– Вкусно.
– Напои нас болью, маг.
– Прозрей!
Погибшие и умирающие органы окрасились в разные цвета. Легкие, почки, печень были черны – мертво. Сердце серело – оно будет биться еще несколько мгновений.
Над своей новой способностью Иттан решил подумать как-нибудь позже, пока же боролся за каждый удар сердца. Но, увы, вскоре оно остановилось.
– Ее было не спасти. – Иттан стер со лба пот.
– Я знал это с самого начала, – безразлично кивнул Захарий, прикрывая девочке глаза. – Попала под лапу подводнику, когда решила с братом осмотреть низины.
Только теперь Иттан заметил забившегося в угол ниши мальчонку, который от бессилия даже не плакал – тихонько подвывал. Его аура была чистой и серебристой. Женщина суетилась около него, но мальчик не видел никого и ничего, кроме мертвой сестренки.
– Тогда зачем позвал меня? – Иттан повернулся к деду.
– Хотел оценить твои способности на ком-то, кому не сделаешь хуже, – пожал тот плечами. – Ты все еще хочешь помогать?
– Конечно, – ответил он твердо.
– Тогда ты принят.
С того дня дед не только всюду брал с собой Иттана, но и начал передавал ему свои знания. Передавал так обстоятельно, что появилась пугающая мысль: уж не собрался ли он отойти в мир иной, оставив после себя ученика?
– Не дождешься, – смеялся Захарий, закуривая самокрутку. – Я еще всех вас переживу, а у тебя путь иной. Ты надолго с нами не задержишься, а пока помогай тем, кому еще можно помочь.
Он любил курить и пить, а когда-то, поговаривают, и женщин. Но теперь относился к ним со снисходительной заботой.
Многое, напротив, передавал Захарию Иттан. Обучал его распределять живительную силу, концентрироваться на одной точке. Захарий благодарил и никогда, ни разу не спросил, откуда Иттан все это знает. Да и о том, что с ним случилось, он не любопытствовал.
Иттан сидел на краю обрыва и всматривался в темнеющую бездну. Почему-то его тянуло туда, вниз, будто что-то, что произошло в завесе, навсегда связало его и тварей, ее населяющих.
Кто-то подкрался незаметно и встал за спиной. Иттан ощущал тепло его ауры и запах волнения. Но не спешил обернуться. Бездна манила.
– Здравствуй, – услышал он такой знакомый голос, что в груди заныло осколками воспоминаний.
Она. Не человек, а когда-то – фантазия с ароматом цитрусовых, но теперь – ночной кошмар.
Она стояла, скрестив руки под грудью, поджав губы, и одни боги догадывались, о чем она думает. С затянутыми в конский хвост рыжими волосами, в одежде неприметной и простой, чуть осунувшаяся – но это была Агния. Женщина-мечта. Искра, которая зажгла в нем жизнь и которая чуть не спалила его до костей, погаснув.
– Не молчи, – улыбнулась она лучисто. – Да-да, я жива. – Нахмурилась; истинная актриса, способная за минуту проиграть сотню эмоций. – Ты не рад?
Агния обвела себя руками, будто показывая: смотри, это все когда-то принадлежало тебе.
Иттан поднялся, с трудом отрываясь от созерцания бездны.
– Как? – только и спросил он, осматривая ее. Но ни новый взгляд, ни старый не показывали чего-то особенного. Перед ним красовалось не умертвие и не фантом, воссозданный магией, а вполне себе настоящая Агния.
– Ну, как тебе сказать. – Она подковырнула носочком башмака (кожа качественной выделки, пряжки металлические; не бедствует, мельком отметил Иттан) хлюпающую землю. – Все достаточно просто. Я не умирала.
– Но я видел твое тело! – воскликнул Иттан.
Какая красивая она лежала на алтарном камне, а вокруг все было усыпано цветами. Как прощались с ней знакомые, гладили холодный лоб и сетовали на то, что Янг лишился величайшей актрисы. Как сверкали изумруды в ее волосах.
Он помнил мельчайшие детали их прощания.
– И что? – Агния погладила его по щеке, и по коже пробежала волна. Не опьяняющего возбуждения, но желания. – Достаточно пары капель одного чудодейственного средства, чтобы мое сердцебиение замедлилось, а вместе с ним замедлилась и жизнь. Пару часов я поспала, пока эти лицемеры, якобы друзья, прощались со мной. Гроб заколотили пустым. И все. Скрылась, залегла на дно – как это называют в здешних краях?
Какие-то глупости. Разве можно не заметить, что человек жив?..
И тут он вспомнил, что Агния завещала не сжигать себя, якобы не желая портить прекрасное тело. Ни у кого тот малюсенький посмертный каприз не вызвал недоумения – общественность согласилась: эту красоту нельзя обратить в пепел.
– Зачем? – Голос дрогнул, но Иттан не мог ничего поделать с собой. Он помнил себя абсолютно счастливым рядом с ней; пускай и тайным любовником, зато тем единственным, кому Агния принадлежала. Помнил себя опустошенным, выпотрошенным, получив письмо об ее кончине. И помнил злость, пожирающую изнутри, когда вскрылась правда о десятках иных «тайных любовников».
– Проблемы, дорогой мой. – Агния глянула за черту, туда, где рождалась бездна. – Не все у меня шло гладко. Меня преследовал один из поклонников и чуть не отправил в мир иной за отказ. Пришлось умереть, чтобы он от меня отстал. Я со всеми проблемами разобралась. Кроме сущей мелочи, – добавила она с напряжением. – Ты, говорят, тоже погиб в бою, ан нет.
