– Простите, – бормочу я. – Я только что вспомнила, что нужно срочно позвонить. – Задумавшись, я добавляю: – Это насчет свадьбы.
Стоун встает, но я останавливаю его.
– Все в порядке. Оставайся с друзьями. Я вернусь через пару минут.
Сердце стучит как бешеное, когда я несусь к ближайшему выходу из ресторана. Оказавшись снаружи, я делаю рваный вдох, наполняя легкие ночным воздухом.
Я просто немного нервничаю… Со всеми бывает.
– Ты в порядке?
Я вскидываю голову, услышав знакомый низкий голос.
– Что ты здесь делаешь?
С тех пор, как мы разговаривали в последний раз, прошло уже больше недели, и каждый раз, когда мы пересекаемся в колледже, он демонстративно разворачивается и уходит, избегая меня.
Оукли пожимает своими широкими плечами, прислонившись к стене, и подносит к губам предмет, похожий на электронную сигарету.
– Прячусь. – Он наклоняет голову. – А ты?
Я говорю ему правду.
– Тоже.
Он внимательно меня рассматривает, но, в отличие от друзей Стоуна, не доставляет мне этим дискомфорт.
– От чего?
Я открываю рот, чтобы рассказать ему все, но потом задумываюсь о том, что с его стороны неправильно бегать от меня как от огня, а потом совать свой нос в мою жизнь.
– Для того, кто не хочет иметь со мной ничего общего, ты слишком заинтересован в моих проблемах, – замечаю я.
Он прикусывает губу.
– Ты права. – С отвращением на лице Оукли смотрит на свою электронную сигарету. – Эти штуки просто мерзкие. – Затем резко выбрасывает ее. – Хорошего вечера.
– Постой, – окликаю его я, когда он начинает уходить. – Если ты расскажешь мне, от чего прячешься, я тоже расскажу.
С минуту он выглядит так, словно хочет поспорить, но, к моему удивлению, этого не происходит.
– Ладно. – Откинув светлую прядь с глаз, он бормочет: – Я был на встрече анонимных наркоманов, и ребята решили зайти перекусить. Все было супер, пока они не начали вспоминать все забавные моменты, которые случались с ними пьяными или под кайфом. – Оукли засовывает руку в карман джинсов. – И тогда я внезапно понял, что все мои счастливые воспоминания, когда я был в здравом уме… – Он замолкает, покачав головой. – Неважно.
– Все твои счастливые воспоминания… – давлю я, делая шаг вперед.
В его взгляде мелькает что-то неясное.
– Связаны с тобой.
Его слова бьют меня в самое сердце. Я бы все на свете отдала, чтобы узнать, что это за воспоминания.
– Мне так жа…
– Твоя очередь, – перебивает он меня.
– Что ж, – начинаю я, вытираю мокрые ладони о платье. – Я пришла сюда на ужин с друзьями Стоуна с медицинского, – я строю гримасу, – но они больше заинтересованы в моей амнезии и свадьбе, чем в том, чтобы действительно узнать меня. – Я опускаю глаза на свою обувь. – В общем, я немного перенервничала и вышла, чтобы подышать воздухом.
Я не понимаю, что значит выражение его лица.
Между нами воцаряется тишина, и единственное, что я слышу, это звук проезжающих мимо машин и моего колотящегося сердца.
– Мне кажется, что я везде чужая, – признаюсь я спустя несколько минут. – Словно я стою снаружи и смотрю на мир, который не помню, и людей, которые хотят, чтобы я вела себя определенным образом… но, что бы я ни делала, у меня не получается соответствовать их ожиданиям.
Особенно это касается Стоуна.
– Я тебя понимаю. – Он тяжело вздыхает. – Но ожидания других людей – это их проблема, а не твоя. – Наши взгляды встречаются. – Ты не должна соответствовать тому, чего хотят от тебя другие люди, Бьянка. Твоя жизнь – это твой путь.
Господи, из его уст это звучит так просто…
– Это хороший совет, – говорю ему я. – Ты довольно умный.
Оукли невесело смеется.
– Поверь мне, малышка. Это не так. Я просто много раз ошибался.
Он так молод, но ощущение, словно он прожил уже тысячу жизней. И живет с тяжестью каждой из них на своих плечах.
– Оукли?
– Да?
Я втягиваю воздух в надежде, что он изменит свое мнение.
– Мы можем…
– Нет.
Он отвечает твердо… бескомпромиссно.
Отчаяние наполняет мою грудь.
– Почему?
Тишина. Он даже не просит меня уйти.
– Ладно, – бормочу я, повесив сумку на плечо. – Я не собираюсь стоять здесь и умолять тебя быть моим другом…
Дыхание перехватывает, когда он подталкивает меня к стене, поставив руки по обе стороны от моей головы. Его голос напоминает хриплое рычание, смешанное со злостью, бурлящей в его голубых глазах.
– Ты же в курсе, что я чуть тебя не убил?
Я сглатываю ком в горле, смотря на него снизу-вверх.
– Да.
Это единственное, что я могу из себя выдавить, потому что мысли путаются, когда он стоит так близко. Дыхание сбивается, будто воздух вокруг нас густеет. Очевидно, он тоже это чувствует, поскольку его глаза темнеют, пока он рассматривает каждый дюйм моего лица.
