– Я не знал, что ты возвращаешься сегодня, – сказал Йозеф, вставая. – Габриэла меня не предупредила. Добро пожаловать. Это Бел, – Йозеф, глядя на меня сверху вниз, повернулся. Я, уже поднимаясь с дивана, улыбнулась отцу моего любимого. – Бел, это мой отец, Клавдиус Дракиф.
Клавдиус опустил подбородок в почтительном кивке, а я протянула руку, вспомнив, что люди приветствуют друг друга таким способом. И, вероятно, атланты, живущие как люди, поступали так же.
Он обхватил мою ладонь своей рукой, мягкой и прохладной.
– Рад познакомиться, Бел… – Он приподнял седую бровь и перевел взгляд с меня на сына. – А у юной леди нет фамилии?
– Можете называть меня Новак, если пожелаете, – ответила я, вспомнив последнюю человеческую фамилию, которую когда-то носила.
Клавдиус снова взглянул на меня, на этот раз с удивлением. Взгляд его упал на аквамарин на моей шее. Приятная улыбка сползла с его лица, взгляд задержался на самоцвете, а потом поднялся выше. Отец Йозефа пристально всматривался в мое лицо: в мою кожу, в мои яркие голубые глаза и темные волосы: я завязала их в высокий узел на макушке, чтобы шее было прохладнее, ничуть не скрывая, что они длинные и густые.
Взгляд Клавдиуса снова вернулся к самоцвету, и глаза его посуровели. Теперь его глаза буквально сверлили меня, от доброжелательности не осталось и следа.
– А-а-а… – протянул он, и звук этот шел из его горла глубокими раскатами: Клавдиус явно только что осознал то, что ему совсем не понравилось. Он выпустил мою руку и резанул взглядом Йозефа, в карих его глазах сверкнул гнев. Все произошло мгновенно, отец Йозефа прореагировал резко и инстинктивно. Мне показалось, что в библиотеке разом стало нечем дышать.
Однако Йозеф, кажется, не заметил перемены или предпочел проигнорировать ее.
– Мы с Бел только что решили работать вместе, – просто сказал он.
Внутренности мои слегка сжались, когда Клавдиус сделал шаг назад, стиснув зубы. Потом его верхняя губа поползла вверх, готовясь явить нам звериный оскал. Но старый атлант сдерживался изо всех сил.
– Поскольку она может попасть в уголки океана, куда нам не добраться… – Йозеф смолк, заметив наконец, что его отец ведет себя странно. – Все в порядке?
– Могу я поговорить с тобой наедине, Йозеф? – спросил Клавдиус, не сводя с меня мерцавших странным блеском глаз. – Сейчас же.
– Разумеется, – пробормотал Йозеф, явно испытывая сомнение, что отражалось в его голосе. Послав мне виноватую улыбку, он вышел вслед за отцом из библиотеки.
Откуда такая неприязнь? Мой мозг отчаянно пытался отыскать ответ.
Я опустилась на диван, но теперь мне было не до рисунков. Время шло, секунды превратились в минуты: десять, пятнадцать. Не в силах дольше ждать, я подошла к дверям и напрягла чуткие уши, надеясь выяснить, что происходит.
Где-то вдалеке разгорелся яростный спор, но его участники старались не повышать голоса. Их яростный шепот прерывался зловещими паузами.
– …Совершил ошибку, – глухо гудел Клавдиус, – защищая тебя все эти годы от знаний твоего народа. Я пытался обеспечить тебе хорошую жизнь, шанс заниматься тем, что ты любишь. Я не заставлял тебя присоединиться к нам и отослал отсюда, предоставляя свободу и возможность жить как люди, что ты явно предпочитаешь.
– Что такое ты говоришь… – зашептал Йозеф, но его тут же прервали.
– Это не твоя вина. – По тону Клавдиуса было очевидно, что он считает иначе. – Но я и представить не мог, что однажды приду домой и увижу тебя… – он подбирал правильное слово, – братающимся с одной из них.
Стало тихо. Потом Клавдиус заговорил снова:
– Пора мне обучить тебя тому, что действительно надо знать атланту. Мне следовало сделать это, когда ты был еще мальчиком, но я по собственной глупости хотел уберечь тебя от…
Я не стала ждать продолжения. Ситуация прояснилась. Клавдий мог ходить по земле и одеваться как морской капитан, но в сердце оставался атлантом. И имел предубеждения, свойственные, по всей вероятности, большинству его сородичей. Могла ли я его за это винить? Моя мать убивала атлантов, и никто, кроме foniádes, казнивших их по ее приказу, не знал, сколько их погибло.
Я поняла, что мне больше не рады в этом доме, и сердце мое заныло. Любовь к Йозефу посеяла росток надежды, поддерживавший меня в долгие часы одиночества. Я не понимала его значения, пока не появился Клавдиус и не растоптал его.
Мечтая, я спрашивала себя: а что, если сирены и атланты способны жить рядом и даже создавать семьи? Богатства Океаноса будут принадлежать и тем и другим по праву. Атланты, пожелавшие такой судьбы, смогут жить под водой, а сирены, решившие стать их подругами, – заключать постоянные брачные союзы. Больше никаких разбитых мужских сердец и брошенных мамами мальчиков…
Ледяной мрак поглотил мою светлую, нежно лелеемую мечту с появлением Клавдиуса.
Не зная, что делать, и не желая доставить еще больше неприятностей Йозефу, я выскользнула из библиотеки, побежала по дорожке к океану и нырнула.
