– Боже.
Он кладет меня на кровать, вцепившись руками в ребра, пока его губы спускаются вдоль моего тела.
– Хватит игр, – умоляю я, потому что, честно, не уверена, что смогу это вытерпеть.
Оукли нежно целует мое бедро, когда я развожу ноги.
– Больше никаких игр. – Его возбужденный, алчущий взгляд прикован к моей киске, пока он проводит по ней пальцами. – Такая красивая.
Первое движение его языка такое неожиданное – такое жадное, – что я вздрагиваю и едва не падаю с кровати. Он разводит мои ноги в стороны, прижимая их к матрасу, а его рот впивается в меня, словно он умирает от голода. Тело напрягается, когда Оукли облизывает и посасывает мой клитор с таким мастерством, что я начинаю дрожать. Впиваюсь ногтями в его затылок. Волны удовольствия прокатываются по мне, напоминая крошечные фейерверки.
– О господи.
Его глаза темнеют, когда он поднимает на меня взгляд.
– Смотри на меня, пока кончаешь.
Это единственное предупреждение, прежде чем он снова набрасывается на мой клитор, отчего у меня начинает кружиться голова и дрожать ноги.
Я кончаю так быстро и мощно, что весь кислород вылетает у меня из легких, и мир вокруг будто переворачивается с ног на голову. Задушенный стон вылетает из моего рта, когда я опускаю взгляд на Оукли. Он, словно увлеченный музыкант, держащий в руках любимый инструмент, посылает все новые волны удовольствия по моему телу.
Я захлебываюсь от эмоций. От Оукли не спрятаться, не убежать.
Он захотел и сделал.
До меня доносится звук расстегивающейся ширинки. А затем он ложится на меня, прижимаясь головкой своего члена к моей киске.
– Я хочу тебя.
Все внутри сжимается, когда я думаю о том, сказать ему или нет. Но это глупо, ведь, конечно же, я должна сказать. Он точно узнает.
Я открываю рот… но вдруг что-то странное мелькает в его взгляде.
– Ты не… – Его лицо становится задумчивым, словно я головоломка, которую он пытается разгадать. – Бьянка, ты девственница?
Я не буду ему врать.
– Немного, – шепчу я.
Закрыв глаза, он опускает голову.
– Но это ничего, – быстро говорю я.
Я хочу, чтобы это был он.
Это должен быть он.
Выдохнув, Оукли обхватывает мое лицо ладонями.
– Ты была права. Я вижу тебя. – И прежде чем я успеваю его остановить, он встает с кровати. – И ты заслуживаешь большего.
После этого Оукли уходит.
А я остаюсь лежать и ненавидеть себя, потому что сохранила то, что в итоге оттолкнуло его.
Из моей груди вырывается тихий стон, когда я ощущаю теплое влажное прикосновение между ног.
Секунду мне кажется, что это очередное воспоминание, но после того, как глаза привыкают к темноте, я понимаю, что это невозможно, ведь я в постели Стоуна.
А он… под простыней между моих ног.
Черт.
Чувство удовольствия вспыхивает у меня в груди, когда его язык находит мой клитор. Но, как только я начинаю входить во вкус, его губы исчезают. Волна наслаждения, которая начала меня накрывать, испаряется, и меня наполняет непонимание и разочарование.
Стоун как-то признался, что ему не нравится оральный секс, поскольку его отталкивает вкус и запах, так что это просто не его. Не стоит и говорить, что после такого я больше не заводила разговор на эту тему и ни о чем его не просила. Я не совсем понимаю, зачем он делает это сейчас, но точно не собираюсь портить момент и спрашивать, почему он так хочет угодить мне.
Его рот снова накрывает мою киску, и он быстро облизывает клитор.
Я подумываю сказать, что он должен немного задержаться там, но не хочу заставлять его чувствовать себя так, словно он делает что-то не так. Не то чтобы это что-то изменило, ведь он снова отрывается. Мгновение спустя его голова выглядывает из-под простыни, и он вставляет в меня свой член.
– Черт, – постанывает он.
Когда он начинает толкаться в меня, мою грудь наполняет странное чувство.
Я спала.
Конечно, он и мне пытался сделать приятно, но убедиться, что твой партнер не спит, прежде чем снимать с него трусы, это как минимум вежливо.
Я испытываю укол вины, когда вспоминаю свой эротический эпизод с другим парнем. Возможно, я сама сказала что-то, что подтолкнуло Стоуна к этому.
– Ты сегодня такая влажная, – рычит он, набирая скорость.
Стараясь принести ему как можно больше удовольствия, я крепче сжимаю ноги вокруг его торса и постанываю. Он морщится и начинает задыхаться.
– Так хорошо. – Он вздрагивает. – О боже, Борн… я сейчас кончу.
Его губы целуют мои, потное тело падает на меня.
– Я люблю тебя.
Провожу рукой по его щеке.
– Я тоже тебя люблю.
Он снова целует меня.
– Ты кончила?
Я улыбаюсь.
– Да.
В прошлом.
С другим парнем.
Глава девятнадцатаяБьянка
– Мы так опоздаем, – бормочет Стоун, врываясь в мою спальню в общежитии.
– Знаю, – говорю ему я. – Просто дай мне две минуты.
