— Спасибо, — ответила я и понадеялась, что он увидит искренность в моих глазах. — Но я вынуждена отказаться. — Примечательно, что это было единственное предложение, которое я получила сегодня. Новость о смерти Блейка и подозрения о моем участии в нем, должно быть, распространились. Я стала вампиром нон грата.
Он кивнул и слегка улыбнулся.
— Я ожидал, что ты так скажешь, и не обижаюсь, но предложение остается в силе. — Он скрестил руки на груди. — На мой взгляд, у тебя есть два варианта, кроме как присоединиться к Дому. Ты будешь противостоять им с оружием в руках или мозгами.
— Сразиться с ними или перехитрить?
— Верно. Предложи бой или заставь их остановиться другими способами: AAM прикажет им возвращаться или ты изложишь свою позицию в прессе.
— Есть вероятность, что АММ отзовет их? — спросил Коннор, переводя взгляд с меня на Малика.
— Не сейчас, — предположила я. — Пока они не убедятся, что я не убивала Блейка. — И даже если бы они мне поверили, то все равно видели бы во мне символ непокорного Чикаго... и они бы жаждали меня наказать.
— Нам нужно что-то придумать, — сказал Коннор, протягивая руку через пространство между нашими стульями, чтобы сжать мою руку. — Придумать план, как перехитрить их.
— Вырос очень быстро, — одобрительно произнес Малик, затем взглянул на меня. — Ты сделала мудрый выбор.
Я взглянула на Коннора и увидела, как он расплывается в улыбке, но не могла не согласиться.
— Знаю, — ответила я, затем снова посмотрела на него. — И я ценю твой совет. Я знаю, ты их любишь, и, наверное, нелегко давать мне советы, с которыми, как ты знаешь, они не согласятся.
— Пока что не согласятся, — сказал дядя Малик. — Это страх. Но понимание — это способ победить страх. Это одно из самых сильных средств, которые у нас есть. Они верят в тебя и доверяют тебе; им просто нужно время.
Я кивнула.
— Спасибо.
— Как бы мне ни было приятно, что ты здесь, — произнес Малик, — AAM, вероятно, скоро вычислят твое местоположение. Конечно, ты можешь остаться, но я знаю, что вряд ли захочешь. Так что тебе следует уйти сейчас, пока это легко.
Я кивнула, соглашаясь, встала и обняла его.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, Лиз. Береги себя. Но оставайся собой.
* * *
Я понятия не имела, когда ела в последний раз. Поскольку ААМ не следили за нами от Дома Вашингтона, я предложила поесть перед тем, как лечь спать — где бы это ни было.
Коннор вызвал Авто и назвал адрес, который, как я поняла, находился в районе Гумбольдт-Парка. Я не знала этого места, но, поскольку была слишком голодной, чтобы что-то предлагать, мне пришлось довериться ему.
Здание было низким и приземистым, а на посыпанной гравием площадке стояли машины. На нескольких окнах были неоновые вывески пивных, а над дверью мигала неоновая вывеска в ярко-розовых и голубых тонах. Хот-дог пытался выпрыгнуть из тако.
— Почему хот-дог в тако?
— Никто не знает, — ответил Коннор. — Похоже, они нас опередили.
У здания стояла Лулу, делая наброски в небольшом блокноте. Алексей сидел на ступеньках в трех метрах от нее, наблюдая за ней с непонятным выражением лица. Хотя и напряженным.
— Она изо всех сил старается не обращать на него внимания, — сказал Коннор.
— Наверное, она поймала вдохновение, — предположила я. Зная, что и то, и другое, скорее всего, правда.
Увидев, что мы подходим, Алексей встал, а Лулу сунула блокнот в задний карман джинсов.
— Не темно, чтобы рисовать? — спросил Коннор.
— Уличный свет, — ответила она и подошла ко мне. — Ты в порядке?
— Да. У тебя были какие-нибудь проблемы?
— Нет. А у тебя?
Я написала ей из Дома Вашингтона, чтобы она знала, что произошло в лофте.
— Нет. Они либо не догадались, что мы отправились туда, либо были недостаточно быстры, чтобы последовать за нами сюда.
— Куда именно «сюда»? — спросила Лулу.
— Узнаешь, — ответил Коннор и открыл дверь.
На нас волной накатил запах тушеного мяса, буквально обдав нас восхитительным ароматом.
— Добро пожаловать в «Тако Хоул».
— Ой, мамочки, — пробормотала Лулу. — Я вернулась домой.
Мы вошли внутрь и оказались на скрипучем полу, покрытом тонким грязным ковром. Вдоль стены напротив двери тянулась длинная барная стойка, на которой были заняты все кожаные и бронзовые кресла. Остальную часть помещения занимала пара десятков круглых столиков, а персонал ресторана был одет в одинаковые желтые футболки и шорты.
Это была... забегаловка для сверхъестественных.
Оборотни в кожаных куртках САЦ сидели за стойкой, фейри за высоким столом, речные нимфы в своих крошечных платьях поднимали друг за друга тосты за низким банкетным столом.
— Как такое возможно? — спросила я, пораженная, заинтригованная и все еще голодная.
— Это нейтральная территория, — ответил Коннор, жестом подзывая мужчину за стойкой, чтобы заказать напитки, после того как мы заняли места за маленьким столиком.
— Не могу поверить, что я никогда здесь раньше не была, — сказала я.
— Оглянись еще раз, Элиза, — посоветовала Лулу.
Я удивленно выгнула брови, но послушалась. И поняла, что, несмотря на все магическое разнообразие, я была единственным вампиром в помещении.
— Вампирам сюда нельзя? — спросила я, оглядываясь на Коннора. И гадая, не придется ли мне драться с кем-нибудь за чертов буррито.
— Разрешено, — ответил он и налил что-то красное из маленького графина, стоявшего на столе, в маленькую вазочку. — Но вампирам не предлагали — большинству из них не нравится обстановка. Не слишком изысканно для обычного вампира.
Это было чертовски обидно, хотя я не могу сказать, что была удивлена, поскольку выросла, будем откровенны, в особняке вампиров. Мне пришло в голову, что, поскольку мы были окружены Суперами, по крайней мере одной из нас это могло не понравиться. Я взглянула на Лулу.
— Тебе нормально будет здесь? — тихо спросила я.
— Мы здесь чтобы поесть, — сказала она, беря начос из общей миски. — Убежище — это отсутствие драмы Суперов во время ужина.
— Верно, — произнес Коннор и передал маленькую миску мне, затем сделал то же самое с остальными.
— Сальса? — спросила Лулу, с опаской разглядывая соус.
— Острый соус, — ответил Алексей. — С ним нужно поосторожнее.
— И это говорит Алексей, — произнес Коннор. — Так что будьте осторожны. — Затем он указал на старомодное меню над барной стойкой, с маленькими пластиковыми буквами, вставленными в прорези. Выбор был ограничен. Буррито. Тако. Торта[16]. Тамале[17]. Менудо[18]. Я оглядела другие столики, чтобы узнать наиболее популярное блюдо, и обнаружила множество людей, склонившихся над тарелками и очень увлеченных своей едой.
Подошла женщина с кожей бледно-зеленого оттенка, темными волосами и глазами. Она поставила на стол четыре бутылки. Темная жидкость, без этикеток.
— Домашний рутбир[19], — сказал Коннор. — Он необыкновенный.
— Уже определились, что хотите? — спросила официантка. Может, она и была Супером, но у нее был стопроцентный висконсинский акцент.
— Особый, — произнес Алексей. — Сожгите меня.
— То же самое, — сказал Коннор, затем посмотрел на меня, приподняв брови.
— О, я могу заказать себе сама? — спросила я с улыбкой.
— Только если ты поторопишься, — ответил он с дразнящей улыбкой.
— Особый, — сказала я. — Я не хочу сгорать полностью.
Она фыркнула.
— Насколько?
— Легкий ожог? — спросила я, и она кивнула, продолжая что-то писать.
— Слабачка, — пробормотал Алексей.
— Нет, — ответила я, ничуть не смутившись, — мне просто нравится ощущать вкус своей еды. Это не соревнование.
— Сожгите меня, — сказала Лулу официантке, наливая острый соус из бутылки прямо на начос. Она с хрустом вгрызлась в них, и на глаза у нее тут же навернулись слезы. И она улыбнулась, как женщина, испытывающая глубокое удовлетворение.
— Значит, у тебя есть и хорошие качества, — сказал Алексей. — Буду знать.
Она показала средний палец и приготовила еще начос.
Я съела одну чипсину без соуса и огляделась по сторонам. Разнообразие присутствующих было поразительным; я никогда не видела, чтобы в одном месте было собрано столько разных видов Суперов.
— Спасибо, что привел меня сюда, — сказала я Коннору. — Мне бы не хотелось пропустить такое.
— Всегда пожалуйста.
Официантка принесла круглый поднос со стопками, до краев наполненными мутно-зеленой жидкостью. Ей удалось одной рукой поставить их на стол, не пролив ни капли. Алексей протянул по стопке каждому из нас.
— Волчий аконит, — сказал он и поднял свою стопку, подождав, пока каждый из нас сделает то же самое.
— Это... яд? — спросила Лулу, склонив голову набок и изучая его.
— Если только чуть-чуть, — ответил Коннор с улыбкой и выпил.
— Увидимся на той стороне, — сказала я Лулу и сделала то же самое.
Это было все равно, что читать роман. История с началом, серединой и концом, с конфликтом на каждом шагу. И слабым послевкусием грушанки. В нем не было алкоголя; я предположила, что его крепость связана с травами и горькой настойкой. И он был определенно крепким.
Я поставила стопку на стол.
— Это было вкусно или отвратительно?
— Это было... да, — решила Лулу, причмокивая губами, словно изучая вкус. — Одно из двух или оба сразу.
— Слабачки, — на этот раз сказал Коннор и осушил свою стопку.
Как по команде, перед нами появились тарелки с дымящейся едой, приправленной таким острым перцем, что у меня заслезились глаза. Но, боже, какой это был запах. Жареное мясо и бледная маса[20], посыпанная соленым белым сыром и острой кинзой.