и оставались расплывчатыми.
Я падала, земля готовилась поглотить меня, а верхушки черных деревьев поднимались навстречу. Страх проникал туда, где его не хватало, постепенно заполняя все трещины. Чем ближе я становилась к миру людей, тем сильнее страх разрастался, как прожорливый сорняк… а может, то был не просто страх, а смесь предвкушения и адреналина.
Я грубо столкнулась с землей, но не испытала ни боли, ни чего-либо еще. А то лицо… оно вырисовывалось надо мной сейчас, на поляне полуночных цветов и обугленных деревьев.
Все утраченные воспоминания нахлынули сокрушительной волной.
Джуд.
Он стоял передо мной и казался осязаемым, а не какой-то ужасной иллюзией, посланной, чтобы уничтожить меня.
Джуд приблизился, его карий глаз сиял золотом, а в другом бушевал шторм цвета слоновой кости и голубого, его пересекали две неровные красные линии. Я впитывала образ капитана, содрогаясь всем телом от каждого его шага.
– Киара, – он прохрипел имя, словно мольбу, от его глубокого тембра у меня по рукам побежали мурашки. Он был в нескольких футах от меня, скользя ко мне на легком ветру. – Ты погрузилась слишком глубоко. Заблудилась в себе, – от отчаяния его голос дрогнул, а глаза наполнились влагой.
– Ты настоящий? – Я должна была спросить, должна была убедиться. Я подняла дрожащую руку, боясь коснуться его кожи.
– Ты ведь чувствуешь меня, Киара? Знаешь, что я настоящий. Что я отправлюсь за тобой во тьму и поймаю тебя, если упадешь. – Джуд потянулся к своей груди и прикоснулся к шраму. Из-под его ладони заструился свет.
Я поднесла руку к груди, прямо над сердцем, и его ритм совпал с пульсирующим сиянием Джуда.
На следующем вдохе капитан оказался в нескольких дюймах от меня, обвив руками мою талию, и твердость его прикосновения закрепила меня в этом королевстве теней и кошмаров.
– Я здесь, – тихо пробормотал он, будто самому себе. – И я не позволю тебе падать в одиночестве.
Мною овладели облегчение и страх, и от этого сочетания подкосились колени. Джуд крепче сжал меня, удерживая на ногах.
– Как… как я сюда попала?
– Т-ш-ш. – Джуд приложил ладонь к моей щеке, большим пальцем стирая влагу. – Ты заблудилась. Как и все мы когда-то.
И он нашел меня. Вопрос только в том, где?
Я вскинула подбородок и оглядела мрачный лес, в котором мы стояли. Я не узнавала окружение, отчего паника все сильнее распирала грудь. Я была… я была в пустоте тумана, яркий белый свет освещал три зеркала. Затем появился Сириан, его маска упала, а потом я уставилась на свое отражение в зеркале, окруженном серебристыми лозами и шипами.
– Но где мы? – наконец спросила я, собравшись с силами, чтобы сформулировать слова. Каждое из них обжигало горло. Мы не в реальном мире, не в истинном смысле этого слова, и казалось настоящим чудом, что Джуд последовал за мной сюда.
– Тебе не стоило смотреть в то зеркало, Киара. Оно слишком могущественно для любого существа, кроме бога. – Джуд опустил голову, коснувшись моего лба своим. – Очаровавшись им, ты погрузилась в себя, в свою тьму.
Моя тьма была тьмой Асидии, ее потерей веры.
Я огляделась вокруг Джуда, осматривая землю, которую знала всю свою жизнь. Место, где царили и страдания, и отчаянная надежда. Но это место было мне домом, и я не могла подавить желание защитить его. Защитить себя. Сколько бы тьмы во мне ни было.
Джуд взял меня за подбородок и заставил взглянуть на него.
– У нас мало времени. Я оглушил Исайю своей магией, чтобы последовать за тобой через зеркало, но пока мы разговариваем, он вполне может перерезать нам глотки.
– Подожди… – Я толкнула его в грудь, встревоженно глядя в глаза. – Ты сказал, что там был Исайя? – Это невозможно. Он умер у нас на глазах.
Но потом я замерла.
Я видела, как его тело вздрагивало при вдохе, прежде чем мы оставили его в Тумане. Тогда я решила, что причиной моей неуместной надежды стало истощение, но…
Джуд зажмурился, в его груди зародился мучительный звук.
– Да, я видел его, но сейчас я не знаю, что реально. То ли он действительно бог Луны, то ли это очередная извращенная иллюзия. Не думал, что такое возможно, но…
Я внимательно осмотрела наше окружение.
– Но ведь теперь нет ничего невозможного, верно?
Мы оказались в промежуточном мире, где не было ничего осязаемого и ничего реального. Наши физические тела находились где-то в другом месте, скорее всего, все еще под храмом и под присмотром его двуличного брата.
– Нам нужно уходить, – быстро сказала я, и в груди у меня вспыхнула магия. Я понятия не имела, как здесь работает время – замедляется ли оно или полностью замирает, – но Исайя без колебаний нас прикончит, если будем лежать перед ним, беззащитные в его храме.
