Перед глазами все расплывалось, она схватила воздух ртом и подняла взгляд на Нестора, занесшего меч, чтобы пронзить ей сердце.
– Жаль, что ты ошиблась с выбором, – произнес он бесстрастным, холодным голосом. – Этого удалось бы избежать. Случившееся – твоя вина, Государыня.
Губы его скривились и дрогнули, растянувшись в хмурую улыбку. Сисиникса прочла на лице атланта все его мысли, ясные как день: он с самого начала собирался отнять Океанос у морейцев. Надеялся, что они примут его к себе, а он сумеет тихо перебить их всех во сне.
Сисиникса гордо вскинула голову, оставаясь стойкой до конца.
В то же мгновение бассейн позади Нестора взорвался брызгами, и атланты, живые и трупы, взмыли, крутясь, в воздух и рухнули на неровный пол. Кристально чистая нота зазвучала в воздухе раньше, чем последняя струйка воды упала на камни.
– Для вас все кончено, – прошептала Сисиникса, обращаясь к Нестору осипшим слабым голосом.
Наконец-то вернулся Аяк с тритонами.
Высокие, мощные, они выскакивали из бассейна и замирали при виде мрачного зрелища – повсюду высились груды тел. Пару мгновений тритоны обменивались друг с другом многозначительными взглядами, а потом принялись за кровавую работу. С непринужденной грацией, вооруженные трезубцами, а некоторые и подобранными в пещере мечами и копьями, они бросались на атлантов, и движения их были так стремительны, что те падали, сраженные, не успев даже пальцем пошевелить. Впрочем, многие сражались голыми руками, сокрушая врагов, словно костедробильный молот.
Сисиникса подняла взгляд на Нестора – смятение плескалось в его глазах. Не будь ей так трудно дышать, она бы сейчас рассмеялась. Облаченные в доспех приближенные Нестора бросились защищать хозяина, но двое тритонов – Аяк, вооруженный трезубцем, и его друг с мечом в каждой руке – быстро с ними расправились. Даже броня не спасала атлантов от разъяренных морейцев.
Нестор рванулся к Аяку, когда тот пытался выдернуть оружие из тела врага. Сисиникса хотела предупредить мужа криком, но задохнулась от боли и схватилась за бок.
Впрочем, беспокоилась она напрасно.
Аяк поднял глаза и тут же, быстрый как молния, схватил Нестора за горло и запястье. Одной рукой он приподнял атланта в полной боевой амуниции над полом пещеры так легко, будто тот весил не больше перышка. Другой рукой без труда, словно отобрал у непослушного ребенка игрушку, выхватил бронзовый меч из его сжатой ладони.
Нестор извивался и пинался в тисках Аяка, колошматя свободным кулаком по руке, удерживавшей его в воздухе. В темных глазах тритона читалось лишь легкое презрение. Потом он другой рукой перехватил меч поудобнее и пробил им грудь Нестора.
Сисиникса силилась встать, когда Аяк, успев подобрать свой трезубец, в два шага оказался рядом. Если бы не он, она снова рухнула бы на каменный пол. Аяк помог ей выпрямиться, и на мгновение она прислонилась к нему, судорожно вбирая воздух.
– Ты ранена, любовь моя. – Его красивое яростное лицо выражало тревогу.
Пальцы Сисиниксы с силой сжали мускулистое плечо мужа, но она все же выговорила, превозмогая боль и указывая на сражавшихся с атлантами сирен:
– Помоги им.
Аяк еще раз озабоченно взглянул на нее, потом кивнул, отнес к краю бассейна, где не было мертвых тел, положил в прохладную воду, а потом стал созывать товарищей, рассеявшихся по пещере и расправлявшихся с врагами поодиночке.
Собравшись, тритоны обратили против атлантов силу своих голосов.
Мощный, изливавшийся из множества глоток звук, низкий и музыкальный, наполнил пещеру и все окрестные тоннели. Пропахший металлом и кровью воздух пришел в движение, атланты, корчась и зажимая ладонями кровоточащие уши, повалились на каменный пол.
Сирены и foniádes, защищая барабанные перепонки от звукового поражения, прикрыли ушные каналы таинственными кусочками дополнительной плоти на козелке, а для надежности прижали к ним и руки.
Песня тритонов прокатилась по пещере раз и другой, лишая атлантов слуха и разума.
Всего несколько глубоких вдохов – и битва за Океанос была выиграна.
Глава 13
Картинка снова потускнела, и, когда воспоминания Сисиниксы наконец отпустили меня, я судорожно выдохнула. И повалилась на спину, больно ударившись о каменный пол. Дышалось тяжело, сердце колотилось, под веками вскипали слезы. Я мигнула и подняла глаза на изображение Сисиниксы.
Ставшая мне родней и понятней Государыня, по-прежнему спокойно улыбаясь, смотрела на меня. Сам портрет или некая проникающая через него сила показали мне события былого, и весь этот ужас пришлось выдержать до самого конца.
Ники нигде не было видно. Я не знала, сколько пребывала в плену видений, но, скорее всего, слишком долго, чтобы она дождалась моего возвращения.
Подняв дрожащую ладонь к глазам, я смахнула с них влагу, а со лба пот. Потом осторожно села. Волосы слиплись, голова казалась раскаленной, словно я сама сражалась в той битве подле моей предшественницы. Снова взглянув на нее, я ощутила, как пресные русалочьи слезы заструились по моим щекам, и остановить их была не в силах.
