Глава 11
– Там! Только посмотрите!
В наушниках раздались полные благоговения возгласы Ивана, и головы участников экспедиции энергично завертелись в поисках места, откуда открывался бы лучший вид, поскольку в этот момент воздушное судно проходило над очередной нежно-красной каменистой дюной.
С моего места возле иллюминатора была хорошо видна огромная окружность, раскинувшаяся в каменистой бесплодной местности. Сидящий рядом Антони потянулся к моей лежащей на бедре руке и взял ее в свою. Я взглянула на него, сжала в ответ его пальцы и снова перевела взгляд на постепенно увеличивающееся внизу Око Сахары.
– Структура Ришат. – Эмун сидел в кресле второго пилота рядом с Иваном. Его лицо находилось в такой близости от окна, что он то и дело тюкался летным шлемом о стекло. – Все это время Атлантиду можно было увидеть сверху.
– Похоже на место падения метеорита, – в наушниках раздался трескучий голос мамы. – Только слишком уж симметричный. Как идеально круглая мишень.
– Так они и думали вплоть до шестидесятых, – отозвался Йозеф со своего места рядом с мамой прямо за нами, а потом усмехнулся: – Я имею в виду, что ее считали местом падения, а не мишенью.
Иван доставил нас из Гибралтара в Нуакшот – столицу Мавритании и заодно самый большой город в Сахаре. Там мы с мамой и Нике приходили в себя после перелета и в ожидании встречи с Петрой занимались заготовкой воды, провизии и прочих запасов, а Иван изучал взятый в аренду вертолет «Белл 430». Нашим транспортным средством стала боевая восьмиместная пташка, способная с легкостью приземляться и взлетать с неровного, плотно утрамбованного щебня Сахары.
Пока что все шло по плану. Иван летел так низко, как только мог, чтобы нам, сиренам, не становилось плохо и мы не теряли сознание. Для нас стало приятным разнообразием лететь по воздуху и при этом не чувствовать себя так, будто тебя стискивают и тянут к земле щупальца гигантского кракена. Вот бы всегда летать только на вертолете. Черт бы побрал эти дурацкие частные самолеты.
– Она огромная, – сказал Иван, крутя головой в шлеме и обозревая через лобовое стекло горизонт.
– Около сорока километров в диаметре, – уточнила Петра. Она уже долго ничего не говорила.
– Я думала, ты уснула сразу после вылета из Нуакшота, – с улыбкой в голосе проговорила Майра.
– Так и было, – ответила Петра, смеясь. – Вроде как звук лопастей меня вырубил.
– Где вас высадить? – обратился к пассажирам Иван.
– Ну, наверное, прямо на вершине не стоит, – сказал Антони, показывая на более ровную поверхность с краю от внешнего кольца. – Там, с южной стороны, подальше ото всех этих острых выступов.
– За одно только это геологическое сообщество оторвет мне голову, – добавил Йозеф, упираясь рукой в стенку вертолета после того, как Иван по круговой направил машину к югу.
– Если нам все равно предстоит откапывать Атлантиду, – поинтересовалась мама, – что мешает нам приземлиться в центре?
– Мы не знаем наверняка, как наша посадка повлияет на то, что находится под булыжником, – терпеливо растолковала Петра. – Настоящему археологу даже в голову не пришло бы сесть прямо на место раскопок…
– Аминь, – вставил Йозеф.
Петра продолжила:
– Настоящий археолог никому не позволил бы сделать то, что собираемся сделать мы. Структура Ришат – это загадка, которая будоражит умы исследователей почти каждой области знаний с самого момента ее открытия. На нас будут иметь зуб ученые всех мастей, как только узнают о том, что мы наделали.
– Это за что же, за откапывание Атлантиды? – возмутился Антони, перекрикивая стрекот винта, изменившего скорость оборотов перед посадкой. – Да они должны тосты поднимать за открытие века!
Я обернулась, чтобы увидеть лицо Петры. Ее губы слегка дрогнули.
– Археологи редко бывают столь щедры.
– Я думал, ты тоже археолог, – сказал Йозеф, тоже глядя на Петру.
Она обнажила зубы, хищно улыбнувшись.
– Нет еще. Я отложила учебу, чтобы уделить время паре других проектов.
– Каких других проектов? – поинтересовался Йозеф, не скрывая живого интереса. – Также в области археологии?
Петра качнула головой и посмотрела в иллюминатор – земля быстро приближалась.
– Скорее в области корпоративного разрушения.
Мы с Антони переглянулись с выражением веселого изумления.
– Мило и просто, – раздался в наушниках голос Ивана, как только посадочные полозья вертолета коснулись земли. Винтом взметнуло облако красной пыли, скрывшее из виду горизонт. Иван заглушил мотор «Белла», и вой начал стихать. – Перед тем, как выходить, лучше несколько минут подождать, пока все осядет.
В салоне защелкали замки пятиточечных ремней безопасности. Я изогнулась, чтобы освободиться от сбруи, и мой взгляд упал на снимающую наушники Нике. Вид у нее был бледный и уставший.
– С тобой все хорошо, Нике?
Ее серые глаза встретились с моими, и она слабо улыбнулась.
