Движения давались безо всякого напряжения. Даже постоянная боль в руке куда-то ушла, и слабости я не чувствовал. Местечко, где я медитировал в прошлый раз, было занято стайкой местных жителей, и я ушел к статуям. Над этим местом, единственным в долине, летала мрачная атмосфера, а значит, меня здесь ждало только одиночество, что меня вполне устраивало.
— Достаточно, — раздался голос Оракула.
Я был почти уверен, что он просто появился из неоткуда, но заострять на этом внимание не стал. Остановился и вопросительно посмотрел на учителя.
— Ты продвинулся достаточно, чтобы перевести медитацию в боевой стиль, — ошарашил меня павлин.
Не осознанно погладил правую руку левой, стоило остановить медитацию, и боль вернулась.
— А стоит ли? Все же я…
Но Оракул жестом остановил мою речь:
— Я все знаю. И тебе сейчас действительно не достает четкого стиля рукопашного боя. Это было ясно уже давно, но только сейчас я подготовил для тебя набор стоек и приемов, совместимых с человеческой физиологией. Давай начнем.
Хмыкнул, решив все же напомнить:
— У меня травмирована рука. Мы разве не должны сначала залатать эту рану?
Павлин задумчиво посмотрел на указанную конечность, но снова перевел взгляд на меня:
— Да. И нет. Движению она не мешает, так что может подождать. К тому же от твоих успехов будет зависеть, как именно я буду… Лечить твою травму.
Ну, Оракул умный, ему виднее.
— Верное решение, — кивнул птиц, — начни с движений медитации, а я буду вносить необходимые изменения.
Вот и весь короткий разговор. Я начал двигаться, а Оракул на ходу поправлял движения, делая их более резкими, все больше походящими на удары. Однако прошло часов двадцать, не меньше, пока я понял, в чем собственно, заключался стиль. Повторение одних и тех же движений, наконец, создало в моем сознании отчетливую структуру, всю хитрость которой я понял далеко не сразу. Оракул, не пытаясь придумывать что-то принципиально новое, просто встраивал в мое тело мышечную память, уж не знаю, как именно ему это удавалось. Сам стиль был… необычный. Экономные и четкие движения, чем он напоминал стиль, изученный мной в подземельях АНБУ. Правда, тот стиль был не полный, а так, лишь сырая заготовка, но этот был куда более оформленный. Движение сохранило плавность, текучесть, и этим напоминала медитацию. В основном комплекс состоял не из ударов или блоков, а из стоек, правильно используя которые я отклонял предположительные удары противника. А вот собственные удары были поставлены по весьма необычной схеме. Используя этот стиль я как бы не наносил удар. Смысл был в том, чтобы подставить часть своего тела туда, куда двигался противник, чтобы он, как бы, сам натолкнулся на меня. Хитрость была в том, что блокировать такие удары было бы очень сложно, из-за их статичности. Фактически, противник должен был не блокировать мой удар, а успевать гасить инерцию собственного тела, что было далеко не всегда возможно. Сколько времени я отрабатывал все связки стоек, сказать не могу, но это было достаточно долго. В конце Оракул вновь остановил меня.
— Достаточно. Теперь тебе следует закрепить твои умения.
В очередной раз поглаживая правую руку левой, решил уточнить:
— И кто будет противником?
— Ты сам, — ответил Павлин.
Он сложил крылья в замке, жест, означающий соединение двух стихий в одну, Кеккей Генкай, но это было все. Ни слов, ни других печатей. Секунда, две, и перед ним появилось яркое свечение, медленно формирующееся в силуэт. Свет становился все ярче, и мне пришлось отвернуться, но техника сработала достаточно быстро. Когда я снова повернулся к Оракулу, между нами стоял… Я. Не моя копия, не совсем моя копия. Точнее я выглядел так, когда попал сюда в предыдущий раз.
Моя копия ухмыльнулась, и начал неторопливо разминать мышцы. Шрамов на руке не было, так что двигался он без моей скованности. Пусть мне и казалось, что ранение мешает не сильно, но теперь, видя себя самого, я понял, насколько был не прав. Оракул отошел в сторону и кивнул.
— Начинайте.
И мое отражение незамедлительно бросилось в атаку. Вот же Биджу! Серия отчетливо знакомых мне ударов, которые я принял на блок. Постарался принять, но пропустил больше половины. Несколько прямых ударов пришлись на руки, но три прошло в корпус. Поморщился, отступая. Отражение скользнуло вперед, начиная знакомую мне связку ударов. И предпринимаю контратаку, но проигрываю себе же. Не хватает скорости, подводит рука, мою контратаку перехватывают, и я получаю новую серию ударов, часть из которых достигает цели.
— Что ты делаешь? — спросил Оракул.
— Не знаю, — рыкнул я.
Отражение бросается вперед, и в этот раз его связка куда хитрее. Попытка блокировать первый удар позволила ему провести захват, из которого он легко пробил мне локтем в ребра, а потом еще добавил несколько прямых ударов по лицу. Я, тяжело дыша, свалился на одно колено, держась за место ушиба. Боль была фантомная, не настоящая, но легче от этого не становилось.
— Ученик, я разочарован.
— Да, да, я понял, — кивнул.
От меня требовалось использовать только что выученные приемы, и тело их знало. А вот сознание еще не перестроилось, и потому я должен был усилием воли заставлять тело не применять знакомые и привычные движения, и направлять по новому пути, делать осознанно то, что должен делать инстинктивно.
Но, как всегда, сказать проще, чем сделать.
— Если ты понял, мы продолжаем.
Копия рванула в атаку, не дожидаясь, пока я поднимусь. Но в этот раз я успел сообразить, и, приняв удар ноги, перевел все его энергию себе на пользу, использовав ее вместо толчка, чтобы встать на ноги. Сосредоточившись, я начал новый поединок с собственной тенью. Теперь все был не настолько плохо, я отводил удары отражения в стороны, и это получалось достаточно неплохо. А вот поймать его и нанести свой удар все никак не выходило. Я никак не мог зацепиться, чего-то не хватало. Раз за разом, проворачивая одну связку за другой, я понимал, что где-то совершаю ошибку. Но не знал, где. Отражение уже куда реже доставало меня, но я по-прежнему не мог достать его, и бой затянулся.
— Стоп.
Отражение резко отскочило назад, вновь не дав мне довести до конца свою атаку.
— Я чего-то не понимаю.
— Поймешь, — Оракул как бы пожал плечами, — со временем. Давай вернемся к твоей руке, у тебя осталось не так много времени.
Моя тень, как ни странно, осталась здесь, более того, начала отрабатывать те приемы, которые еще недавно выполнял я.
Оракул побрел куда-то в сторону, и я пошел за ним. Стоило вспомнить про свою руку, как в ней вновь возникла боль, заставляя меня ее нервно потирать.
— Все же ты неплохо справляешься. Обычно людям требуется несколько лет, а то и больше, чтобы освоить новый стиль.
— Это ваша заслуга, учитель, не моя. Я еще точнее, ваших способностей.
На что павлин спокойно ответил:
— Мои способности — это часть меня. Ты сам должен неплохо понимать, что в достижении целей ступенькой к конечному результату может стать все, что угодно. Твой разум, твои идеи, кто-то из твоих близких, кого ты можешь использовать, а порой и абсолютно посторонний человек.
Киваю. Он прав, еще недавно я пользовался Каору, и неизвестной мне семьей в госпитале. Вот только к чему он это ведет?
— То, что ты назвал Игольчатым ударом, — продолжил Оракул, — оказалось слишком мало эффективной способностью. Я посчитал, что тебе следует иметь что-то… более практичное.
— Например? — заинтересовался я.
Оракул коснулся моей травмированной руки.
— Сейчас я буду восстанавливать систему чакр в твоей руке. Более того, я могу добавить кое-что, чего там не было. Лишние танкецу, используя которые ты сможешь наносить те же удары природной чакрой. Разница будет в объеме сэн чакры в момент удара. Будем считать, что первый наш опыт был… прототипом. Используя который ты научился применять эту способность. Набрался опыта на практике, если так будет понятнее.
Я задумчиво посмотрел на свою руку, подавляя желание ее немного почесать.
— Ты расщедрился на подарки.
— Да, — кивнул павлин, — и нет. То, что ты все еще жив, не смотря на выпавшие тебе испытания, говорит о твоей силе. А вот твои ранения говорят об обратном. Мне нужен живой ученик, так что я подброшу тебе немного новых способностей. Но не более, чем необходимо. Тяжелые условия способствуют прогрессу, ведь так?
Ну что я могу ответить? Только кивнуть, полностью соглашаясь со словами учителя.
— А не возникнет лишних вопросов? Ну, с этими новыми танкецу?
— Можешь отсылать всех ко мне, и говорить, что сам и понятие не имеешь, что именно я сделал.
— Это будет недалеко от истины.
Мы пришли к водоему, у которого я раньше не бывал. Все же эта долина больше, чем мне казалось ранее.
— Забирайся внутрь и медитируй.
— И все? — скептически глядя на странного серого цвета воду, спросил я.
— И все, — подтвердил Оракул.
Выполняя команду учителя, я вошел в водоем и начал упражнения. Однако. Погружаясь в воду, я думал о том, как буду дышать. И неожиданно понял, что не дышу. Просто выдохнул, а вдыхать не особо и нужно. Воодушевленный я продолжил медитацию, без особого труда преодолевая сопротивление воды. Но с каждой следующей позицией мне казалось, что я все больше засыпаю, пока в какой-то момент не выпал из реальности совсем.
Глава 75
С пробужденьецем, мл*ть! Приходить в себя, чувствуя в голове гул, разрывающий черепушку на части, это не просто сомнительное удовольствие, это фирменное издевательство.
Воспоминания о прошедшем дне пробивались через пелену боли с большим трудом. Глаза открывать не хотелось, но вместо звуков я слышал писк, приносящий лишь еще больше боли, но разобрать что-либо не мог. Пришлось все же открыть глаза, и сразу их закрыть, потому что за пару мгновений ослепляющего света голову прорезала очередная волна боли, из-за которой меня вырвало. Что за? Какого биджу со мной происходит?