Рука князя еще раз прошлась по полотнищу и замерла на вышитом изображении.
– Трезубец, – тихо прошептал юноша, различив под рукой потертые нити рисунка, а в памяти моментально возник образ Рюрика, легендарного князя руссов. Да, именно у Рюрика был такой же стяг!
Как и полагалось, трезубец имел когда-то золотой цвет, но сейчас нити потускнели и местами разошлись…
– Что?
– Я говорю, на вашем стяге трезубец.
– Какой трезубец? – не понял князь.
– Вот же – этот знак… трезубец…
– Это ястреб Рарог – птица с огненными крыльями… вестник Сварога!
– Ну да, – согласился юноша, – я и говорю… похоже на трезубец…
– Рарог, летящий сверху вниз, дабы поразить наших врагов. Запомни это крепко.
«Прямо философ», – подумал Вадим, но тут его взор упал на меч.
– Можно?
– Теперь это твой меч – владей, – с гордостью изрек князь и протянул меч юноше.
Вадим осмотрел ножны. С виду совершенно обычные – деревянные, обтянутые потертой темно-красной кожей. По всему видно, что древние. Однако Вадим не придал особого значения простоте отделки, вернее ее полному отсутствию. На ножнах не было ни золотых, ни серебряных, ни даже бронзовых накладок, не было даже узорных шнуровок и тисненых аппликаций. Но Вадим почувствовал суть меча. Он обхватил рукоять. Приятное тепло распространилось по ладони и пошло вверх по предплечью. Вадим осторожно потянул меч из ножен. Хищное лезвие, словно дракон из пещеры, поползло вверх, отбрасывая от полированной поверхности блики горящей лучины.
– Хорошая работа, – похвалил юноша неизвестного мастера, когда клинок полностью покинул ножны.
От восхищения Вадим, не отрывая глаз от меча, встал и, сделав пару шагов по избе, взмахнул клинком, разрубая воздух.
– Хорошая работа, – повторил он, – легок и баланс отменный.
– Ты еще больше удивишься, испытав его в бою, – разделяя его восхищение, подал голос князь, – рубит врагов, что косец траву. Этот меч мне достался… ах, давно это было… – устало вздохнул старик. – По преданию сей меч выковал сам Сварог!
– О как! – воскликнул Вадим. – ну, раз сам Сварог, тогда – да! Никакой ворог нам не страшен! Если с нами боги, то кто против нас!
Князь хмыкнул, но промолчал, а Вадим, вложив клинок в ножны, сел на место.
– Славный меч, – еще раз похвалил новоиспеченный княжич.
Князь в ответ многозначительно прикрыл глаза.
Мысли в голове юноши быстро сменяли одна другую, все же взращенный в мире глобальных скоростей молодой мозг обрабатывал много больше информации, нежели мозги здешних обитателей.
«Так. Князь Белозерский Вадим по прозвищу Старый… что-то я подобное припоминаю. Нет, ну точно, в какой-то летописи был сей славный муж. Вот только в какой? Впрочем – не важно, не суть. Так. Он меня, значит, в сыновья определил. Ладно – будь по-вашему. Сейчас, главное, Валуя на ноги поставить, а там можно и Пашку сыскать. Обязательно сыскать. Так. Что еще? Ах да…»
– Княже, – с достоинством обратился Вадим, – ты обещал поведать мне о находке.
– Так вы мои находцы, – ухмыльнулся старик в усы, – вы, ладья и еще мешок…
Вадим скорчил гримасу и помотал головой, – мол, не понял.
– Рыбачил я в тот день, – признался князь, – да ветер поднялся, так бы и остался я без улова, коли не ваша черная ладья. Река аккурат уткнула ладью недалече от меня. Так я вас и нашел и перенес к себе в избу.
– А мешок? А ладья? – спросил юноша.
– Ладью сжег я, как вас сюда перенес… А в мешке поди злато да серебро, – прищурившись, ответствовал князь, – казна?
– Казна, – кивнул Вадим, – варяжская. В бою добыли.
– Это хорошо. Казна – на дело тебе сгодится.
– Так она вроде как князю новгородскому принадлежит по праву.
– Про то забудь! – хлопнув ладонью по столу, отрезал старик. – Ты сам нынче князь. Ты ее в бою брал?
– Ну брал. Но не один же.
– Забудь, – чуть мягче повторил Белозерский князь. – У тебя скоро своих забот будет поболее, чем о новгородских интересах печалиться.
«Вот точно, как чувствовал – есть подвох!» – подумал новонареченный княжич.
– Ты, княже, меня в сыновья определил, все про княжество свое вспоминаешь. А где оно, княжество, коли ты сам в лесу хоронишься? Уж сделай милость, растолкуй все по порядку.
Вадим Старый отер ладонью усы, провел по бо-роде.
– Утро вечера мудренее. Ложись спать, завтра поговорим.
– Ну, завтра так завтра, – как можно более равнодушно ответил юноша, а самого страсть как распирало узнать правду о древних перипетиях истории.
Он встал из-за стола и хотел было направиться к своему ложу, но нареченный отец остановил его.
– Возьми стяг и меч – они твои.
Вадим повернулся к столу и сгреб в охапку белозерское наследство. Старик заметил, сколь небрежно сие проделал его нареченный сын, заметил, но промолчал.
– Спокойной ночи, – пожелал он княжичу.
