Я видела по ее глазам, она хотела, чтобы я пошла на этот шаг, потому что, по ее мнению, это обеспечило бы мою безопасность. Но я не была так уверена.
— Есть еще Тестирование, — сказала я. — Если я провалюсь, они скажут, что со мной что-то не так. Что я родилась какой-то не такой. Если я его пройду, они скажут, что я слишком сильна. А если произойдет что-то необычное, заключение будет наименьшей из моих забот.
«Потому что они увидят, кто я».
Я подняла глаза и увидела, что мама, прищурившись, наблюдает за мной. И я поняла, что она что-то заметила. Я не знала, что именно - не монстра, которому надоели разговоры - но что-то, вызвавшее мое беспокойство, мой страх.
«Сохраняй спокойствие», — приказала я себе и одарила ее единственной улыбкой, на которую была способна. Легкой и, вероятно, неубедительной.
— Клайв не остановится, — сказала я.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
Я подумала о том, что сказала Гвен.
— Он верит в то, что делает. Не просто в важность правил, а в то, что они — это единственное, что важно. Это выше моего понимания. Если бы Николь Харт нарушила правило, каким бы безобидным оно ни было, думаю, он поступил бы с ней так же. Не потому, что это означало бы отсутствие фаворитов, а потому, что он не предан ей. Если бы она нарушила правило, он бы и ее наказал. Может, это своего рода навязчивая идея, — предположила я. — Может, дело в контроле. Вы нашли что-нибудь необычное в его прошлом? Команда Омбудсмена не нашла, но...
— Мы ничего не нашли о Клайве, — ответила мама. — Мы все проверили. И, говоря о Команде Омбудсмена, — произнесла мама, — мы знаем о преследователе. Ты должна была рассказать нам.
— Я еще не знала, когда мы говорили. — И будь проклят тот, кто сказал им первым. — Я не видела его — только записки — до сегодняшнего вечера.
— Коннор в порядке? — спросила мама.
— Говорит, что да. Он хотел пойти со мной, но я велела ему отдохнуть. Мы с Лулу остановились... в другом месте, — решила я. — Это предложила Стая. — Я не хотела вдаваться в подробности покупки Коннора или ее причины, пока сама с этим разбиралась. И чем меньше они знали, тем меньше можно было использовать против них.
— Хорошо, — произнес папа. — Там безопасно?
— Да. — По сути, я жила с двумя сильными и способными оборотнями, но упоминать об этом тоже казалось неуместным.
Мой папа внезапно встал и направился к двери. Мама сделала то же самое, как будто защищая меня от какой-то опасности. Учитывая тишину, я предположила, что они получили телепатические сообщения.
— Они здесь, — догадалась я. — Отдел. — «Так старалась не принести бед к их двери», — подумала я с отвращением, гнев нарастал, словно прилив, вызванный луной.
— Они за воротами, — сказала мама, без сомнения, получив информацию от моего отца через их телепатическую связь. Она подошла к письменному столу папы и сняла со стены его катану.
— Страж, — произнес мой отец, и клинок зазвенел, когда она обнажила его. — Давай не будем разжигать войну.
Она оглянулась на него, глаза ее посеребрились, пальцы сжимали рукоять меча.
— Они угрожают моему ребенку, они провоцируют меня.
Я прочистила горло, чувствуя себя слишком маленькой и одновременно взрослой для этого разговора, стоя в кабинете моего отца, в этом Доме. Здесь я была ребенком, все еще недостаточно взрослой. И это вызывало у меня зуд.
— Есть шанс, что вы позволите мне разобраться с этим самой? — спросила я.
Папа бросил на меня взгляд, который я видела, по крайней мере, сотню раз. Выгнутая бровь, властный взгляд. Мастер, который все контролирует.
— Нет. — В его голосе не было злобы, но была решимость. — Ты наш ребенок. Может, — произнес он, — мы и учимся позволять тебе летать, когда ты вдали от нас. Но здесь, в нашем доме, будем защищать тебя.
Раздался стук в дверь. На пороге стояла вампирша: симпатичная блондинка с бледной кожей и изящным хвостом, странно выделявшимся на фоне черной униформы. Линдси была ближайшей подругой-вампиром моей матери и одной из охранников Дома. Они с Люком были женаты.
— Докладывай, — сказал мой папа.
— Сеньор, — произнесла Линдси. — Сторожевые посты укомплектованы. Дюжина за пределами периметра. Никто не прорвался.
— Трусы, — пробормотала мама, а затем смутилась, когда мы все посмотрели в ее сторону. — Извините, я не говорила, что они должны нападать. Я имела в виду, что они нападают на Лиз, на остальных, только когда они остаются одни, но не в Доме.
— Возможно, у них хватает ума, чтобы понимать, что есть границы, которые даже им не следует пересекать.
— Я бы не была так уверена, — пробормотала я.
Линдси грустно улыбнулась мне.
— Рада тебя видеть, Лиз. Сожалею о сложившихся обстоятельствах.
— Я тоже рада тебя видеть.
— Спасибо, Линдси, — сказал папа и, обернувшись ко мне, ободряюще улыбнулся. — Посмотрим, что они скажут.
Я кивнула, и он посмотрел на мою маму.
— Готова, Страж?
Она широко улыбнулась.
