Стальные руки обхватили меня, сжав так крепко, что я едва могла дышать.
В оцепенении я различила запах молодого леса, который навевал воспоминания о скрещивающихся мечах и горячем шоколаде. О проливном дожде и выступившей испарине. О стандартах, которым я никогда не соответствовала. О похвале, которую так отчаянно искала.
– Здравствуй, Киара, – прошептал мне на ухо Арло. – Не волнуйся. Я накричу на тебя, как только спасу.
Арло.
Мои отчаянные мольбы достигли его.
Несколько драгоценных секунд, которых, как я знала, у меня не было, я просто смотрела на него. Вглядывалась в морщинистое лицо, и сердце замирало от беспокойства, омрачившего его черты. Он пришел за мной. Вытащил меня из-под земли и держал на руках, обнимая мое израненное тело со всей нежностью, на которую был способен.
Жгучие слезы застилали мне глаза, еще больше размывая облик Арло. Заметив их, он лишь крепче прижал меня к себе.
Должно быть, мы были где-то на поверхности. Воздух был свежим, и я слышала шелест листьев неподалеку. Мягкая грязь прилипла к моим раскрытым ладоням, когда я, опираясь на землю, попыталась подняться. Мне не удалось.
– Мои друзья, – прохрипела я, обмякнув в объятиях Арло. – Они в ловушке.
Арло хмыкнул.
– Хоть раз можешь подумать о себе? Сомневаюсь, что прямо сейчас они истекают кровью изнутри. – Он придвинул мою голову к своей груди. – Ты забыла все, чему я тебя учил? Прежде чем помогать другим, избавь себя от опасности.
– Да, да, – пробормотала я, отплевывая кровь. – Мертвым ты никому не будешь полезен, – я понизила голос, передразнивая его. Находясь на грани смерти и, вероятно, видя галлюцинации в образе бывшего дяди, своим оружием я избрала сарказм. Вполне ожидаемо.
Он ощетинился:
– А я-то думал, что скучал по тебе.
– Твоя первая ошибка, – подначила я бога, хотя от его признания затрепетало сердце. Я тоже скучала по нему, по его властному присутствию и хмурым взглядам. По его рычащему голосу и по тому, как он огрызался на меня, когда знал, что я могу добиться большего. Как ни странно, с ним я чувствовала себя в безопасности и полагала, что увидеть его в моем нынешнем состоянии – не худшее, что могло сегодня случиться.
Арло посерьезнел, испустив глубокий вздох, от которого у меня затряслись поджилки.
– Ты умираешь, девочка, – прошептал он, пока я пыталась сосредоточиться на его расплывающемся лице, отражающем разочарование. – Когда твои тени исчезли, храм отверг тебя, отравив твою кровь. Пройдет совсем немного времени, и яд достигнет твоего смертного сердца.
Возможно, я бредила из-за потери крови, но могу поклясться, что его ледяные руки нежно коснулись моей щеки.
– Все мы когда-нибудь умрем, – тихо сказала я. Но каким же был путь. Я бы улыбнулась, останься у меня силы.
– Да. Тебе всегда было суждено погибнуть, – тихо и мягко пробормотал Арло. Он покачивал меня на руках. – Так почему же мне так трудно тебя отпустить?
Я замерла, услышав его признание. Мужчина, которого я знала как Мику, никогда не проявлял подобных эмоций, не обнимал меня и не гладил по щекам, пытаясь вернуть жизнь моим чертам. Сейчас он стал еще более чужим, чем когда я узнала его истинную сущность.
– Ты размяк рядом со мной, старик? – Я улыбнулась, обнажив зубы, которые, вероятно, были в крови. Я чувствовала настойчивый привкус меди.
Люди, находясь на грани смерти, никогда не могут в полной мере поведать о своих переживаниях. Сейчас, оказавшись на их месте, я ощутила удивительное спокойствие. Конечности онемели, тело похолодело, и меня охватило странное чувство принятия.
Я покину эту жизнь, помогая тем, кого любила, и частичка меня будет вечно жить в сердце Джуда. Я эгоистично молилась, чтобы он время от времени чувствовал меня, когда победит Исайю и вернет солнце на небо. Надеялась, что, глядя на первый великолепный закат, он улыбнется и вспомнит обо мне.
– Нет, – резкий тон Арло вывел меня из задумчивости. – Я чувствую, что ты ускользаешь, и… и я не позволю. Я вложил в тебя слишком много. Было бы расточительством, если бы ты умерла такой молодой после всех моих тренировок и тяжелой работы.
Я попыталась рассмеяться, но ничего не вышло. Лицо онемело.
– Возможно, ты не поймешь всей важности этого, Киара Фрей, но знай: то, что я собираюсь сделать, нельзя воспринимать легкомысленно. Такое можно совершить лишь однажды, и, в отличие от Рейны, я верю, что ты не вонзишь клинок мне в сердце.
О чем он говорил? Мои веки закрывались, тяжесть гостеприимной пустоты звала меня домой.
