Вскоре появилась и дорога. Несмотря на прошедший снег, уже укатанная санями, утоптанная копытами коней и ногами путников.
Тут переодетый волхв и два его, с позволения сказать, ученика спешились.
– Далее пойдем пешком, – констатировал Вадим, отдавая поводья дружиннику.
– Твоя правда, князь, – поддержал Худота, – многолюдство нам помеха.
Вои, для конспирации без шлемов и доспехов, с мечами, спрятанными под длинные плащи, приняли коней и, не оглядываясь, повернули вспять.
Дорога оказалась и впрямь весьма оживленной, сказывалась близость города. В Новгород спешили крестьяне, везущие на санях… да чего только не везли. Вадим видел, как старательно прикрытые попонами сани тяжело тащили туши коров, овец… Живность поменьше – кур, гусей и уток, тех везли живьем, в плетеных клетках. Целый караван… длинная цепочка из людей, саней и возков. Кто на колесах, кто на полозьях, а кто и пешком поспешал в город, на торг. Люди торопились. Некоторые, самые бойкие, пытались обогнать конкурентов, чтобы первыми занять доходные места на торгу.
– Посторонись! – кричали возничие, идя на обгон.
– Куда прешь, лешак?!
– Куда надо!
– Поберегись!
– У-у-у, лешак!
– Изыди!
– Сам изыди, бздых!
– Ты кого бзыхом назвал, коротышка…
Впрочем, мелкие словесные перебранки до кулаков не доходили, пока… Наверное, берегутся. Вот после торга, удачно продав товар да выпив медку…
Они пристроились сбоку от саней, на которых везли три большие бочки – не иначе мед. А пахло как – чудо!
– Далеко? – тихо спросил князь.
– Уже вот… – уклончиво ответил Худота, вскидывая в такт ходьбе резной посох.
Дорога свернула резко на юг и через версту вышла почти на самый берег Волхова. С высокого берега князь руссов смог лицезреть Новгород. Пристань на реке и чуть вдали, в мглистой дымке очертания стен детинца. Еще с версту идти…
Массивный вал и ров перед ним начинался почти от самой реки. Воротами в город служил широкий, в две телеги, проем в валу, укрепленный бревнами. При этих воротах стража, человек десять. Товар не осматривали, а вот на лица въезжающих пялились внимательно. Все трое руссов тут же натянули шапки поглубже. Они прошли вслед за телегой, чуть в стороне, намереваясь прикрыться бочками и не попадаться на глаза воинам.
Они уже почти прошли…
– А ну стой!
А может, не им?
– Стой, говорю! Эй, старцы!
Черт, кажется, им. Остановились.
– Кто такие? – деловито осведомился холеный воин с наборным поясом, видать, старший, десятник…
– Путники, – за всех ответил Худота, – травники мы.
– Вот я и вижу, что травники. – Десятник воротных сторожей подошел вплотную.
– В град идем… – попытался продолжить Худота, но новгородец махнул рукой, прерывая его объяснения.
– Вижу, что в град… Слышь, травник, у меня дело есть… – Десятник взял Худоту под локоток и стал увлекать в сторону от проезжей части. – Давай отойдем… да не бойся, дело у меня сурьезное до тебя есть…
Отошли. Встали. Вадим с Палеем чуть в сторонке, но так, чтобы все слышать и в случае чего прийти на помощь псевдотравнику.
– Ну, говори, – подал голос Худота, – чего надоть?
– Дело такое, – новгородец косо поглядел на учеников старца. – Зелье мне надобно… для этого, ну…
– Для чего зелье, толком-то говори.
– Ну, понимаешь, старик, для силы…
– Чего?
– Для силы, значит, чтобы это… ну с девками, чтобы… понимаешь?
– А-а, понимаю, – Худота улыбнулся в усы. – Понимаю…
– Ну вот. Есть такое зелье?
– А что у вас в Новгороде перевелись травники, что ли?
– А был тут у нас один…
– Ну?
– Брехун он, а не травник…
У Вадима родилась мысль, и он решительно шагнул вперед.
– А я слышал, будто волхв сведущий живет в Новгороде, Звиягой зовут, не слышал?
– Тихо, тсс, – новгородец приставил палец к губам. – Что ты… разве можно княжеского волхва по-пустому беспокоить. Он у нас, знаешь, какой лютый… что как не так – у-у-у!
– Но сильный волхв, говорят… – подначил Вадим.
– Говорят-говорят… Бабки, знаешь, что говорят?
– Вот бы увидеть его?
– Зелье верное дадите? Я заплачу! – с этими словами десятник протянул на ладони потертый серебряный дирхем.
Руссы переглянулись.
– Две монеты, – по купеческой привычке начал торг Худота, так, кто больше…
– Хорошо, – выдохнул новгородец, – только зелье верное?
– Верное, – подтвердил травник, пряча за пазуху монетки.
Вадим уловил кивок Худоты и полез в сумку. Поковырявшись немного, он протянул страждущему пучок трав.
– Слушай внимательно и запоминай, – заговорщицким голосом начал Вадим, – через три дня трава возьмет полную силу… Зальешь ее кипяченым молоком лосихи…
– Кого?
– Сохатого!
– А где ж я возьму?
– Ну, тебе же надо! Найди! Спроси у охотников. Да ты дальше слушай.
– Ага…
– Зальешь кипяченым молоком, обязательно сохатого, потом добавишь печной сажи – все хорошенько перемешаешь и дашь настояться три дня.