– Тогда какого хрена ты хочешь, чтобы я был частью твоей жизни?
Из меня начинает литься правда.
– Потому что я чувствую что-то странное, когда нахожусь рядом с тобой. Что-то, чего не могу объяснить.
Что-то, что не имеет никакого смысла.
Точно я знаю только одно: тяжесть в моей груди исчезает, когда он рядом.
Я вздрагиваю, когда Оукли проводит кончиком пальца по шраму на моей шее. От чистейшей боли в его глазах мое сердце сжимается, словно в него вонзили кинжал.
– Возвращайся внутрь. – Его лицо, находящееся в считаных дюймах от моего, напрягается. – К своему жениху.
Меня словно облили ведром холодной воды.
– Ладно. – Я выныриваю из-под его руки. – Хорошего вечера.
Я касаюсь дверной ручки и говорю:
– Первый корпус, комната 206.
– Что это?
– Моя комната в общежитии.
Резкий звук, полный раздражения, вырывается из его рта.
– Я не передумаю.
Стойко выдерживаю его взгляд.
– Как и я.
Потому что по непонятным мне причинам…
Он нужен мне.
Глава двадцатаяБьянка
Я бормочу ругательства, когда включаются дворники.
– Черт.
Пытаюсь выключить их, но в итоге начинает складываться крыша.
– Твою мать.
– Что ты делаешь?
Я вскидываю голову, услышав мелодичный голос Оукли.
С той ночи прошла почти неделя, и мы практически не разговаривали все это время. А еще он переехал обратно в гостевой домик.
– А на что похоже?
У меня внутри все переворачивается от его усмешки.
– Похоже, что ты пытаешься водить, но… – Заглянув внутрь машины, он показывает на кнопку рядом с рулем. – Ты не завела машину… нажми на тормоз, а потом на кнопку, чтобы включить зажигание.
Из его уст это звучит очень легко. А еще я чувствую себя идиоткой, потому что совсем ничего не знаю об управлении машиной. Мне показалось, что позволить такой хорошей машине гнить на парковке – это преступление, поэтому я решила навестить ее сегодня.
– Это я знаю, – отвечаю я, пытаясь скрыть свое смущение. – Я не стала включать зажигание, потому что не собираюсь водить эту штуку.
Никогда.
Оукли хмурит брови.
– Ладно. – Он собирается уходить, но вдруг замирает. – Если ты передумаешь и захочешь прокатиться, позови меня.
Черт. Он не может говорить такое и надеяться, что я откажусь. Это словно предложить голодающему обед из шести блюд.
– Правда? – переспрашиваю я, прежде чем успеваю себя остановить.
Оукли выдает очередную усмешку.
– Ага.
Сердце начинает ныть, когда он снова уходит.
– Оукли?
Он останавливается.
– Что?
– Я не включила зажигание, потому что понятия не имею, что делать.
Секунду мне кажется, что он вот-вот засмеется и начнет шутить надо мной, как это сделали бы мои братья, но этого не происходит. Он возвращается к машине.
– Подвинься.
Я, очевидно, растеряна.
– Зачем? – спрашиваю я, двигаясь на пассажирское сиденье.
Оук открывает дверь с водительской стороны.
– Чтобы я мог научить тебя водить.
Мне стоило бы запротестовать и отказаться. Напомнить ему, что я никогда не сяду за руль, ведь смерть мамы была самым ужасным событием в моей жизни, и теперь меня будет вечно преследовать тревожность.
Но я не могу.
Поскольку мысль о том, чтобы провести хоть немного времени наедине с Оукли… стоит того, чтобы попытаться побороть свой страх.
Сердце выскакивает из груди, а ладони потеют так сильно, что едва не соскальзывают с руля.
– Я не могу.
Это была отвратительная идея.
– Можешь, – уверяет меня Оукли. – Убери ногу с тормоза.
– А если я врежусь во что-то?
Он осматривает пустую парковку.
Оукли предложил поехать в Долину Водопадов – то самое место, где он спас меня у оврага, – потому что там находится частный пляж и людей обычно мало. Он оказался прав, но это ничуть не уменьшило мой страх.
– Единственное, во что ты можешь врезаться, это песок и вода, малышка. – Он внимательно на меня смотрит. – И нет, этого не случится… потому что ты молодец.
Мне совсем не кажется, что я молодец… ни капли. Но я не люблю выглядеть слабой, особенно перед ним.
– Ладно, но если я облажаюсь…
Оукли сжимает мое плечо, посылая волну тепла по всему телу.
– Не облажаешься.
Мое сердце сжимается. То, как он на меня смотрит… словно действительно верит, что я могу это сделать… Значит для меня очень много.
С комом, застрявшим в горле, я убираю ногу с тормоза и ставлю ее на педаль газа.
– Вот так.
Оукли одаривает меня своей очаровательной улыбкой. Я задумываюсь о ямочке на его правой щеке и едва не врезаюсь в мусорку. Однако Оукли продолжает улыбаться, будто его это совсем не беспокоит.
– Прибавь газу.
Радость, смешанная с волнением, разливается внутри меня, когда машина начинает набирать скорость.
– Черт. Я