— Нет. А ты?
Он покачал головой.
Мы вошли внутрь, оглядываясь по сторонам, затем осторожно поднялись по лестнице в лофт. В здании было тихо, вероятно, к большой радости Миссис Прохаски. И поскольку здесь снова пахло капустой, я могла догадаться, как она проводит время.
Мы подошли к двери, и я положила на нее руку, пытаясь нащупать хоть какую-то магию внутри. Но не обнаружила ничего, кроме воинственного воя кошки, которая была рассержена то ли тем, что мы ее оставили, то ли тем, что мы вторглись в ее крепость кошачьего одиночества.
Я отперла дверь и позволила ей распахнуться. В лофте было темно, а в коридоре пусто, если не считать груды почты на полу и разъяренной гоблинши-кошки. Элеонора сидела перед порогом, как она часто делала, и яростно размахивала хвостом.
— Я пришла покормить тебя, — сказала я. — Ты предпочитаешь, чтобы мы снова ушли?
Она взмахнула хвостом в воздухе и исчезла в тени.
— Она скорее всего довольно хороший охранник, — прошептал Коннор. — Но давай все-таки проверим.
Я кивнула, и мы проскользнули внутрь, прикрыв дверь как можно тише. Я взяла почту, и мы прокрались по коридору, посмотрев направо и налево. Он указал мне на спальни, затем на кухню.
Мы разделились, обыскали каждый свой уголок, но не нашли ничего необычного. И она не помочилась на мои ботинки, что само по себе было чудом.
Настроение поднялось, и я вернулась на кухню.
— Чисто, — сказала я громко, когда обнаружила, что он стоит, уперев руки в бока и оглядываясь по сторонам.
— То же самое.
И все же. Было что-то жутковатое в том, чтобы находиться здесь; как будто помещение было заброшено и оставлено на произвол судьбы. Что-то антиутопическое.
— Давай я покормлю ее и проверю воду, и мы сможем уйти.
— Возражать не стану, — произнес Коннор и потер живот. — Я бы поел.
— Пицца и кофе.
— Нет. И у тебя проблема. — Он кивнул на стопку бумаг в моей руке. — Есть еще какие-нибудь послания?
Я проверила и обнаружила обычную рекламу и прочий мусор.
— Ничего, — ответила я, но легче мне от этого не стало. Возможно, преследователь и не нашел таунхаус Коннора, но он знал, что мы здесь не останемся. Он наблюдал за нами.
По моим рукам побежали мурашки, и я, прогнав страх, отложила письма. Страх — это то, чего он хотел, и я не собиралась позволять ему выиграть.
— Хорошая девочка, — сказал Коннор, проводя пальцами по моим волосам, как будто понял мою молчаливую борьбу и ее результат.
Его экран завибрировал, и он вытащил его.
— Черт возьми. В баре началась драка.
— Как всегда, — произнесла я.
— Да, но на этот раз пострадали два человека, и они угрожают подать в суд на оборотней, с которыми подрались. Мне нужно позвонить, и, скорее всего, это будет шумно и вызовет магию. Мне лучше выйти. — Он взглянул на меня, нахмурившись. — Ты справишься здесь сама?
Я вылила старую воду в раковину и включила кран.
— Одна в пустой квартире? Да. Уверена, что справлюсь с этим непростым заданием.
— Я буду снаружи. — Он подошел ко мне, прижавшись поцелуем, не оставляя сомнений в степени своей привязанности и заботы. — Будь осторожна. Или я тебя накажу.
Я услышала, как закрылась дверь, поставила на место поилку и насыпала кошачьего корма.
И удивилась, что Элеонора Аквитанская не прибежала. Свежая еда, даже если это не деликатно прожаренный атлантический лосось, который она предпочитала, была тем соблазном, что она редко игнорировала. Наверное, все еще злилась.
И все же. Это было странно. Я прошлась по лофту и огляделась. Кошка исчезла.
— Элеонора Аквитанская?
Я не чувствовала никакой магии, пока она не исчезла; я не знала, что была не одна, пока не услышала голос у своего уха.
— Ты очень разочаровала меня, Элиза.
А потом мир погрузился во тьму.
Глава 19
Я почувствовала боль прежде, чем что-то услышала, прежде, чем что-то увидела. Затем попыталась пошевелиться, чтобы справиться с новой болью, и поняла, что не могу.
Я моргнула, открывая глаза — зрение затуманилось от удара — и поняла по звенящей боли, отдававшейся в спину и руку, что он ударил меня по шее. Возможно, задел блуждающий нерв, и я упала. Я все еще находилась в лофте, сидела на стуле, плечи отведены назад, руки были связаны за спиной чем-то вроде ткани. Комната закружилась, и я потрясла головой, чтобы прийти в себя, а пальцами одной руки ущипнула другую. Острая боль помогла разогнать туманность.
— Ты очнулась.
Я подняла глаза на мужчину, который стоял передо мной, и вглядывалась в его лицо, пока оно не превратилось из размытого изображения в четкие черты. Бледная кожа, светлые волосы, черная камуфляжная форма и охотничий нож, поблескивающий в свете уличных фонарей, падающего через окна.
Леви.
Я была привязана к стулу в лофте вместе со своим преследователем.