– И тебе добрых снов, – ответил Вадим и пробурчал себе под нос, – папенька…
Глава втораяБелозерские тайны
Тайные тропы всегда длинней и опаснее.
На следующее утро, после завтрака, князь Вадим Старый предложил княжичу прогуляться.
– Тебе впрок пойдет, – уверенно подкрепил свое предложение князь и хотел было помочь раненому юноше подняться.
– Я сам, – Вадим отстранил руку старика и встал самостоятельно, – ну пойдем.
Пропуская нареченного сына вперед, князь чуть посторонился, и юноша, накинув шерстяной плащ, неспешно подошел к двери, толкнул ее и вышел. Старик кинул взгляд на лежащего Валуя и, удостоверившись, что тот спит, вышел следом.
– Давай немного походим, – продолжил князь свои лечебные наставления, – тебе надо разминать чресла.
– Угу, – невнятно буркнул в ответ Вадим, но согласился.
Действительно, почему бы и не размять чресла?
Однако лечебная гимнастика в виде пешей прогулки длилась недолго. Они отошли от избы всего на несколько сотен метров, когда князь сказал:
– Хватит. Давай вон тут и присядем.
Он указал на ствол поваленной сосны. Дерево, совершенно сухое и полностью потерявшее кору, лежало в стороне от огромного муравейника, но соседство с беспокойными обитателями леса ничуть не смутило старика.
– Садись, чего ждешь? – спросил князь, усевшись первым.
Вадим покосился на тружеников муравейника, что сновали широкими шеренгами тут и там, и устроился на стволе сосны, подальше от них.
– Забавные твари, – вполголоса изрек князь.
– Кто?
– Муравьи. Снуют, суетятся – и все ради блага общего дома.
– Ну так каждому свое…
– Мы, люди, к сожалению, не можем так, – все так же тихо продолжил старик, – в собственном доме способны нагадить, а то и вовсе разрушить да пожечь свои жилища.
– Муравьи тоже делают набеги на соседние муравейники, – вставил Вадим.
– Так то на чужие, а в своем доме у них всегда мир…
– Княже, ты хотел о деле со мной поговорить.
– Так я о деле тебе и толкую, – повысив голос, ответил князь, – слушай внимательно мой сказ и запоминай.
– Ага, я весь внимание…
– Четыре поколения уже сменилось в граде Белозерском по нынешнюю осень. Стало быть – ты будешь пятым…
– А ты?
– Ты слушай и не перебивай! Мои дни сочтены… так, стало быть, ты и есть пятый князь. Тебе по закону я оставляю княжение и прошу богов помочь тебе, дабы ты не совершил тех ошибок, что сотворил я. Ежечасно молю, ибо я не сумел сохранить всего, что было мне доверено отцом…
«Ну вот, еще один подвох, – подумал Вадим, – сейчас выяснится, что и княжество – миф!»
– Не было на моем веку врага, кроме Боривоя, покуда не появился на Волхове варяжский князь Гутрум, – меж тем продолжил Вадим Старый. – У новгородцев отбил он устье реки да град себе срубил…
– Альдегьюборг, – догадался юноша.
– Вот-вот, он самый.
– Прости, княже, – перебил Вадим, – а чего вы с Боривоем-то не поделили?
– Чем славны град и княжество? – в упор спросил старик.
– Людьми, товарами, землями… – не раздумывая выдал юноша.
– Ну вот тебе и ответ на твой вопрос.
– Понятно-о-о, – протянул Вадим и сам мысленно пожурил себя за глупый вопрос, – прошу, княже, продолжай.
– Так вот… Срубил, стало быть, он град себе, да силой меча принудил князя новгородского Боривоя дань платить. Ну, Боривой поначалу силу свою с силой варягов примерить решил, да не вышло, оттого новгородцам пришлось дань давать. Однако ох как не по нраву Боривою было с серебром расставаться и решил новгородец вновь силы копить да с Гутрумом посчитаться… Да что там Боривой? Вот сын его – Гостомысл, княжич, через подсыльных доброхотов шепнул варягу про Белоозеро. Мол, есть град побогаче Новгорода… обманул, стало быть, он Гутрума, а тот возьми и поверь кривде новгородцев…
Старик внезапно замолчал. Нахмурился, что-то припоминая.
– Собрал Гутрум рать, – после недолгого молчания продолжил князь, – и под стены наши пожаловал. Я так думаю, не зря Боривой учинил сей обман. Думал, змееныш подколодный, покуда варяги град мой брать будут да землю мою поганить, он, змееныш, сумеет сам силенок подкопить да в спину варягам ударить…
– А почему ты его змеенышем подколодным величаешь? – спросил Вадим, перебив рассказ князя.
– А как еще, разрази его Перун?! Змий он – паскудец, – зло изрек Старый, – мать-то его приблудила от волхва новгородского – Звеяги. А Буйслав, дурная голова, так и помер, не узнав правды. Хотя талдычили ему, что, дескать, не твой сын Боривой, не твой… У Буйслава от прежних жен только девки одни народились, а эта Елена сразу сына принесла.
– Может, наговор все это? – спросил Вадим, про себя пока решив не выдавать своего знакомства с матерью новгородского князя.
– Пустое, – отмахнулся старик, – у меня тоже есть свои глаза в Новгороде. Точно донесли – Звеяга голову девке задурил. Говорят, больно красна девка была. Ее потом от стыда хотели сжечь на погребальном костре мужа, а эта вислена[29]