Наконец я дошла до портрета Одэниалис, он почти полностью занимал отдельную узкую нишу. Упершись рукой в небольшой свободный кусочек неровной каменной стены, я подумала, что для изображения Аполлионы здесь пока нет места. И кому бы из сирен ни пришлось его создавать, для начала ей придется пробить новое ответвление пещеры.
Прислонившись спиной к скальной породе, я повернулась лицом к Залу Анамны.
– Полли, как ты слышала, умоляла меня прийти сюда и узнать что-то пугающее про атлантов, но не сказала, с чего начать.
– В этом нет нужды. Одна из Государынь наверняка притягивает тебя больше других.
Я кивнула, вспомнив про сирену в лазурном платье.
– Да, так и есть.
– Значит, вот тебе и начало.
Я прошла всю пещеру в обратном направлении и остановилась почти у самого входа у портрета Государыни в лазоревом. Значит, она одна из первых… Ее сияющие теплые глаза манили меня. Я прежде не заметила ее имя, выложенное курсивом тонкими черными плиточками.
Сисиникса.
Я потянулась к портрету, помедлив лишь мгновение, затем снова заглянула в сияющие глаза и, прикасаясь, прошептала:
– Что ты поведаешь мне, Сисиникса?
Глава 10
Все окутал серый туман. У меня закружилась голова, начало мутить, а потом я потеряла ощущение собственного тела. Зрение прояснялось постепенно. И вот в мир вернулись краски. Но я стала кем-то другим, вернее, частью этого кого-то, пассажиром, не способным контролировать чужое тело, в котором оказалась, – как сильно бы мне этого ни хотелось. Я скрывалась за глазами, чувствами и мыслями Сисиниксы и смиренно ожидала знаний, которыми она готова была со мной поделиться.
Сисиникса поднялась по каменным ступеням на террасу и прошла мимо массивных пилонов, подпирающих сводчатый потолок. Звуки музыки, смех и болтовня звенели у нее в ушах, а от аромата жареного мяса сосало под ложечкой.
Проходя мимо зеркала, она бросила взгляд на свое отражение и на мгновение остановилась заправить выбившуюся прядь под золотой ободок. Меня поразила небольшая особенность ее ушей: небольшой мясистый кусочек плоти – его называют козелком, – закрывающий ушной канал, был куда больше обычного. За исключением этого Сисиникса весьма походила на свой портрет в Зале Анамны, только, пожалуй, была еще красивее. Идеальная кожа благородного оливкового тона, на щеках – румянец. Волосы цвета темного шоколада частично собраны в узел на макушке, еще часть прядей удерживал золотой ободок, но основная их масса окутывает плечи и каскадом ниспадает до талии. Прекрасно скроенный синий лиф открывал ее ладную грудь (сирены не стыдятся наготы и не бравируют ею), сверху – облегающая короткая безрукавка; между ней и обтягивающей бедра юбкой, книзу расширяющейся и сшитой, казалось, из десятков футов ткани, виднелась упругая кожа ее подтянутого живота. На ноги Сисиникса надела кожаные сандалии с высокой, под колено, шнуровкой; она чувствовала, как ремешки стягивают икры. Миниатюрная, стройная и мускулистая. На правой ладони – мозоли. Позже я узнала, откуда они: Государыня была не только мудрой правительницей, но и великолепным воином.
Ничего похожего на аквамарин (любое украшение с ним) я не заметила. Поискав в памяти Сисиниксы этот голубой самоцвет, выяснила, что он не занимал ее мысли. Она никогда не отправлялась в dyάs; более того, я почувствовала, что не поиск партнера привел ее туда, где мы оказались. Озадаченная, я перестала гадать и сосредоточилась на наблюдении и переживании воспоминаний Сисиниксы. Ее изображение выбрало для меня эту сцену, и я обязана была разобраться в причинах.
Сисиникса, миновав зеркала, вышла на открытую площадку, над которой высился купол с отверстием в центре, сквозь которое виднелся кусочек неба. Было жарко, и лица всех присутствующих лоснились от пота. Многих обмахивали опахалами слуги (вероятно, рабы) в белых набедренных повязках, даже женщины носили их. Они расхаживали с обнаженной грудью и разносили подносы с фруктами и вином.
Сисиникса прошла мимо роскошных кушеток и столов, ломившихся от яств; десятки людей, в основном мужчины, хотя мне попались на глаза и женщины в изысканных, как и у Сисиниксы, нарядах, сидели и беседовали. Все они относились к аристократии, как следовало из воспоминаний Государыни, присутствовали также представители правящей королевской династии; многие занимались политикой. Меня поразило, что я без труда проникала в воспоминания Государыни и считывала ее мнение о происходящем.
Сисиникса остановилась у фонтана поболтать с некой не имеющей никакого значения особой – оттуда было удобно подслушать диалог мужчин, отдыхавших за низеньким столиком, на котором высились украшенные драгоценными камнями чаши для вина. Звали этих мужчин Ренлаус и Нестор, как следовало из воспоминаний Государыни. Она сосредоточилась на их разговоре, без труда обмениваясь репликами с собеседницей.
– Видишь красавицу в голубом? – тихо шепнул Нестор собеседнику.
– Как ее можно не заметить? Я обратил на нее внимание, как она вошла, – наклонившись к Нестору, ответил Ренлаус. – Ты с ней знаком? Из какого она семейства?