— Да, пожалуйста. Я больше не могу нормально повеселиться.
Я люблю своих родителей. Но иногда их слишком много.
* * *
Мы прошли через Дом, в котором теперь было тихо. Как я потом поняла, это потому что практически все вампиры находились на лужайке, с мечами за поясами, ожидая приказов.
Вампиры из Отдела, как и было обещано, находились по другую сторону забора. Клайв, как обычно, стоял впереди и, казалось, не обращал внимания на лезвия катан, которые в данный момент были направлены на его шею охранниками. Но на лице одного охранника был заметный порез, а костяшки пальцев Клайва, сжимавшие рукоять его катаны, побелели.
Мы шли по тротуару, мой отец впереди, по бокам Линдси и моя мама. Я шла позади них, и не требовалось большого вампирского ума, чтобы понять, что они выстроились стеной, чтобы защитить меня. Отчасти это было бравадой; мои родители не хотели войны с ААМ. Но я знала, что отчасти это была родительская ярость. И я надеялась, что это не причинит им вреда.
При виде меня вампиры, стоявшие позади Клайва, двинулись вперед. Двое из троих, пришедших ко мне в ту первую ночь, были с ним — Леви и Слоун. Их третий, Блейк, погиб. И каждый из них смотрел на меня с ненавистью, порожденной их верой в то, что я убила его.
— Джонсон, — позвала Линдси охранника с порезом. — Ты в порядке?
— Отлично, — ответил Джонсон, скривив губы. — Это подобие вампира полагало, что может вторгнуться на территорию Кадогана. Я его вразумил.
— Молодец, — сказала она, а затем кивнула моему отцу.
— Я Этан Салливан, — представился он, делая шаг вперед. — Мастер Дома Кадогана и член Ассамблеи Американских... Мастеров, — произнес он после драматической паузы, подчеркивая тот факт, что старше Клайва по званию.
Если Клайву и было стыдно, он этого не показал.
— Клайв. Отдел по соблюдению правовых и этических норм, AAM. Мы здесь по поручению Николь Харт.
Я не могла видеть лицо папы, но догадалась, что на нем написано недовольство.
— Вы окружили зарегистрированный Дом вооруженными вампирами без объявления. Я очень сильно сомневаюсь, что Николь Харт давала на это разрешение.
— У нас дело к Элизе Салливан.
— Которая находится на частной территории, — указал папа. — И которая, как она говорила тебе раньше, не является Послушницей Дома Кадогана. Вам здесь нечего делать.
— У нас дело к Элизе Салливан, — повторил Клайв, то ли слишком самонадеянный, то ли слишком глупый, чтобы расслышать угрозу в словах моего отца. — Чем дольше будет решаться этот вопрос, тем больше людей пострадает.
Папа склонил голову набок.
— Это угроза?
— Это констатация факта.
— Пожалуйста, нарушь границы, — крикнула мама. — Будь добр, дай мне повод. — Мама любила хорошую драку.
— Страж, — произнес папа с мягким упреком, в котором не было злобы.
Но вампиры из Отдела обменялись взглядами, не совсем уверенные, что сражаться со знаменитым Стражем Кадогана — хорошая идея. Леви шагнул вперед и прошептал что-то своему брату, отчего выражение лица Клайва напряглось.
Папа снова замолчал, наблюдая за вампирами с самым безобидным выражением лица. Клайв с трудом сглотнул; кончики катан были в миллиметрах от его кожи.
Прошла минута, затем две, пока они смотрели друг на друга. Двенадцать вампиров из Отдела против нескольких десятков, которые в данный момент находились на лужайке перед Домом, все они молчали и были готовы сражаться за своего Мастера, за свой Дом. «И за меня», — виновато подумала я. Даже если я не присоединилась к ним.
Клайв моргнул первым. Его челюсть дернулась, когда он проглотил резкие слова, но выпустил катану. Она упала на землю, сталь ударилась о бетон, как колокол.
— Его нужно наказать только за это, — пробормотала Линдси. — Он кинул катану. Это неуважение.
Я подавила улыбку. Я скучала по фирменному юмору Дома Кадогана.
— Поскольку я верю в принцип верховенства закона, — произнес папа, — но не контактирую с теми, кто угрожает нашему Дому или его вампирам, я позволю тебе, и только тебе, пройти через ворота. Ты оставишь этот меч на земле.
Клайв и остальные что-то обсудили; после долгой паузы он шагнул вперед. Ворота открыли, чтобы он мог пройти, затем снова закрыли и заперли.
Он шел к нам с ненавистью в глазах, направленной на меня.
— Мы здесь, чтобы взять Элизу Салливан под стражу.
Но мой папа, как и Стая, не был слабаком. Он засунул руки в карманы, и его взгляд был пустым и спокойным.
— Нет. Вы этого не сделаете.
— Она убийца.
— Снова ошибаешься, — произнес папа. — Я уверен, ты прекрасно знаешь, что она и близко не подходила к месту трагической гибели твоего коллеги, и у нее не было никаких мотивов желать ему смерти.
Но Клайв воспринял правду за ложь.
— Прикрытие. Офис Омбудсмена тесно связан с чикагскими Домами, и ему нельзя доверять.
— И все же вы позволили бы Элизе присоединиться к нашему Дому, чтобы выполнить условия?