Мое плечо снова заболело от того, что было вывернуто, и я вцепился в это чувство, используя в качестве энергии. Мне нужно было сосредоточиться, потому что у меня было всего мгновение, чтобы решить, что делать, как поступить. Я выбрала сочувствие, надеясь, что он просто достаточно сумасшедший, чтобы купиться на это.
— Леви? — спросила я и несколько раз моргнула. — Прости, у меня кружится голова. Я не знала, что ты здесь.
Карие глаза улыбались под светлыми волосами, которые были более лохматыми, чем раньше.
— Это моя особая версия гламура. У меня неплохо получается.
Значит, он прятался у нас под носом. Мы с Коннором ожидали, что лофт будет пуст, поэтому немного гламура просто заставило нас поверить, что мы правы. Этого оказалось достаточно. Он наблюдал, как я разговариваю с Коннором, как кормлю кошку, пока не пришло время показаться.
— Коннор вернется... через минуту, — медленно произнесла я, как будто все еще не могла сосредоточиться.
— У собаки будут свои проблемы, — сказал Леви. И страх пронзил меня холодной серебряной нитью. — И тебе на самом деле нужно перестать думать о нем, Элиза. — Слова были натянутыми, отрывистыми, злыми.
Он начал расхаживать вперед-назад, а я огляделась в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать. Нужное мне оружие — сверкающий нож — было у него в руке. Но пока я не могла его достать, поэтому потерла запястья друг о друга, пытаясь натянуть ткань так, чтобы высвободить руку. «Заставлю его говорить», — подумала я, «и придумаю способ освободиться».
— Прости, — сказала я. — Я не имела в виду, что хочу, чтобы он был здесь. Я просто хотела, чтобы ты знал, что он вернется. Он будет искать меня. Так что будь осторожен.
Я опустила веки, изображая сонливость, и попыталась прислушаться к окружающему миру, к какой-нибудь потасовке внизу. Но вокруг была лишь тишина, по крайней мере сейчас. Монстр наблюдал моими глазами, ждал. Его разум не был затуманен. И он был зол.
«Скоро», — сказала я. — «Обещаю».
Леви пересек лофт с охотничьим ножом в руке.
— Я должен был быть твоим спутником. Твоим другом. — Он остановился и оглянулся на меня. — Ты общаешься с оборотнями, с собаками. Я разочарован в тебе. Так зол, что я доверился тебе.
Я уставилась на него, пытаясь разобраться в его бессвязных словах, в чувствах, стоящих за ними. Он был выше всякой логики и рациональности.
— Прости, — сказала я. — Мне очень жаль, что я причинила тебе боль. — Я смягчила слова гламуром, ровно настолько, чтобы заставить его поверить. — Просто я получила твою записку всего несколько дней назад. Так что это небольшой сюрприз.
— Полагаю, я действительно не торопился. Но мне пришлось подождать, пока все не будет готово. — Он остановился и оглянулся на меня. — Почему ты не сделала то, о чем просил Клайв? Тебе просто нужно было выбрать Дом, и тогда я мог бы присоединиться к тебе. В один прекрасный день мы бы поженились и стали Мастерами, вместе.
— Леви, Клайв не дал мне времени подумать. Он просто появился и выдвинул требования.
— Он импульсивен, — согласился Леви. — Не такой стратег, не такой целеустремленный, как я. Он не продумывает все до мелочей, — сказал он, постучав пальцем по своей голове. — Николь хотела Отдел по соблюдению правовых и этических норм, но он хотел этого больше. Он не любит мошенников. Нарушителей правил.
И мне не понравился блеск в его глазах, когда он это говорил.
— Ты — эксперимент, — произнес он, и моя кровь похолодела.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. «Это связано с Тестированием? Они хотели провести надо мной научные эксперименты?»
— Касательно Отдела, — ответил Леви. — Чтобы увидеть, как далеко простирается их власть, как много Николь позволит им делать.
Это... не имело никакого отношения ни к моему созданию, ни к моему монстру.
— Ты уверен?
— Конечно. Он мне все рассказывает.
Я сомневалась, что это правда. Но не было смысла задавать Леви дополнительные вопросы на этот счет. Он бы только заподозрил неладное.
Он подошел к кухонному острову. Сел на табурет.
— А Клайв просто ненавидит тебя. — Когда он это сказал, в его глазах промелькнул намек на мрачную радость. «Он счастлив, что мы столкнулись, а он оказался посередине?»
— Ненавидит меня?
— Конечно. Ты из Дома Кадогана. Избалована. — Он заговорщически наклонился вперед. — Он не знает тебя так, как я.
«Ты меня совсем не знаешь», — подумала я. Он не знал ни меня, ни монстра, и был более чем готов пожертвовать своим братом в знак своей преданности.
— Возможно, для нас слишком поздно, — пробормотал он себе под нос. — Ты спасла его — Коннора Киина — вчера.
Хотя ярость пылала, я сдержала ее, заговорщически наклонившись к нему.
— Ты пытался убить Коннора?
— Возможно, — ответил он, и на его щеках появился румянец удовольствия.
— Чтобы защитить меня, — сказала я, и он кивнул, явно с облегчением.
— Точно так же, как я защищаю тебя прямо сейчас, — произнес он, — от того мужлана, с которым ты проводишь время. Я не понимаю, почему ты встречаешься с собакой. Ты могла бы заполучить любого