– Когда Рейна даровала своему возлюбленному бессмертие, она связала с ним свое сердце. И когда он разбил его, она уже никогда не любила, как прежде. Физически не могла полюбить, – голос Арло стал приглушенным, и мне пришлось напрячь слух. В голову пришли мысли об Эмелии, о том, как тяжело, должно быть, ей приходилось рядом с матерью, неспособной испытывать любовь, как бы сильно она ни жаждала этого чувства. – Но поскольку я не могу предложить тебе настоящую любовь или сердце, которое бьется синхронно с твоим, я предложу тебе кое-что не менее ценное. Только не заставляй меня жалеть об этом.
Разумеется, он не мог не добавить последнюю фразу. Арло не склонен к сентиментальным высказываниям.
– Ч-что…
– Тише, – жестко приказал он. – Я могу связать твою жизненную силу с собой. Мы с тобой упрямы, и хотя я много лет был к тебе строг, знай, что я… я гордился тобой. Мы слеплены из одного теста, и, похоже, наши души тоже связаны, но иначе.
Меня сдвинули с места и положили на твердую землю, но это не имело значения. Я могла бы лежать на гвоздях, и все равно бы ничего не чувствовала. Глубокий тембр Арло напоминал мелодию, колыбельную Димитрия.
Он успокаивал мою боль. Я чувствовала покой.
– Запомни эти славные слова, потому что больше ты их от меня не услышишь. Скорее всего, ты все равно их забудешь, что даже предпочтительнее. Я бы не хотел, чтобы у тебя появились какие-нибудь глупые мысли о привязанности.
Прежде чем потерять сознание, я мельком увидела, как из земли прорастают лозы и обвиваются вокруг моих конечностей, удерживая меня. Не в силах бороться, я просто лежала, не заботясь о том, что происходит с моим смертным телом. Однако разум все равно начал уплывать.
– Сейчас. – Арло погладил свою седеющую бороду, сузив стальные глаза. – Может быть немного больно.
Я потеряла сознание, как только его руки прижались к моему сердцу.
Глава 49. Джуд
За ложной бравадой я вижу, как одинока Киара на самом деле, как сильно она жаждет признания. Однако некоторые люди созданы не для того, чтобы вписаться в этот мир, а для того, чтобы его разрушить.
Атаковали со всех сторон.
Люди, уже давно испустившие последний вздох, теперь штурмовали поле. Большинство из них обмотали свои разложившиеся лица грязной льняной тканью, сквозь которую проглядывала гниль, но другие обходились без нее, не заботясь о том, что части их самих отсутствуют или висят на тонких сухожилиях, готовых вот-вот лопнуть.
Они поднимали ржавое оружие в воздух, спрыгивая с холма и покидая свое лесное укрытие. Их широко распахнутые нечеловеческие глаза казались бездонными ямами, которые светились всякий раз, когда замечали меня.
Моя магия и душа стали единым целым, и вместе они среагировали прежде, чем я успел осознать происходящее.
Огонь вырвался из моего тела, лизнув каждый дюйм кожи, пока я весь не обернулся жаром и пламенем. Приятное гудение заставило меня вздрогнуть, то был отзвук божественности в моей крови.
Я стал силой, а не Джудом Мэддоксом, простым смертным. Я стал чем-то гораздо большим, чем плоть и кровь.
Направив свое пламя на орду нападавших, я поджег их одним взмахом. Их визги пронзили ночь, а те, у кого не было языков и губ, дико метались, прежде чем окончательно умереть.
«Они не живые», – напомнил я себе. Наблюдать за кончиной подобных тварей должно было быть легко, однако когда-то они были людьми, по несчастью ставшими жертвами проклятия.
Смешок Исайи следовал за мной, пока я шел по полю, а пламя продолжало исходить из моей груди, глаз и рук. Языки огня сталкивались с нежитью, но их было слишком много, чтобы уничтожить их полностью.
Те, кто уклонялся от моего пламени, быстро нападали снова.
Один из ублюдков поднял меч, пока я сражал его жутких товарищей, тупой клинок целился мне в сердце. Прежде чем я успел отскочить, он нанес удар.
Сталь вонзилась мне в грудь, рана отозвалась жгучей болью, а зрение на мгновение потемнело, когда по краям правого глаза заплясали черные точки. Из раны сочилась кровь, но уже спустя несколько мгновений после того, как я вытащил клинок, боль превратилась в терпимое покалывание – от рук Исайи мне приходилось испытывать гораздо худшее. Я с удивлением наблюдал, как плоть срослась и рана закрылась.
Нежить замерла, наклонив голову.
У твари не было ни единого шанса.
В моем горле зародился рев, и я устремил взгляд на грудь врага, на то же место, куда он вогнал свой клинок. Существо вскрикнуло, попятилось и взорвалось, кости и серая кожа дождем посыпались с неба. Когда я покончил с ним, от него не осталось даже пепла.
Я схватился за грудь, торжествуя, но при этом постоянно чувствуя на себе взгляд Исайи.
В его представлении я уже обречен на смерть, независимо от того, заботился он обо мне или нет. Но сколько бы убийц в масках он ни послал…
Только Богоубийца способен лишить меня жизни.
Оружие, которое находилось у меня.
Возможно, Исайя был слишком ошеломлен моим исчезновением под его храмом, дабы вспомнить, что оно при мне. А может, он просто не видел во мне угрозы, планируя забрать клинок, когда я ослабею после борьбы с его существами.
Его гордыня станет его погибелью.
Я увижу рассвет. Я спасу свою девушку. И я сам буду вершить свою судьбу.