– Я не инсценировал свою смерть, чтобы скрыться от тех, с кем спал, – резанул Иттан и зашагал среди камней по направлению к спасительному дому Захария, где всегда громко и многолюдно.
– Выслушай меня! – Она бежала рядом, и волосы мотались взад-вперед, точно пляшущие язычки костра. – Просто выслушай. – Преградила ему дорогу и практически рухнула в объятия. – Мне нужен ты, Иттан. – Агния коснулась губами мочки его уха. – Только ты один. Я хотела воссоединиться с тобой сразу же после «кончины», но ты исчез. А после меня огорошили твоей смертью. Я рыдала, поганый ты мальчишка! – Она шутливо шлепнула его по щеке, но Иттан не отстранился. Прислушивался к себе. Отсчитывал ее вдохи и выдохи.
– Как ты узнала, что я жив?
– Птичка напела. – Она повела острым плечиком. – Все расскажу, но позже.
Иттан фыркнул. Позже – хороший синоним вранья. Всегда легче объяснить когда-нибудь потом, когда ложь можно будет, приправив недомолвками, обратить в истину.
– Чего ты хочешь сейчас?
– Тебя.
Иттан сухо рассмеялся.
– Лжешь.
Агния ничуть не смутилась. Села на покрытый мхом валун и похлопала ладошкой рядом.
– Нет в ногах истины, – промолвила она. – Послушай.
Иттан не сел, чтобы не раствориться в близости к ней, но мотнул головой, мол, начинай.
Агния скупо рассказала о долгах, накопленных ею за годы кутежа; и о богатых покровителях из числа тех, с кем легче связаться, чем отвязаться. Клятвенно заверяла, что список мужчин не был выдумкой, но с большинством – разумеется, кроме Иттана – ее заставляли общаться. И почти ни с кем она не спала. Агния врала так проникновенно, что любой мальчишка поверил бы и тотчас одурел от любви.
Жаль, что Иттан вырос.
– Хорошо, – заключил он, не дослушав до конца и стараясь не глядеть в обезоруживающе честные глаза, – допустим, тебя заставили. Ты умерла, отвязавшись от богатеньких кавалеров. Ну а я-то тебе на кой? И не надо петь о любви, не верю.
Агния уже давно бездумно срывала клоки мха и перетирала их меж пальцев, потому руки ее потемнели. Пахло сгнившей почвой.
– Дело твое, я не заставляю верить моим признаниям. – Агния поджала губы и отряхнула руки. – Помоги мне, прошу. Я заплачу любую цену.
– Это уже интереснее. – Иттан позволил себе легкую улыбку. – За что платить собралась?
– Достань мне одну вещицу. Лунный порошок. Я слышала, он есть в академии магии.
Да, в хранилище академии можно было достать даже редкий лунный порошок – пыльцу цветка Лунны. Из него варили сильнейшие декокты, и на черном рынке стоил он дороже золота. В обычных лавках золотого порошка было не достать, потому как собирали его лишь специально обученные травники.
В любом случае взять да принести его – это задачка для профессионального вора, а не бывшего (и ныне якобы покойного) декана.
– Как, по твоему мнению, я его достану? Приду и скажу: «Не обращайте внимания, я порошок вынесу, и все»?
Раньше Иттан не подозревал, что Агния настолько наивна.
– Ты вхож в академию, – убеждала она, – у тебя сохранились связи или старые знакомства. Никто из моих знакомых даже сунуться туда не посмеет, а ты…
– И я не смогу. Я – мертвец, – напомнил он невозмутимо. – Поищи на рынках.
– Думаешь, не искала? – Она помрачнела. – В Валонии нет никого, кто продал бы мне порошок. Остается академия. Разве тебе не нужны деньги? – мигом отбросила просьбы Агния. – Чтобы выбраться отсюда, чтобы зажить нормальной жизнью где-нибудь сверху? Меня не волнует, почему ты прячешься, но сомневаюсь, что в низине ты осел добровольно. Я заплачу. – Она отогнула ворот походной рубашки и выудила наружу драгоценное колье, уместное разве что на ужине в королевском дворце. Каждый прозрачный, словно слеза, камень был размером с крупную виноградину. – Аванс.
Замочек долго не расстегивался, и Агния тянула за него, крутила. Камни бились друг о друга, шурша, будто просили не снимать их с хрупкой шейки. Наконец, Агния бросила колье в Иттана, но тот не стал ловить. Оно ударилось о его грудь и рухнуло к ногам.
– Для чего тебе этот порошок?
– Слышишь? – вдруг спросила Агния и указала на бездну, где копошились подводники. – Скоро они вылезут наружу, и тогда всем нам придется несладко. Интересно, как они выглядят…
– Отвечай на вопрос.
– Я по-настоящему больна, – нехотя призналась Агния. – Болезнь пожирает меня много лет, но только сейчас я узнала, чем ее вытравить из головы. Мне изготовят зелье, но без лунного порошка оно бесполезно. Я не хочу умирать в самом расцвете сил, Иттан. Я очень хочу жить! – Она поднялась с валуна, понурая и, кажется, переставшая верить, что договориться получится легко. Поняла, что былое очарование утеряно. – Самой мне порошок не достать, ну а ты сможешь… если захочешь, конечно. Я зайду на неделе. Безделушку эту оставь себе в любом случае.