Глава 18
Мозг мой гудел, когда я вернулась в залы Калифаса. Я прошла прямо к бассейнам с пресной водой, надеясь обрести большую ясность в голове. Но не соль была причиной моего смятения, так что пресная вода, промывшая мои жабры, не принесла облегчения.
Клавдиус продемонстрировал мне явное предубеждение против моего народа. И я не могла его в этом винить, учитывая содеянное Аполлионой во время ее правления. Но Йозеф, его сын, ничего не имел против сирен. Он погружался, занимаясь своими исследованиями, а время проводил на суше, да так, что ему позавидовал бы любой знатный аристократ: жил в комфорте, наслаждаясь приятными социальными связями. Его благополучию способствовало отличное образование, щедро обеспеченное Йозефу отцом, а определяли природные способности. Я знала, что мой любимый активно сотрудничает с естествоиспытателями, историками и другими научными специалистами. Его уважали, ведь он опередил свое время, – что неудивительно, учитывая его способности, – и смог достичь блестящих результатов. Как же у Клавдиуса мог вырасти такой замечательный сын?
Я долго лежала в пресном бассейне, уставившись невидящим взглядом в потолок и не замечая сияния светлячков и биолюминесцентных водорослей. Клавдиус наверняка запретит сыну видеться со мной. Я проигрывала в голове обрывки подслушанного мною диалога, снова и снова мучая себя.
К тому моменту, как меня обнаружила Ника, по моему лицу уже вовсю текли слезы, вымывая соль из моего организма в пресный бассейн.
– Ты вернулась! Я ищу тебя повсю… – Она оборвала фразу на полуслове, увидев мое лицо. – Сибеллен?
Я не ответила, и тогда она присела на край бассейна, обеспокоенно сморщив лоб.
– Что случилось? – с тревогой воскликнула она, видимо догадываясь о моей беде. – В чем дело? Что он натворил?
Я рассмеялась, при этом слезы продолжали течь по лицу.
– Йозеф ни в чем не виноват, Ника. – Сев прямее, я провела ладонями по лицу. – Ты искала меня?
– Да, я надеюсь, ты заметила, возвращаясь домой, какими пустыми стали наши пещеры и долины. – Ника опустила подбородок и пронзила меня многозначительным взглядом. Она выглядела, мягко говоря, сильно встревоженной.
Сказать по правде, я так погрузилась в свои мысли, что только сейчас, когда она упомянула этот факт, поняла, что видела куда меньше сирен, чем обычно.
– Заметила, – солгала я.
– И что же? – Ника гневно уперла руку в бок, но жест этот у нее выглядел забавно.
– Не понимаю, что ты хочешь от меня услышать, Ника. Что мне следует, по-твоему, делать? Отправить оставшихся здесь сирен на поиски тех, кто не вернулся? Я пыталась их призвать, я тебе рассказывала. Ответом была лишь мертвая тишина.
Ника заурчала.
– Нельзя же просто так сидеть! На нас обрушилась какая-то беда!
Надавив на глаза основаниями ладоней, я сделала несколько глубоких вдохов. Обязанности Государыни предписывали мне отложить в сторону личные проблемы ради блага моего народа.
– Я вернусь в Зал Анамны, – сказала я, убирая ладони с глаз. – Возможно, нечто подобное происходило раньше. Если в прошлом есть что-то, способное нам помочь, есть шанс это увидеть.
Ника закрыла рот и благодарно кивнула.
– Спасибо.
– Не стоит благодарить меня, Ника, – ответила я, вставая и выходя из бассейна. – Мне следовало сделать это раньше, да только я слишком увлеклась другим…
– Сибеллен? – прервал нас голос у входа в пещеру поменьше, и мы оглянулись на одну из foniádes, появившуюся совсем бесшумно. – Мы поймали атланта.
Мурашки поползли у меня по спине.
– Я думала, что четко обозначила: мы не…
– Он пересек указанную вами границу, Государыня, – торопливо добавила она, – иначе мы не стали бы его ловить.
Йозеф. Сердце мое забилось так, что тошнота подступила к горлу. Оно металось, как рыба на острие копья.
– Мы пытались мирно выпроводить его, но он настойчиво требовал встречи с вами. И не хотел повернуть назад по доброй воле. – Foniádes помедлила, и рот ее приоткрылся от удивления. – Он намного сильнее других атлантов, с кем мы имели дело. И гораздо привлекательнее.
– Приведите его ко мне.
Ника широко открыла глаза от удивления, но foniádes не стала колебаться.
– Да, Государыня, – ответила она, повернулась и торопливо вышла.
– Ты уверена, что поступаешь мудро? – прошептала Ника, чтобы ее не услышали чужие уши.
– Это же Йозеф, – ответила я. – Мы любим друг друга. И ему здесь рады не меньше, чем любой сирене.
Ника явно хотела как-то прокомментировать мои слова, но, подумав мгновение, предпочла поинтересоваться:
– Позволишь мне присутствовать, когда он придет? Мне бы хотелось познакомиться с твоим загадочным атлантом.
Я засомневалась и тут же мысленно дала себе подзатыльник, только сейчас – к сожалению, слишком поздно – осознав, на что хотела обратить мое внимание подруга. Мне следовало выбрать какой-то грот или пещеру. Я охнула, подбирая платье, которое кинула на камни перед тем, как забраться в бассейн. Торопливо надела его и яростно подвязалась поясом.