— Мне так жаль.
Он кивнул.
— Ты видела, кто был за рулем?
Я покачала головой.
— Я мельком увидела светлые волосы. Думаю, это был парень, но было слишком темно, чтобы разглядеть что-то еще.
Джонатан Блэк блондин, и он сел в белый седан в OMБ. Но зачем ему было пытаться навредить Коннору сразу после того, как он попытался убедить меня принять услугу от его клиентов?
— Я ничего не слышала от Юена, — сказала я. — Ты что-нибудь видел? Или кого-нибудь?
— Только чертову машину, — морщась, ответил он и повел плечом.
По коридору эхом разносились громкие голоса — кто-то обеспокоенный, кто-то сердитый.
— Стае будет что сказать о вампирах. Но тебе нечего бояться, — пробормотал он и поцеловал меня в висок. — Не позволяй им давить на тебя. Покажи монстра, если нужно, но не бойся.
То, что он пытался помочь мне справиться со всем этим после того, что только что произошло... у меня не было слов, чтобы выразить свою благодарность. Поэтому я кивнула, промолчала и пообещала себе, что расскажу об этом позже.
* * *
Они собрались в гостиной.
— Что случилось?
Коннор рассказал им об ААМ, о нападении на мою квартиру. И Миранда, словно ураган, с яростью в глазах, бросилась ко мне.
— Ты сделала это, — сказала она, направляясь ко мне. — Это случилось из-за тебя.
— Не она вела машину, — произнес Коннор. — И никому не приказывала этого делать.
— Может, и нет, — сказала Миранда. — Но без нее этого бы не случилось.
Мой экран зажужжал, и я проверила его, обнаружив сообщение от Юена. Он потерял машину в пробке в Уикер-Парке, но дал наводку по всем пунктам. Он проверит номера, а ЧДП также просмотрит записи дорожных камер по маршруту, по которому они ехали, и попытаются зафиксировать снимок водителя.
ЧДП уже наблюдает за AAM, и Команда Омбудсмена не получала уведомления о том, что группа покидала отель. Это говорит о том, что водитель не был членом AAM.
Юен предложил вернуться, чтобы сделать официальное заявление, но я сказала ему подождать. Если этого захотят Коннор или Стая, они попросят об этом сами.
— Миранда, — произнес Коннор, — мы даже не знаем, был ли за рулем машины вампир.
— Кто еще мог это сделать? Кто еще посмел бы попытаться тебя убить?
Я хотела указать на членов ее собственной Стаи в Миннесоте, которые сделали именно это, но знала, что мне лучше молчать. Этот разговор был не для меня.
— Перестань оправдываться, Коннор! Как все мы знаем, это заговор вампиров, с целью уничтожить Стаю. — Она подозрительно посмотрела на меня. — Вероятно, это потому, что Стая отказала ей в убежище из-за ее маленьких вампирских проблем.
Из-за этого заявления оборотни начали пристально наблюдать за нами, перешептываясь друг с другом.
— Она не просила убежища, — заявил Коннор. — Значит, отказывать было не в чем.
— Без разницы. Суть в том, что каждый раз, когда в этот город приезжают новые вампиры, происходит что-то ужасное. Дерьмо, которое вредит нам.
Несколько человек закатили глаза, но некоторые кивнули в знак согласия. Они мне не доверяли. А если не доверяли мне, то и Коннору тоже. Я не могла этого допустить.
— Мы не знаем, кто это сделал, — сказала я, и все взгляды в комнате обратились ко мне. — Но если это был вампир или это произошло из-за ААМ, я разберусь с этим. Это моя проблема и моя ответственность, и я с этим разберусь. И если у кого-то из вас какие-то проблемы с этим, вы можете поговорить со мной.
На мгновение воцарилось молчание. Затем:
— Согласен.
Я оглянулась и увидела Габриэля, который стоял в дальнем конце комнаты, скрестив руки на груди.
— Если это твоя проблема, ты ее и решай. Если — наша, ее решаем мы.
— Согласна, — кивнула я, скрепляя сделку.
* * *
Он перекинулся в одиночку. Не потому, что был слишком застенчив, чтобы делать это в моем присутствии — я уже видела, как он перекидывался раньше, и его обнаженного, перед и после изменения — а потому, что он боялся, что боль испугает меня.
Я не слышала его крика. Но чувствовала вибрацию, сотрясение магией, яростью и агонией по всему зданию. И испытала огромное облегчение, когда он снова вернулся ко мне. Он переоделся, несмотря на ушибы, и его волосы были влажными.
Он подошел ко мне, поцеловал и притянул к себе. На глаза навернулись слезы, но я сдержала их. Мы все еще находились на территории Стаи, и Стая все еще злилась. Все еще была задета. Это витало в воздухе.
— Я в порядке, — сказал он и провел рукой по моим волосам. — Немного еды и пива не помешают. Но я в порядке. Давай уйдем отсюда, и сможем поговорить. — У меня было такое чувство, что он хотел оказаться подальше от всего этого и магии.
Мы вышли на улицу, к внедорожнику, и мой экран зажужжал. Я снова вытащила его, ожидая еще одно сообщение от Роджера, с новостями.
И поскольку я ждала этого, то не была готова к тому, что там обнаружила.
