«Ты сильная», – говорю я, пусть и совсем не чувствую этого.
Мне кажется, часть меня была украдена, и я до конца своих дней буду ходить, чувствуя себя только половиной человека.
Телефон вибрирует рядом со мной, но я его игнорирую. Я уже поговорила с Джейсом и Коулом, соврав, что занята учебой. Телефон звонит снова, и я вижу имя Дилан на экране. Она звонила мне несколько раз за последние дни – Сойер и того больше – но я не хочу ничего им рассказывать. Лучше буду страдать в одиночестве, и сама попытаюсь справиться со своим дерьмом.
Я сбрасываю, но она звонит снова.
Черт. Это Сойер – приставучая подруга, а не Дилан.
Сбрасываю еще раз.
Мгновение спустя мне приходит сообщение.
Дилан: Я знаю, что тебе тяжело, но в отца Оукли стреляли. Мы сейчас с ним в больнице, но мне кажется, ты тоже должна тут быть.
Подскакиваю так, словно меня ударило током.
Я не думаю. Черт, даже не дышу. Надеваю какую-то обувь и несусь к двери.
Глава пятьдесят седьмаяОукли
– Они поймали нападавшего? – спрашивает Дилан.
– Не могу поверить, что кто-то стрелял в него, – шепчет Сойер.
Я слышу их голоса, но не вижу их и не понимаю, о чем они говорят.
Единственное, о чем я могу думать, это то, что мой папа – человек, вырастивший меня – находится в операционной. Борется за свою жизнь. Потому что какой-то урод выстрелил в него, пока он шел к своей машине.
– Может быть, стреляли на ходу? – говорит Сойер.
Дилан кладет руку на мое плечо.
– Возможно. Кто бы это ни был, они его найдут. Кристалл сейчас общается с полицией. Она разговаривала с Уэйном по телефону, когда это случилось.
Сойер касается моей руки.
– Принести тебе что-нибудь? Поесть, кофе… что-нибудь?
Ага. Дорожку кокаина и бутылку Джека.
Потирая затылок, я закрываю глаза.
Последними словами отца мне было – я горжусь тобой. Мы разговаривали, когда я выходил из квартиры, чтобы встретиться с Лэндоном. Я рассказал ему, что решил попробовать писать песни. Думал, он скажет, что это глупо, и я трачу время. Но нет. Вместо этого он сказал: «я рад, что ты пробуешь что-то новое, и горжусь тем, что ты чист и трезв».
А сейчас?
Он умирает на операционном столе.
Она нужна мне.
После того, как мама сбежала, я поклялся, что больше никого не впущу в душу. Ведь нужда в ком-то ведет только к разочарованиям и предательствам. Но прямо сейчас? Она. Мне. Нужна. Не для того, чтобы сказать, что все будет хорошо, ведь одна из вещей, которые я люблю в ней, это то, что Бьянка никогда не подслащивает пилюлю. Она нужна мне, чтобы я мог пройти через это, держа ее за руку. Чтобы она просто была здесь.
Касаясь тех уголков моей души, до которых только она может дотянуться.
Потому с ней я не могу забыться или отключиться. Не могу спрятаться за шутками или наркотиками. С ней я чувствую все на полную мощность. А без нее… Я рассыпаюсь на кусочки.
Я не замечаю, что Кристалл вернулась, пока не слышу голос Дилан.
– Где Кей-Джей? Хочешь, я присмотрю за ней ночью?
Кристалл качает головой.
– Нет, все в порядке. Кларисса Джасмин побудет пока у моей подруги. – Она высмаркивается в салфетку. – Боже, не могу поверить, что это происходит. Как я скажу своей девочке, что ее папа…
– Уэйн справится, – заверяет ее Дилан. – Он сильный.
– Он шел к машине, когда в него выстрелили, да?
Это первый раз, когда я сказал хоть что-то с тех пор, как приехал сюда.
– Да, – говорит Кристалл, кивнув. – Уэйн вышел из офиса и шел по парковке. Мы обсуждали, когда он заберет Клариссу Джасмин, и тут я услышала мужской голос, а за ним два выстрела. – Она снова высмаркивается. – Я так испугалась, что два раза выронила телефон, прежде чем смогла позвонить в 911.
Нахмурившись, Сойер протягивает ей еще одну салфетку. Я собираюсь пойти сесть в комнату ожидания, чтобы сбежать от всего этого, но тут мне в голову приходит странная мысль.
– Ты сказала, что слышала мужской голос, прежде чем в него выстрелили?
Кристалл делает глоток кофе.
– Да, но это был какой-то бред. Уэйн даже не читает комиксы. – Она пожимает плечами. – Я думаю, это был просто какой-то неадекватный бездомный, который хотел обокрасть его.
– Комиксы? – спрашиваю я, не понимая, о чем она. – Причем тут комиксы?
Закатив глаза, она достает телефон из сумки.
– Потому что перед выстрелом нападавший сказал: «Привет от Локи».
Глава пятьдесят восьмаяОукли
– Не останавливайся.
Задушенный приказ Бьянки заставляет мои яйца звенеть.
Она упирается руками в матрас, на котором я ее нагнул, в то время как я ускоряюсь, трахая ее так сильно, что она будет чувствовать это еще несколько дней.
