
Почему я вообще решил, что разумно будет отправиться на поиски с Лисицей? Ее участие могло принести только неприятности, а ее знакомство с Киарой? Сущая катастрофа.
Будь здесь Исайя, он наверняка сказал бы что-нибудь разумное и очевидное, вроде того, что я прибежал к матери в поисках утешения, когда потерялся, или еще какую-нибудь вдумчивую чушь. И возможно, был бы прав. Но чем больше времени я проводил в обществе Эмелии и мужчин, которые следовали за ней и обожали ее, тем сильнее прорастали семена моего гнева.
Она приютила Финна и Димитрия – две заблудшие души в поисках дома, – но бросила меня, собственного сына. Впервые увидев ее в Фортуне, я ничего не испытал. Я руководствовался мыслями о Киаре и ее безопасности, а также о проклятии, которое нам предстояло снять, дабы освободить всех от оков предательства Патрика.
А теперь? Теперь у меня было время подумать, и ни одна из мыслей меня особенно не волновала.
Джейк протянул Лиаму пачку овсянки и опустился рядом с ним. Они разделили еду, бормоча что-то друг другу и иногда улыбаясь.
Финн с преувеличенным рвением поглощал свою еду, а Димитрий безучастно смотрел вдаль.
История его жизни никак не оставляла меня. Я удивлялся, как он вообще может вставать по утрам после столь ужасной утраты близких.
Если у меня когда-нибудь будет семья…
Нет. Мне не стоит даже думать об этом. Не сейчас. Надеяться и мечтать о будущем опасно.
В глубине души, под притворным оптимизмом, на самом деле я не верил, что выберусь из этого испытания живым.
Вот так.
Такова правда.
Поднявшись на ноги, Киара подошла ко мне и соскользнула по стене рядом со мной. Положив голову мне на плечо, она спросила:
– Будешь это противное мясо?
Она поднесла сверток ближе, и я принял его, хотя когда положил кусочек на язык, то почти ничего не почувствовал.
Мой взгляд метнулся к ее ножнам. Богоубийца.
Если что-то пойдет не так, у меня в запасе имелось решение. Я собирался сделать так, чтобы Киара выбралась из этого храма живой. Даже если мне самому это не удастся.
– Игнорируешь меня, мальчишка?
Я резко распахнул веки. Эмелия слегка нависла надо мной, отставив бедро, проницательный взгляд придавал ее жестким чертам еще больше суровости. Должно быть, я задремал, потому что Киара ушла и уже переговаривалась тихим шепотом со своим братом и Джейком. Я даже не почувствовал, как она отходила.
– Пытался, пока ты не пришла сюда. – Я снова закрыл глаза, надеясь, что мать уйдет и оставит меня в покое. Когда до моего слуха донесся шорох одежды, я понял, что она села рядом.
Ясно, слушать она не собиралась.
– Рано или поздно тебе придется со мной поговорить.
– Никак нет. Если это не касается миссии, мне нечего сказать.
Наступило молчание. Еще больше неловкости.
– Знаешь, я бы погубила тебя, – сказала Эмелия так тихо, что я подумал, будто ослышался. – Даже моя мать считала, что со мной… что-то не так. Она ни разу в жизни не улыбнулась мне, и единственные хоть какие-то искренние эмоции выразила в момент, когда впервые взяла тебя на руки.
От ее слов я открыл глаза.
– Мы так долго были в бегах, никогда не задерживались на одном месте, чтобы успеть к кому-то привязаться. Она была параноиком, постоянно утверждала, что за нами кто-то охотится. В детстве я ей верила, но, повзрослев, решила, что мама нездорова. – Эмелия резко усмехнулась. – Только на пороге смерти, прежде чем испустить последний вздох, она поведала мне правду о нашей семье.
У меня не было слов, и я не пытался их найти. Рейна могла оказаться не более чем легендой. В голове не укладывалось, что она была членом нашей семьи. Отчасти я все еще с этим не смирился.
– Ты легко на это решилась? – спросил я неожиданно для самого себя. Мой тон был грубым и непростительно ледяным.
Я услышал, как Лисица сглотнула. Она точно поняла, что я имел в виду.
– В тот момент я покинула тебя без сожалений, – призналась она, и что-то внутри меня оборвалось. – Но лишь потому, что думала, что поступила достойно и у тебя будет шанс вырасти в безопасном месте без нашего семейного бремени.
Я не сумел сдержать смех:
– Ты оставила меня с садистом и подонком. Ты разрушила мою жизнь. И поступила так, потому что не хотела заботиться о ребенке. Вот и все.
Вновь повисла тишина.
Почему она всегда наступает, когда я меньше всего этого хочу?
– Нечего сказать? – надавил я, осмелившись повернуть голову и взглянуть на Лисицу. Она замерла с широко распахнутыми глазами и дрожащей нижней губой.
– Я… я думала… – запиналась она, подыскивая нужные слова, но их не существовало. – Меня нельзя назвать хорошей, Джуд. Но я не думала, что твой отец окажется хуже. Я бы не оставила тебя, если бы знала, что он сделает, а когда до меня дошли вести, мне захотелось его прикончить. Содрать с него кожу и…