– Теперь ты понимаешь? – послышался знакомый голос. Силуэт Полли замаячил в дверном проеме зала.
У меня не нашлось слов для ответа. Адреналин все еще бурлил в моей крови. От отвращения к жестокости, жажде чужой крови скручивало желудок. Но перекрывало все ощущения изумление: насколько же отличались от нас обитатели Океаноса тех дней. Столько же всего изменилось с тех пор.
– Так много, – пробормотала я, тяжело дыша, – тритонов.
Послышались шаги, Полли подошла, села рядом со мной и положила руку на плечо. Другой протянула кубок.
– Пей, – прошептала она, и тихий звук потерялся в огромном пространстве Зала Анамны.
Взяв трясущейся рукой кубок, я выпрямилась и отпила прохладной пресной воды. Слезы продолжали литься.
– Почему ты не рассказала мне? Почему не рассказала нам?
– Тебе следовало это увидеть своими глазами, – Полли пригладила мои потные волосы, отведя их назад со лба. – К тому же эти воспоминания – бремя Государыни. Простые сирены не обязаны его нести. Они доверяют тебе, а твой долг – оправдать их доверие.
Мне подумалось, что Полли не следует находиться в Зале Анамны, ведь ее не приглашали. Но я, чувствуя себя ребенком, которому требуется утешение матери, прогнала неуместную мысль. Я радовалась присутствию Полли.
– Ты видела, какими были наши предки и как вели себя?
– Как воины. Они сражались, а тритоны… – Голос мой еще слегка хрипел. Я покачала головой, стряхивая продолжавшие течь по лицу и шее слезы. – Тритоны были такими мощными и красивыми. Куда же они исчезли?
Полли подвинулась ко мне поближе, чего не делала на моей памяти никогда прежде, даже в раннем детстве. Темные глаза ее погрустнели.
– Не знаю. Они исчезли давным-давно. Но, Сибеллен, – она стиснула мне плечо, – если такое нападение произойдет сегодня…
– Та битва случилась тысячи лет назад, и мы победили. Были другие времена, другая эпоха. И другие атланты.
Полли с удивлением отстранилась.
– Ты же узнала, как они нас ненавидят. Только из-за того, что они слабы, нам не следует ослаблять бдительность.
Но все мои мысли были прикованы к тритонам: я вспомнила, как двигались их могучие блестящие тела, как, волна за волной, они уничтожали захватчиков-атлантов в пещере, как прекрасно звучали их голоса – в особенности боевой клич. Мое воображение, даже разыгравшееся под действием стимулирующих веществ, не могло породить подобных созданий.
– Наш вид странным образом выродился. Тритоны исчезли, и мне надо узнать почему! – воскликнула я, с усилием поднимаясь на ноги. Тело болело и требовало отдыха, словно я сама только что участвовала в битве за Океанос. Снова взглянув на портрет Сисиниксы, я кивнула мозаичному образу в знак благодарности и обернулась к Полли, которая тоже встала. – Сирены Тихого океана могут что-то об этом знать, как думаешь?
Не дождавшись ответа, занятая своими мыслями, я широкими шагами двинулась к выходу из Зала Анамны и позвала foniádes, велев им собрать сирен в тронном зале.
– Хочу обратиться к жителям Океаноса через час и желаю, чтобы присутствовали все, кто сможет.
Кивнув, foniádes отправились выполнять мою волю.
– Что собираешься делать, Сибеллен? – спросила Полли, спустившаяся по ступеням позади трона. Теперь она стояла посреди тронного зала.
– Искать тритонов, а если ни одного не удастся обнаружить, выяснить, что же с ними произошло. Я постараюсь узнать побольше в Зале Анамны, но также хочу, чтобы мы исследовали океаны.
– А что с законом об атлантах? Ты отзовешь его?
Хищный блеск мелькнул в глазах Полли, но мне показалось неразумным потакать ей.
– Ты одержима ненавистью к ним. Но ненавидеть сегодняшних атлантов за то, что их предки натворили почти пять тысяч лет назад, бессмысленно. По этой логике ни один народ не может мирно сосуществовать с другим. Тебе лучше забыть о своей жажде мести. Это глупость.
Ее лицо посуровело, взгляд стал жестким.
– Все они больной сброд, чума океанов, гноящаяся рана. Очистить воды Атлантики от этого биомусора – твой долг. Слишком долго мы пренебрегали им, и я не могу постичь, почему ни одна Государыня до нас не позаботилась об этом. Я бы справилась с задачей, будь у меня чуть больше времени.
Я резко повернулась к Полли.
– Потому что это же геноцид! Они потеряли свою цивилизацию, сотни тысяч своих сородичей. Да, они были нам врагами когда-то. Их лидер пошел неверным путем, но теперь Нестор мертв, а атланты наших дней – жалкие больные существа. Все, чего они хотели и хотят, – обрести дом.
– Да, они пытались захватить наш, и им почти удалось!
– Если бы Сисиникса заключила с ними договор, помогла бы найти новый дом, они бы не стали тогда нападать на нас. Обращаться с ними как с врагами – это не способ двигаться дальше. Око за око – не наш принцип жизни.
Головы первых сирен показались на лестнице.