– Боюсь, я не создана для вертолетов, – произнесла она своим нежным голосом с непривычным акцентом, которые я уже успела полюбить.
Мама усмехнулась и коснулась щеки Нике, убирая прядь с лица подруги.
– Нике не создана ни для чего, что происходит выше уровня моря.
Меня охватило беспокойство и чувство вины, появившиеся при виде того, как Нике медленно отстегивает ремни безопасности и шарит рукой в поисках шляпы, которую мы подобрали специально для нее. Уже не в первый раз я засомневалась, стоило ли брать ее с собой. Я поделилась этими мыслями с мамой, но она сказала, что Нике ни за что бы не потерпела, чтобы ее оставили. К тому же мы имели дело с заклятьем. Шансы на то, что нам понадобится кто-то, разбирающийся в магии, были велики. Мама заверила меня, что мы будем хорошо заботиться о Нике и при первой возможности доставим ее к океану, независимо от результатов нашей миссии.
Эмун ступил на спекшуюся землю первым. Как только Иван открыл дверь со своей стороны, в салон вертолета пыхнуло жарким сухим воздухом.
– Запах какой-то… – Антони умолк, подыскивая подходящее слово, – сухой, что ли?
– Самый страшный кошмар сирены. – Я накинула поверх головного убора легкую белую ткань и свободно обмотала ею голову, закрыв часть лица, и только после этого вышла из вертолета вслед за Антони. – Конечно, Атлантида должна была находиться в пустыне. Было бы слишком легко, если бы она лежала в океане.
Вместе с другими припасами мы захватили из Нуакшота тонкие белые туники, платья и платки. Считаных секунд оказалось достаточно, чтобы понять, для чего бедуины закрывают легкими одеждами все тело в условиях сухой жары и палящего солнца пустыни. Губы у меня уже обветрились. Обмотавшись тканью, я сделала несколько жадных глотков воды.
Мама, Петра и Нике тоже выбрались из вертолета, мы вместе отошли немного в сторону и стояли, щурясь от утреннего пустынного солнца. В своих белых туниках и головных платках мы напоминали призрачных кочевников. От туники отказалась только Петра, и мне было интересно, что делало ее в некотором роде невосприимчивой к этой удушающей жаре – ее предыдущий опыт в пустыне или тот факт, что она сама практически состояла из песка.
– Здесь вообще ничего не будет легко, – сказала Нике, прикрывая рукой глаза от солнца, чтобы получше разглядеть горизонт.
Я с недоверием покосилась на нее, вспоминая нашу беседу о моей возможной роли в этой истории.
У меня возникло ощущение, что впечатанная в пустыню мишень являлась здесь не единственной целью. Мне было сложно понять, относится ли сказанное к процессу раскопок или к снятию заклятья. Уточнять я не стала.
– С уровня земли непонятно даже, на что именно ты смотришь, – поделился своим наблюдением Эмун, впившийся взглядом в нечто, напоминающее невысокие волнистые хребты прерывающихся пустошей на севере. – Неудивительно, что город не могли обнаружить до тех пор, пока не начали запускать в космос спутники. Это вообще ни на что не похоже.
Антони выволок из-под сиденья рюкзак, расстегнул молнию и стал рыться в содержимом. Он достал прибор Кирлиана, который мы планировали использовать в качестве компаса, и протянул его мне.
– Не желаешь оказать высокую честь?
– Ой, лучше не надо, – опередила меня мама, вырвав у Антони устройство.
– Мам, я же не собиралась касаться камня, уж поверь, – шутливо ответила я. – Малость перестраховываешься? Или не малость?
– Лучше не искушать судьбу, – пробормотала мама, отворачиваясь от меня. – Как там это работает?
– Камень уже внутри, – объяснил Антони. – Вам нужно только включить аппарат и держать нажатой кнопку спуска.
Мама щелкнула кнопкой включения. Мы все столпились вокруг нее и ждали, а ее большой палец надавил и замер на кнопке спуска.
Устройство тихонько потикало, а потом из отверстия-глазка, подобно лазеру, стрельнул яркий бирюзовый луч.
– Проклятье! – Петра отпрыгнула назад, потому что лазер пронзил землю у самых ее ног. Луч, исходящий из аппарата, указывал куда-то на север.
Тикать начало быстрее, а потом между щелчками стал слышен какой-то скрежет.
Мама глянула на Эмуна, потом на Антони.
– Это нормально?
Антони нахмурился.
– Совершенно определенно нет.
Когда звук стал таким противным, что мы с Нике закрыли уши, он протянул руку к устройству.
Раздался резкий громкий треск, сопровождаемый резким протяжным свистом, и бирюзовый луч исчез.
С полминуты мы стояли как вкопанные и испуганно молчали.
– Это не я, – оправдывалась мама, вручая аппарат Антони. – Я все сделала, точно как ты сказал.
Антони забрал устройство. Из глазка сочилась тонкая струйка дыма. Любимый озадаченно нахмурился.
– Как думаете, что это значит? – Петра высказала вслух вопрос, занимавший нас всех.
– Это значит, что у нас больше нет компаса, – ответил Йозеф.
– Но он нам и не нужен, – сказала я. – Перед тем, как вырубиться, лазерный луч указывал прямо на структуру Ришат. Разве нет?
Народ вяло согласился.