– И все?
– И все. Потом половину сразу выпьешь, а другой половиной будешь мазать…
– Где?
– Да там и будешь мазать!
– О-о!
– Понял ли?
– Да.
– Не смотри так. Поможет – средство верное.
– Ну, благодарствую. – Новгородец чуть не в пояс поклонился им.
– А может, скажешь, где можно увидеть волхва Звиягу, – почти на ухо прошептал Вадим.
Воин покрутил головой, огляделся.
– Народ сказывает, он часто к Илунье хаживает.
– К кому?
– К вдовице купца Бяла, может, знаете? А, да вы ж не местные…
– Не-е, – покрутил головой Вадим, – не местные. – А сам тайком глянул на Худоту, тот едва заметно кивнул, мол, знаем такого Бяла.
– Ну, мы пошли.
– Ступайте, конечно… благодарю, – еще раз поклонился новгородец, крепко прижимая пучок травы к сердцу.
Он развернулся и зашагал к земляным воротам. Легко так зашагал, с надеждой…
Облегченно вздохнув и весело улыбнувшись, Вадим увлек свой маленький отряд за собой. Где-то впереди, на берегу Волхова, прямо у большой пристани шумел многолюдный новгородский торг.
На подходе к торжищу их внимание привлек сгорб-ленный, с седыми растрепанными волосами, старик. В рваных лохмотьях, да и весь какой-то грязный, помятый… Его правую ногу обхватывал железный обруч, от которого тянулась короткая, но массивная цепь. Вадим проследил взглядом… цепь несколько раз обвивала огромное бревно в два обхвата и длиной в два человеческих роста… м-да…
Старик, сутулясь, восседал на этом бревне и что-то рассказывал столпившейся вокруг него детворе.
– Пошли, посмотрим, – приказал князь своим путникам.
Возражений не последовало, и они подошли…
– Великое Древо – ясень Иггдрасиль, – вещал старик слушателям на удивление певучим голосом, и на хорошем словенском, – конь Одина, ветви которого простираются над всеми мирами…
«Так-так, – подумал Вадим. – Скандинавский эпос, можно сказать, запрещенная литература, почитай, в центре Новгорода – интересно…»
– На вершине Древа сидит орел, – меж тем продолжил старик, – в середине Древа четыре оленя щиплют его листву… Могучий дракон Нидхегг и змеи грызут его корни, а по стволу носится белка Рататоск… – рассказчик закашлялся, огляделся. Слушателей у него прибавилось. Вот подошел какой-то мужик, явно из деревни, и, разинув рот, внимал речам скальда. А чем не скальд, ишь, как излагает…
– Иггдрасиль – Древо всего сущего, – вновь повел свой рассказ старик. – Оно соединяет небо, землю и подземный мир… На небе… – он опять закашлялся, видимо, он жил здесь, на снегу, под открытым небом.
«Интересно, за какие провинности его обрекли на муки, – гадал князь руссов. – Хотя он явно скальд и точно из северных, скандинавских земель – а это в нынешнее время уже большой проступок с его стороны».
Скальд наконец откашлялся, плотнее поджал под себя голые ноги и продолжил:
– Небо по углам поддерживают четыре цверга с именами сторон света…
Тут одна из девчушек лет восьми-девяти, слушавшая его историю мироздания, прекратила жевать и протянула старику недоеденный кусок пирога.
Скальд протянул руку и взял угощение, вежливо поклонившись. Народ не расходился – ждали продолжения. Старик, не роняя достоинства, откусил пирог. Кусок явно оказался не таким большим, как ему хотелось, и, управившись с ним, он невозмутимо повел свою речь далее:
– Четыре стороны света именуются Аустри… Вестри… Нордри и Судри. На Древе находятся борг, пристанище богов-асов – Асгард и чертоги Вальхаллы. Воины, павшие в битве с мечом в руках, непременно попадают к Одину, в его Вальхаллу… их уносят прекраснейшие из дев – Валькирии…
– Я тоже хочу быть Валкереей, – пискнула девчушка, подавшая скальду пирог.
– Цыц тебе, – дружно рявкнули на нее парни, – не мешай!
– Древо держит в своих корнях и подземный мир… царство мертвых – Хель… Путь туда лежит через ужасную реку – Гьелль, а мост через эту реку охраняем девой Модгуд. А сами врата Хеля сторожит чудовищный пес Гарм…
– А как же оно… дерево, и без воды? – спросил один из парней.
– Почему без воды? – искренне удивился скальд. – На Древе много водных источников.
– Прямо на дереве? – не поверил другой пацан.
– Прямо на Древе, – подтвердил старик.
– Что дальше, старик?
– Мы – люди, все живем с вами в Мидгарде. А далеко-далеко, на самой окраине земли живут великаны етуны. И страна их зовется – Етунхейм, или по-другому – Утгард.
– А туда можно попасть?
Скальд улыбнулся, но совсем невесело. Грустно улыбнулся.
– Можно.
– Ух ты… – в один голос воскликнули восхищенные мальчишки, – вот бы сразиться с великанами…
– Землю нашу омывает Океан, в глубинах которого пребывает чудовищный змей – Ермунганд, – прибавил старик пищи для юных умов и горячих фантазий.
– Ух!
– Ух ты… змей!
– А ну, чего столпились! – со стороны торга приближались четверо воинов. Один из них властно выкрикивал: – Нечего тут рты разевать! Расходитесь! У, мелкота, вожжей захотели?