«Элиза:
Как ты могла предпочесть оборотней вампирам? Я восхищался тобой и так сильно хотел быть твоим другом, но ты ведешь себя по-предательски! Я начинаю сомневаться, ценишь ли ты то, что я для тебя сделал. Я защищаю тебя, Элиза. Обеспечивая твое будущее.
Надеюсь, ты поймешь,
— Друг?»
Что он сделал для меня — говорилось в сообщении. Но он ничего не сделал для меня, только навыдумывал это. И из-за этого заблуждения Коннора чуть не убили.
Мое сердце колотилось как бешеное.
— Это был он.
— Что? — спросил Коннор, и я показала ему сообщение.
— Я... Коннор, прости меня. — Ужас, ярость и страх боролись в моей груди, сдавливая сердце. — Это был преследователь. Он сбил тебя. Пытался убить. Это все моя...
— Нет, — перебил он, обхватывая рукой мою шею и наклоняя голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. — Нет. Ты несешь ответственность за свои действия, а не за его. Ты предупредила меня и была рядом, чтобы унести оттуда. Не то чтобы меня нужно было уносить.
— Потому что ты большой и сильный оборотень.
— Чертовски верно. Он не первый, кто пытался меня убить, и, вероятно, не последний. А сколько членов моей Стаи пытались убить тебя в Миннесоте?
Я помолчала.
— Это верно.
Он кивнул.
— Так что, если ты хотя бы подумаешь, что это твоя вина, ты меня просто разозлишь.
Я тяжело и прерывисто вздохнула и кивнула.
— Я в порядке, — сказал он. — Чтобы сломить меня, потребуется нечто большее, чем дерьмовый седан.
Я сунула экран в карман и потерла руками лицо, пока ко мне не вернулось самообладание.
Умом я понимала, что не виновата в этом; я не вела машину и не просила никого причинять боль Коннору. Но это не уменьшило страха и ярости от того, что кто-то пытался причинить ему боль — или что они считали, что причинение боли было тем, чего я хотела. Это было очень далеко от истины.
Коннор стал частью моей жизни. Неотъемлемой частью. Несмотря на то, как начинались наши отношения, на по меньшей мере пятнадцать лет взаимного раздражения и на то, что наши пути почти полностью разошлись. Я вернулась домой в Чикаго неохотно. Но я нашла здесь что-то вроде дома, и он был главной частью этого. И за несколько секунд кто-то почти вырвал его у меня из рук.
У меня на глазах выступили слезы.
— Черт возьми, — промолвила я, смахивая их. — Ненавижу плакать. А на этой неделе я слишком много плакала.
— У тебя выдалась нелегкая неделя, — сказал он и обнял меня за плечи. — Иногда слезы неизбежны. Но я в порядке.
Я кивнула.
— Это просто... — Я с трудом сглотнула, открыла глаза и посмотрела на него. И мне потребовались вся моя храбрость и самообладание, чтобы позволить себе быть уязвимой и рассказать ему о своих чувствах. — У меня никогда не было столь многого, что я могла бы потерять.
Выражение его глаз было... грандиозным. Гордость, триумф и радость слились воедино, и я почувствовала, что все глубже погружаюсь в его плен. Он медленно улыбнулся, с еще большим удовлетворением, характерным для Коннора.
— Во сколько тебе обошлось это небольшое признание?
Я скривила губы, глядя на него.
— Осторожнее, волк.
Все еще ухмыляясь, он поднес наши соединенные руки к губам, прижавшись своими губами, мягкими и многообещающими, к моим пальцам.
— Я тоже не хочу тебя терять, особенно из-за такого труса, который прислал тебе ту записку. Но жизнь несправедлива. Поэтому мы наслаждаемся тем, чем можем, и сражаемся, когда должны.
— Я заплачу за повреждения Тельмы.
— Предложение принято. — Уголки его губ приподнялись. — Она заслуживает, чтобы ее немного побаловали. И, возможно, немного улучшили.
Страх прошел; следы его все еще оставались, как соль на заплаканных щеках, но я снова могла думать. И эти мысли были... тревожными.
— Преследователь не в своем уме, — тихо сказала я. — Кто-то еще должен был заметить, что у него серьезные проблемы с психикой. Так как же он выходит на улицу, водит машину и может отправлять записки по почте и в электронном виде?
— Может, он — одиночка, — предположил Коннор. — В это нетрудно поверить.
— Да, возможно. — Я снова вытащила экран, заставив себя перечитать сообщение и обдумать его. Я увидела то, что пропустила в первый раз. — Преследователь — вампир.
— Да, — произнес Коннор. — Согласен. Тебе следует отправить это Команде Омбудсмена.
Так я и сделала. Тео ответил с секундной задержкой:
«Петра говорит, что сообщение было анонимным, поэтому мы не можем отследить его напрямую. Мы поищем ошибки на сервере и проинформируем Робинсон».
— Что дальше? — спросил Коннор.
— Команда Омбудсмена и ЧДП ведут расследование, — сказала я. — И я не собираюсь в это время сидеть сложа руки и плакать.
— Вот это моя девочка, — пробормотал он.
— Я рада, что ты так думаешь, и заранее приношу свои извинения, — сказала я и опубликовала сообщение в своем профиле в сети, сделав его настолько крупным и жирным, насколько смогла: