с Испанией (в апреле 1621 года) мнения по основным задачам эскадр сильно разделились. Амстердам, традиционно ориентированный на внешнюю торговлю и коммерцию с колониями, настаивал на использовании больших сил именно в колониях. Купцы северной части провинции Голландия считали, что убытки от испанского каперства в Северном море и от эмбарго они вполне могут возместить захватами испанских колоний и кораблей в Новом Свете и Азии. Поэтому уже через три месяца после начала военных действий (3 июня 1621 года) в Амстердаме создается голландская Вест‑Индская компания. В главе 40‑й Устава этой компании (мы полностью приводим этот Устав в Приложениях) говорилось: «Если какие‑либо силы будут мешать торговле компании – мы разрешаем ей вести военные действия от имени государства; для этого Компания получает 16 военных кораблей, 4 вооруженные яхты и 150 торговых судов, которые вкладчикам дозволяется вооружить по своему усмотрению. <…> Все военные корабли и вооруженные суда подчиняются адмиралу, который назначается Общим Советом Компании и подотчетен этому Совету, а также обязан исполнять все его резолюции». Естественно, что корабли, выделенные в помощь ВИК, были отняты из соединенного флота, что вовсе не обрадовало другие провинции. Купцы Роттердама, другого крупного коммерческого города Нидерландов, имели основные интересы на Балтике, а также в торговле с Фландрией. Все усилия Маасского адмиралтейства были направлены на блокаду Дюнкерка и на защиту балтийских конвоев. Фрисландия жила в основном за счет сельдяного промысла, поэтому основной их задачей была защита буссов рыбаков, выходящих в Северное море, однако сил только этих двух провинций совершенно не хватало.
Все это усугублялось некомпетентным командованием голландского флота. 16 октября 1622 года лейтенант‑адмиралом Голландии и Западной Фрисландии стал бывший капитан 20‑пушечного «Меермин» Филипс ван Дорп, только год назад пришедший во флот. Он сменил на этом посту престарелого Йохема Хендриксоона Свартенхольта, знаменитого флотоводца войны 1568–1609 годов. Назначение Дорпа объяснялось не способностями нового адмирала, а близостью его семьи (отец новоиспеченного лейтенант‑адмирала командовал полком у батюшки Морица – Вильгельма «Молчаливого»[13]) к дому принцев Оранских. Скорее всего, Мориц Нассауский хотел иметь на подобном посту своего человека, который проводил в жизнь все его решения. Дорп оправдал эти чаяния, полностью поддерживая штатгальтера во всех начинаниях. Однако в адмиральство Филипса блокада Дюнкерка и охрана конвоев велись из рук вон плохо, и хотя в 1624 году он добился некоторых успехов, захватив несколько корсарских судов, в целом ситуация во внутренних морях Голландии оказалась плачевной.
Ситуацию с флотом Голландии можно кратко охарактеризовать известной русской поговоркой: «Кто в лес, кто по дрова». Все усилия фризов доказать выгодность защиты рыбных промыслов наталкивались на совершенное непонимание амстердамских купцов, крики роттердамцев о плотной блокаде Дюнкерка совершенно не трогали остальных, а призывы амстердамцев резко увеличить военный флот Вест‑Индской компании представителями других адмиралтейств воспринимались как совершенное издевательство. Именно подобное положение вещей стало причиной больших успехов испанской Фламандской эскадры в Северном море. Голландцы никак не могли договориться о совместных действиях, что позволяло дюнкеркцам раз за разом прорывать хлипкие блокирующие заслоны и выходить на охоту. Испанцы, совершенно не разбирающиеся в особенностях морской политики разных провинций, захватывали и груженые сельдью буссы фризов, и набитые корицей и гвоздикой флейты амстердамцев, и пинасы с солью и вином роттердамцев. В результате страдали все.
Число военных кораблей Нидерландов было довольно небольшим, но в случае необходимости голландцы широко реквизировали торговые суда, ставя на них дополнительные пушки. Еще Уолтер Рейли писал, что в Нидерландах «столько кораблей, сколько в одиннадцати христианских королевствах, вместе взятых». Соединенный флот Голландии мог составлять до 150 кораблей, из которых около 50 были специальной военной постройки.
Хотя в голландском флоте (как и в испанском) использовались галеоны, все же основным типом корабля был «орлогсхип» (военный корабль). Это был своего рода переходный тип между галеоном и линейным кораблем. Голландские «орлогсхипы» несли от 18 до 42 орудий, имели два или три яруса парусов и одну закрытую батарейную палубу (дек). В 1632 году на верфях Роттердама по заказу Маасского адмиралтейства был спущен на воду двухдечный (то есть имевший две закрытые орудийные палубы) флагман голландского флота – 56‑пушечный «Амелия», названный в честь супруги штатгальтера Голландии принца Оранского – Эмилии фон Сольмс. Этот корабль был новым словом в военном кораблестроении, судно строилось с учетом пожеланий военных как флагманское и в новой войне стало неизменным флагшипом адмирала Тромпа[14].