Нестор разразился низким горловым смехом, явно наслаждаясь звуком собственного голоса.
– Дорогой мой Ренлаус, она из семейства, о котором ты никогда прежде не слышал. Край ее, как мне рассказывали, изобилует природными богатствами. Атлантида в сравнении с ним меркнет.
Ренлаус недоверчиво ахнул.
– Это невозможно. Мы самая мощная держава в мире. Нам принадлежат все богатства на тысячи миль вокруг… разве что, – он запнулся, – разве что она родом с мифического Дальнего Востока? Она оттуда, дражайший Нестор?
Тот не ответил, и Сисиникса представила, как Нестор качает головой, взглядом поощряя собеседника догадаться самостоятельно. Сисиниксе доставлял удовольствие их разговор, ведь Ренлаус прекрасно знал, кто она такая, и сейчас просто подшучивал над Нестором.
– Но она хотя бы не человек? – уточнил Ренлаус. – Такая красивая и могущественная не может не быть одной из нас.
И снова повисла полная ожидания тишина, а Ренлаус еще раз ахнул.
– Так кто же она? Ну же, я умираю от любопытства и готов на коленях просить разгадку!
– Она царица Океаноса, друг мой, – понизил голос Нестор. – Лучшая из таинственного народа.
– Океанос, – озадаченно пробормотал Ренлаус. – Никогда о нем не слышал.
– И не услышишь, дружище, но запомни это название. Это великая тайна.
– И где же он находится?
– Я это пытаюсь выяснить, – ответил Нестор, снова откинувшись на спинку кушетки.
Сисиникса прислушивалась, и смех плескался в ее груди. Ренлаус, состоятельный атлант, выдающийся мореход, капитан собственного корабля, многие годы доставлял грузы из Атлантиды в Океанос – привозил товары, которые подводный народ не мог добыть на дне океана: текстиль и рулоны тонкой ткани, цветную плитку, зеркала, инструменты для добычи полезных ископаемых, облицовки и обработки камня. Он и его матросы-атланты доставляли все, что выменивала Сисиникса, в пещеры-хранилища под горой Калифас.
– Откуда у тебя эта вещица, дружище? – спросил Нестор.
Сисиникса повернула голову и краем глаза посмотрела на собеседников. Нестор щупал кольцо из металла ярче золота на мизинце Ренлауса – подарок самой Сисиниксы. Вообще-то это был задаток за следующую поставку.
– Купил на рынке в прошлом году, – не моргнув глазом ответил Ренлаус. – Оно простое, но мне нравится простота. И потом, я собираюсь подарить его Адрии на нашу помолвку, как только найду подходящий камень.
– Что за рынок? – не унимался Нестор. – В Нариссе?
– Именно, – поспешно ответил Ренлаус. – Хочешь еще вина?
Сисиникса почувствовала, что Ренлаус подошел к опасной черте, оставила свой наблюдательный пост и направилась к мужчинам.
Оба поднялись при приближении Государыни, буквально пожирая ее глазами. Ренлаус восхищался ее красотой, а в голодном взгляде Нестора читались скорее его амбиции, чем вожделение.
– Сисиникса, – Нестор склонил голову, взял ее руку, поднес к губам и поцеловал, ни на секунду не отрываясь от ее лица. – Какое удовольствие тебя видеть.
– Нестор, – легким кивком ответила она, безмятежная и прекрасная, на его приветствие. Но я ощущала, что Сисиникса относится к этому атланту настороженно. Напряжение отдавалось легкой дрожью у нее в животе. Она подняла глаза на Ренлауса, и они обменялись заговорщицкими улыбками. – Ренлаус.
Нестор чуть слышно ахнул и с удивлением уставился на них, осознав, что они уже знакомы.
– Госпожа, – Ренлаус тоже поцеловал ей руку и жестом пригласил присесть. – Присоединитесь к нам?
– Только на минутку, благодарю, – она изящно опустилась на кушетку и покачала головой, отказываясь от напитка, предложенного проходящим мимо слугой.
Мужчины заняли свои прежние места.
– Я лишь пришла узнать, не передумал ли ты, – сказала она Нестору, взяв с блюда виноградину и ловко отправив ее себе в рот.
Нестор беспокойно рассмеялся и потер пальцами бровь. На свету блеснуло кольцо с его гербом – лев с шестью лапами.
– Насчет позиции Совета относительно включения в него представительниц твоего пола? Разумеется, нет. Как бы я ни хотел договориться с тобой о поставке как можно большего объема орихалка, чудо сотворить мне не под силу, моя дорогая. Женщины никогда не имели и не получат места в Совете Атлантиды.
«Лжец», – подумала Сисиникса. Благодаря богатым рудникам Океаноса, изобиловавшим самым дорогим в мире металлом – горной медью, которую также называли орихалком, она имела немалое преимущество. Многие торговцы Атлантиды были бы счастливы вести с ней дела, однако лишь он один – так полагала Государыня – способен был предоставить ей то, чего она хотела больше всего: право влиять на законы Атлантиды.
Нестор продолжил:
– Женщины Атлантиды не имеют права голоса, о котором ты просишь, даже дома. Они проявляют свои способности, воспитывая наших сыновей и дочерей, обучая их и готовя пищу. И тем вполне довольны. С чего нам делит