Я смотрю вниз и у меня вырывается стон. Ее сексуальные ямочки на пояснице сводят меня с ума. Черт, да все в этой девушке сводит меня с ума. Ее великолепное лицо, ее сексуальное миниатюрное тело, ее вздорный характер… этот нахальный рот, который любит ставить меня на место.
Сердце, которое она предпочитает прятать.
Черт возьми. Я должен держать себя в руках, потому что она еще не кончила.
Я наматываю на кулак ее длинные темные волосы и тяну их на себя, заставляя ее запрокинуть голову. Как и я, она любит грубость, и меня это полностью устраивает.
– Малышка.
Ее веки дрожат.
– Да?
Я цепляюсь зубами за ее шею, потому что знаю, как сильно это сводит ее с ума.
– С тебя течет на мои яйца.
Яйца, которые сейчас шлепаются о заднюю поверхность ее бедер с каждым толчком.
Ее рот открывается.
– О боже.
Я кладу руку на ее плоский живот и нежно касаюсь ее клитора, добавляя дополнительную стимуляцию. Она стонет, когда я трахаю ее жестко и быстро, делая все так, как она любит. Стенки ее влагалища сжимаются вокруг меня практически болезненно крепко, и она бормочет что-то бессвязное.
Твою мать. Мне так нравится, когда она кончает.
Все мои чувства просыпаются от ее звуков, запаха и прикосновений, пока единственное, что я вижу и чем дышу – это она.
Наслаждение затуманивает мое зрение и разум. Мгновение спустя я следую за ней.
Я молча благодарю Бога за то, что она принимает противозачаточные, потому что кончать в нее – лучшее чувство на земле.
– Господи Боже, – выдыхает она, ее тело подается вперед.
Целуя в шею, я шлепаю ее по заднице.
– Обычно меня называют Оукли.
Она запрокидывает голову назад и хихикает. Да, дамы и господа. Бьянка Ковингтон хихикает, как школьница, если ее хорошо оттрахать. И это ужасно иронично, учитывая то, что сейчас на ней надета форма академии, ведь сегодня первый учебный день в ее выпускном классе.
Она начинает отодвигаться, но я останавливаю ее.
– Не так быстро.
– Чт…
Я ввожу в нее палец и с трудом сдерживаю стон, когда чувствую внутри свою сперму.
– Ты хоть представляешь, как меня заводит мысль о том, что ты весь день будешь ходить с моей спермой внутри своей сладкой киски?
Черт, мой член снова встает от одной мысли об этом.
Ее дыхание сбивается.
– Мне нужно выходить только через пять минут.
Теперь моя очередь смеяться.
Стоя на коленях, я поправляю ее трусики и целую прикрытую киску.
– Наслаждайся сувениром.
Оглянувшись через плечо, она смотрит на меня.
– Мудак.
Я ухмыляюсь.
– Да, но тебе это нравится.
На ее губах появляется легкая ухмылка, когда она поворачивается ко мне лицом.
– Скорее, заводит. – Обхватив руками за шею, она притягивает меня к себе для быстрого поцелуя. – Я не хочу идти в школу. – Ее губы касаются моей челюсти. – Было намного веселее, когда ты тоже там был. – Бьянка перемещается к мочке моего уха, и я обхватаю ее грудь рукой. Твердую и упругую. – Подумай обо всем том сексе, который у нас мог бы быть. Держу пари, мы могли бы найти пустой класс, где ты бы нагнул меня над партой и…
Я игриво шлепаю ее по заднице, потому что точно знаю, что она делает.
– Хватит издеваться над моим членом, иди в школу.
– Ладно, – говорит она, надув губы, прежде чем пойти на выход.
Она останавливается у самой входной двери.
– Если я буду тебе нужна, ты всегда можешь позвонить.
И на этом мое хорошее настроение заканчивается.
Пока Бьянка в школе, я поеду к отцу, чтобы познакомиться с Клариссой Джасмин. Прошло чуть больше трех недель с тех пор, как он умолял меня зайти к нему, и он не сдается. Я совру, если скажу, будто эта встреча не заставляет меня нервничать. Бьянка, должно быть, чувствует это, поскольку снова подходит ко мне.
– Все будет хорошо.
Я категорически не согласен. Слишком много переменных, которые нужно учитывать. Слишком много дерьма, которое может пойти не так.
Первое, – и самое очевидное, – я не гожусь на роль старшего брата. Джейс – вот кто самый ответственный в нашей компании. Он создан для этого дерьма. Такой тупица как я не может даже купить продукты.
– Она полюбит тебя, – уверяет меня Бьянка.
Я фыркаю.
– Ей всего девять месяцев, она понятия не имеет, что такое любовь.
Черт, я только сейчас начинаю понимать, что это такое.
Благодаря девушке, стоящей передо мной.
Она проводит ладонью по моей щеке.
– Это неважно. Вы поладите. Вот увидишь.
Я начинаю спорить, но она снимает свой кулон и надевает его на меня. Смотрю на нее в замешательстве. Я знаю, как много значит для нее этот кулон со Святым Кристофером, который Лиам подарил ей, когда они были детьми.
– Что ты делаешь?
Бьянка касается подвески на моей шее.
– Лиам был не только отличным братом, но и чудесным ангелом-хранителем. – В этих юных карих глазах появляется печаль, когда ее пальцы подхватывают серебряное перо, висящее рядом. – Я хочу, чтобы он присматривал за тобой сегодня и дал тебе немного удачи.