Очень популярным кораблем в Соединенных Провинциях был флейт. Из описания современников: «В 1595 году в Хорне было спущено на воду судно, которое называют хорнским бегуном или флейтом; оно построено очень широким, так что его ширина не менее, чем вчетверо, меньше его длины, а другие были еще длиннее и очень удобны для плавания по морю, так как способны ходить под парусами против ветра и имеют малую осадку». Вообще флейтом называли трехмачтовое транспортное судно XVI – XVIII веков, имевшее небольшую осадку. Отличительной особенностью флейта была круглая корма и сильно заваленные внутрь борта, делавшие палубу довольно узкой. До начала XVIII века несли на фок– и грот‑мачте прямые, а на бизань‑мачте – только косые паруса. Вооружались 4–26 мелкими пушками (в зависимости от размеров кораблей и калибра орудий) и могли использоваться в военном флоте в качестве транспортов или вспомогательных боевых единиц. Парусное вооружение фок– и грот‑мачт у флейтов состояло из фока и грота и соответствующих марселей, а позже, на больших флейтах, и брамселей. На бизань‑мачте выше обычного косого паруса поднимали прямой парус крюйсель. Это, естественно, потребовало удлинения мачт, но в то же время сами паруса, сделавшись меньшими по площади, потребовали меньшего количества матросов для управления ими. Именно на флейтах впервые были установлены штурвалы.
Самое большое количество военных кораблей, галеонов было в эскадрах Амстердама и Роттердама, поскольку эти большие суда строились для защиты вест– и ост‑индских конвоев, поэтому обладали большой вместимостью и хорошей мореходностью. Для эскорта купцов в пределах Балтики и Средиземного моря – там, где торговые суда заходили в порты по пути следования и вели выгодную торговлю недалеко от берега и между портами были небольшие по времени переходы – использовались реквизированные и вооруженные адмиралтействами флейты и пинасы.
Пинас – это небольшое транспортное судно типа несколько уменьшенного флейта, распространенное в странах Северной Европы в XVI – XVII веках. Как и флейт, имел небольшую осадку, но отличался от него плоской кормой. Нес две‑три мачты. Пинас мог оснащаться веслами, необходимыми в безветренную погоду при каботажных плаваниях. В военных флотах использовался для разведывательных и транспортных целей.
Также очень многочисленным типом кораблей у голландцев были яхты (вооружение не превышало 6–12 орудий). Их основным достоинством была скорость и легкость хода, поэтому в военном деле они использовались для дозорной, почтовой и разведывательной службы. Это были одно– или двухмачтовые суда небольшого водоизмещения, с преимущественно косыми парусами.
Помимо упомянутых типов судов у голландцев было еще довольно много разновидностей кораблей – это и эверы, и буссы, и буеры, и тьялки, однако в документах адмиралтейств чаще всего они упоминались как тендеры или брандеры, то есть небольшие одно– или двухмачтовые суда, используемые для действий в прибрежных водах, разведки и в качестве брандеров при атаке больших кораблей противника.
Резюмируя, можно сказать, что по качеству и количеству судов голландский флот на тот момент не имел равных, однако сильная децентрализация военного управления, совершенно неудовлетворительная система набора и подготовки экипажей, а также отсутствие четкого планирования и постоянные трения между адмиралтействами различных провинций привели к тому, что к началу войны голландский флот не смог сформироваться как единая боевая сила, и действовал разрозненно, тем самым нивелируя преимущество голландцев в кораблях.
5
Крупнейшими морскими сражениями до Тридцатилетней войны с большим правом можно считать всего два – Лепанто и серию боев с Непобедимой армадой. Именно эти два сражения повлияли на дальнейшую историю развития военно‑морской тактики и даже на строительство кораблей.
В сражении при Лепанто гребные суда христиан победили гребной флот мусульман. Пушечный бой играл там хоть и важную, но второстепенную роль, основные схватки произошли при абордажах кораблей. Таким образом, в этом сражении все решало лучшее вооружение среднего испанского пехотинца по сравнению со средним мусульманским воином. Испанцы, благодаря насыщению морской пехоты огнестрельным оружием и тяжелым доспехам, просто сметали абордажные партии турок с мечами, луками и легким защитным вооружением.
Серия сражений английского флота с испанской Непобедимой армадой с 1 по 10 августа 1588 года также не выявила преимущества артиллерийского боя. Назначенный в 1573 году казначеем и инспектором Королевского флота Джон Хокинс говорил, что по возможности надо уйти от тактики абордажа, активнее использовать дальнобойные пушки, стремиться сбить такелаж и рангоут у противника, дабы сделать его неуправляемым. Новый инспектор флота полностью отверг испанский опыт, где в составе экипажей находились всего лишь четверть моряков и три четверти солдат. Напротив, Хокинс предложил комплектовать команды в основном моряками и артиллеристами, причем в совершенстве знающими свое дело. К 1588 году этот флот, специально пестовавшийся для артиллерийского боя 15 лет, не смог ни остановить испанскую Армаду, ни нанести ей существенные потери. По сути, лишь устойчивый зюйд‑вест и несобранность Фарнезе спасли Англию от вторжения и неминуемого поражения. Оказалось, что артиллерия пока еще не достигла пика своего развития, и лучшее ее применение – это огонь по верхней палубе и такелажу в надежде нанести абордажным партиям противника существенные потери либо ослабить сопротивление перед захватом судна.