Джуд кивнул, открыв рот, чтобы ответить. Но я приподнялась на цыпочки и заставила его замолчать нежным поцелуем. В этом прикосновении наших губ я прожила целую жизнь мечтаний, которым никогда не суждено осуществиться.
Наше пробуждение каждое утро, сплетенные руки и пробивающееся сквозь занавески солнце. Мы с Джудом верхом на лошадях, путешествуем по континенту – даже дальше, – открывая для себя новые земли, народы и приключения. То, как каждый вечер мы уютно устраиваемся перед огнем, наслаждаясь тишиной и драгоценными мгновениями, которые большинство людей упускают из виду. То, как мы видим, чувствуем и обожаем суть друг друга в простых прикосновениях и объятиях. Улыбках и смехе.
Взаимное осознание того, что мы нашли дом.
Я поняла, что моя магия становится слишком сильной, чересчур мощной, чтобы держать ее в себе.
Пока я находилась в объятиях Джуда и ощущала его вкус на языке, любовь к нему проникала в меня, соперничая с силой бога Луны и темного монстра, частицей которого я владела. Нет. Любовь была сильнее.
Наши души соприкоснулись.
Существовал выход.
Для одного из нас.
Мою силу можно использовать для странствований – я доказала это, когда превратилась в тень и проникла в камеру Джуда, а затем и в сами небеса. Может, во мне достаточно темной магии, чтобы передать ее Джуду. Чтобы вытащить его из храма и увести подальше от Исайи.
Если бы я смогла подарить ему обе свои силы – и тьму, и недостающую светлую частицу Рейны, – он сумел бы сбежать. Обрести достаточно мощи, чтобы спасти королевство и всех, кто нам дорог. Я могла бы сделать это, отказаться от себя. Отдать всю себя.
В конце концов, воин рожден, чтобы умереть.
Я слегка отстранилась, мои губы оказались на расстоянии дыхания от губ капитана.
– Я люблю тебя, Джуд Мэддокс. Всем, чем я являюсь, и всем, чем могла бы стать.
Сейчас признание ощущалось иначе.
На этот раз не было никаких колебаний. Никаких физических барьеров. Никакого страха.
Небо вспыхнуло, странное покалывание заставило мое тело стать тяжелым, слишком тяжелым. Но Джуд… он колебался передо мной, став легче воздуха, обретя невесомость теней, которыми я повелевала.
Жрицы Солнца и их пророчество оказались правы: солнце вернется на небо, когда тьма пленится светом. И Джуд пленил меня, а затем погрузился во тьму, чтобы спасти. Чтобы любить меня. Истинная любовь – не что иное, как жертва, и я только что заплатила за нее наивысшую цену.
Джуд не успел возразить, но страх в его глазах свидетельствовал о том, что он прекрасно понял, что я сделала.
Пророчество исполнилось. Вот только для меня не будет счастливого финала.
Где-то вдалеке послышался звон разбивающегося зеркала, божественный поток сокрушил древнюю поверхность из зачарованного серебра. Молитвы вырвались наружу, их неистовые мольбы разлетелись по всему миру. Наконец-то они обрели свободу.
И все же в этом хаосе мне хватило сил прошептать три главных слова в последний раз, прежде чем Джуд полностью исчез, растворившись в темноте и забрав с собой пылающую частицу божественной силы, которой я обладала… вместе со всей моей тьмой.
Глава 45. Джуд
Керис, бог любви и преданности, может не часто показываться, но он рядом, творит свою магию и меняет судьбы по всему миру. Все, что он просит взамен, – бережно относиться к его дару. В нем может найтись достаточно силы, чтобы изменить ход истории.
Я очнулся, тяжело дыша и хватая ртом воздух, и отчаянно потянулся к девушке, которую сжимал в объятиях несколько секунд назад.
В руках было пусто. Но мои пальцы…
От каждого из них тянулись шрамы, доходя до локтей. С губ сорвался дрожащий выдох.
Эти шрамы принадлежали ей. Следы темного существа, напавшего на нее десять лет назад. Так почему же теперь они украшают мою кожу?
Когда Киара коснулась меня в том промежуточном мире, она…
Нет. Невозможно.
– Киара! – воскликнул я. Мое зрение постепенно прояснилось, а золотистый свет рассеялся. Покрутившись на месте, я обнаружил, что смотрю на рощу деревьев.
На земле.
Я не мог странствовать, подобно Киаре, используя тени. И я оказался тут один, вокруг ни души, ни здания. Потянувшись к гостеприимному теплу своей силы, я позволил ей заструиться по конечностям и вырваться из кожи. От моего тела исходил желтоватый свет, отбрасывая зловещий отблеск на темный лес.
Я не имел ни малейшего представления о том, что произойдет, когда я загляну в зеркало, но и не верил, что проснусь… не когда Исайя мог воспользоваться возможностью убить нас обоих.
Если только Киара не сделала то, чего я боялся больше всего.
Она отдала мне себя, когда наши души соединились. Она предложила мне свое сердце, свою магию, свою жизнь. Она отдала их мне – Асидии – добровольно, и при этом ее лицо светилось обожанием. Никаких следов страха или сожаления.
День вернется, когда тьма пленится светом.
Киара даровала мне последнюю частицу божественности без Богоубийцы. Она отдала мне свои силы. А вместе с ними и способность странствовать… переместиться подальше от храма.