Проигнорировав его раздраженный вздох, я поворачиваюсь к зеркалу, чтобы закончить красить губы своей любимой помадой.
Сегодня мы идем на ужин с новыми друзьями Стоуна с медицинского. Учитывая то, что до этого он не особо заботился о том, чтобы заводить знакомства, это немного волнительно.
Я быстро оглядываю себя в зеркале. Хочется выглядеть хорошо и прилично, поэтому я решила надеть фиолетовое вязаное платье на одно плечо, черные легинсы и ботинки на каблуке.
Я чувствую на себе взгляд Стоуна, пока застегиваю серебряные сережки-кольца.
– Тебе не кажется, что это немного… ну ты знаешь?
– Немного что? – спрашиваю я, не понимая, о чем он.
Он проводит рукой сверху вниз, показывая на мой наряд.
– Твое платье. Оно слишком короткое. – Его взгляд перемещается на мое голое плечо. – И открытое.
Я едва сдерживаю смешок, потому что это платье выглядит очень целомудренно, если сравнивать его с другими вещами, висящими в моей домашней гардеробной.
– Ты же шутишь, да?
Его напряженная челюсть подсказывает мне, что нет. Стоун с раздражением смотрит на часы.
– Переодеваться уже слишком поздно. Просто надень что-нибудь сверху.
Отчасти я хочу поспорить, ведь он ведет себя просто смешно, но я понимаю, что все дело в нервах, учитывая то, что у него бывают проблемы с социальным взаимодействием, и эти новые друзья для него очень важны.
Проглотив обиду, я достаю кофту из шкафа и накидываю ее на себя.
– Так лучше?
Он быстро оглядывает меня и делает шаг вперед.
Я ожидаю поцелуй и извинения за то, что он ведет себя как последняя задница, но вместо этого его большой палец проходится по моим губам, стирая помаду.
– Ненавижу, когда на тебе эта мерзость.
Прежде чем я успеваю поспорить, он хватает меня за запястье и тащит к двери.
– Пошли. Мы уже опаздываем.
– Это невероятно интересно, – восклицает Рут, насаживая еду на вилку. – Сколько раз тебе делали сканирование мозга с момента аварии?
Опустив глаза в тарелку, я пытаюсь поудобнее устроиться на стуле. И внезапно начинаю чувствовать себя так, словно меня изучают под микроскопом, и мне это совсем не нравится.
– Не знаю, сколько точно, но достаточно, – бормочу я, в душе молясь, чтобы Стоун понял намек и пришел мне на выручку.
Рут подносит к губам стакан с водой.
– Я бы хотела как-нибудь взглянуть на результаты.
Господи Иисусе.
Я выдавливаю из себя вежливую улыбку.
– Конечно.
Внимательно изучая меня, Юджин, парень Рут, поправляет очки на переносице.
– Насколько я знаю, пациенты с долгосрочной ретроградной амнезией не всегда восстанавливаются.
Ну разве он не душка?
Я начинаю агрессивно копаться в своем «Цезаре» вилкой.
– Верно.
Робби, друг Стоуна, сидящий напротив, прочищает горло.
– Но все равно вероятность есть. – Он стучит пальцами по подбородку. – Тем не менее считается, что первым делом возвращаются самые отдаленные воспоминания, и только потом недавние. Еще в некоторых медицинских журналах говорят, что, если память и возвращается, это происходит в течение двух лет. – Он смотрит на меня. – Сколько прошло с аварии?
Я собираюсь ответить, но Рут меня опережает.
– Два года.
– Вообще-то, полтора, – поправляю ее я.
Они обмениваются задумчивыми взглядами, словно безмолвно обсуждают мой случай.
Черт возьми. Я пришла сюда, чтобы познакомиться с друзьями моего парня, а в итоге ко мне относятся как к лабораторной мыши.
Я раздраженно сжимаю руку Стоуна под столом. Он приобнимает меня за плечо.
– Давайте дадим Бьянке передохнуть и поговорим о чем-нибудь еще?
Наконец-то.
– Конечно, – соглашается Робби, но я вижу, что они все немного расстроены из-за смены темы.
– Итак, – начинает Рут, – на какую дату запланирован тот самый день?
Я замираю, не донеся вилку до рта.
– Тот самый день?
Мой вопрос звучит одновременно с ответом Стоуна:
– Восемнадцатое августа.
Черт.
– А, да. – Я бью себя по лбу. – Простите. Проблемы с памятью.
После этого все смеются. Кроме Стоуна. Он щипает меня за бедро. Сильно. Я собираюсь сказать, чтобы он перестал вести себя как обиженный ребенок, но на самом деле понимаю, что я только что смутила его перед друзьями.
– Вау, – отмечает Рут. – Свадьба уже совсем скоро.
Слишком скоро.
– Я знаю. – Стоун улыбается и целует мою руку. – Но мы не хотели долго ждать, прежде чем начать новую жизнь вместе.
Несмотря на тяжелое чувство внутри, я улыбаюсь ему в ответ.
– Да.
– Я обожаю свадьбы. Это так романтично, так вдохновляет. Где вы планируете праз…
Я не слышу конец этого предложения, поскольку меня накрывает паника. Прежде чем я успеваю себя остановить, я вскакиваю со своего места, пытаясь сбежать.