От окружающих нас руин внезапно отразился какой-то низкий рокочущий звук, который исходил из ниоткуда и в то же время отовсюду.
Все застыли как вкопанные.
– Вы это слышали? – Йозеф протянул руку к маме и привлек ее к себя, будто именно она нуждалась в защите.
Кто кивнул, кто что-то пробормотал в подтверждение, а потом вся группа вновь затихла, прислушиваясь.
– Наверное, наверху камни сдвинулись, или что-то подобное, – неуверенно предположил Антони. Меня этот звук на мысли о трущихся друг о друга камнях не наводил, но Антони мог оказаться прав.
– От этого, конечно, не легче, – ответил Эмун, поднял глаза к потолку и быстро ими задвигал, вероятно в поисках трещины или осыпающегося грунта. Но наверху все выглядело прочно и спокойно.
Очередной, куда более громкий рокот, совершенно точно исходящий со стороны голубого свечения, заставил нас отшатнуться назад и сбиться в кучу.
– За меня, – рявкнула Петра. Она выставила вперед обе руки, ладонями наружу, словно оружие… Хотя, почему «словно» – именно что оружие.
Рокот перерос в оглушительный рев. Как будто кто-то пытался завести бензопилу. Из моего горла невольно вырвался вопль, но я не единственная вскрикнула от ужаса.
Из-за завала, рыча и щелкая зубами, выпрыгнул самый натуральный огромный двухголовый пес из плоти и крови.
Глава 15
Наши визг и крики наполнили подземелье, когда брызжущий слюной зверь прямо перед нами приземлился на лапы с подушечками величиной в обеденные тарелки. Он пригнул свои головы и вперил в нас четыре красно-коричневых глаза. Наморщил нос, в пастях торчали желтоватые клыки.
– У меня двоится в глазах! – завопил Эмун. – Кто-нибудь еще видит две головы?
Мои ладони и пальцы напряглись и были готовы задействовать воду из канавок, чтобы хотя бы замедлить зверюгу, если она решит на нас броситься. Бедро Петры соприкоснулось с моим, когда я встала рядом с ней. Все взгляды были направлены только на пса.
– Голов определенно две, – подтвердила Нике до ужаса спокойно, учитывая обстоятельства.
– Прямо как на придверном коврике из мозаики, – сказала я далеко не таким расслабленным тоном. Про себя я горько сожалела о том, что мой голос не действует на животных.
– Что нам теперь делать? – мама стояла прямо за мной, перед Антони и Йозефом. Сирены, Euroklydon и тритон заслоняли от бешеного вида животного тех, кто сверхъестественными способностями не обладал.
– Нужно его обойти. – Я не сводила взгляда с собаки, которая пока что вперед не двигалась. Пес замер, агрессивно припав к земле, будто изготовившись к прыжку. – Он охраняет.
– Его? – отозвался Антони за моей спиной. И через несколько мгновений последовало подтверждение: – Да, это определенно он.
Четыре пары собачьих глаз метались с меня на мою маму и с Нике на Эмуна. Мои глаза сузились, подметив это. Зверь ни разу не посмотрел на остальных. Я не знала, было ли это связано с тем, что мы стояли впереди, или по какой-то другой причине.
– Йозеф. – Я изо всех сил старалась, чтобы голос получился низким и спокойным.
– Да, Тарга, – ответил Йозеф так же напряженно откуда-то слева и сзади.
– Ты, Антони и Петра двигайтесь вправо. Остальные влево.
– Зачем?
– Пожалуйста, просто сделайте так. – Мой взгляд был прикован к огромному зверю.
Когда мы начали двигаться, глядя строго вперед, послышалось шарканье. Собака снова зарычала, одна голова опустилась еще ниже, а вторая приподнялась, но обе они следили взглядом за теми из нас, кто двигался влево.
– Он не любит морийцев, – удивилась мама. – Умница, Тарга. Как ты узнала?
– Просто догадка. Морийцы – пошли обратно.
Мама, Нике, Эмун и я сделали несколько шагов назад. Мое сердце бешено колотилось в груди. Я напомнила себе о том, что способности Петры в данном случае самые эффективные. Если зверь решит напасть, перед Антони и Йозефом останется хотя бы она.
Глаза смотрели на нас, даже когда Петра, Йозеф и Антони сделали шаг вперед.
Рычание прекратилось, когда мы отошли еще дальше. Потом, как ни удивительно, собака уселась на задние лапы и закрыла свои пасти. В такой позе животное выглядело безобидным и расслабленным.
– Вы только посмотрите, – поразился Йозеф. Он обернулся на маму и широко улыбнулся. – Господи, да вы правда ему не нравитесь, ребята.
– Мы заметили, – натянуто ответила мама.
Петра опустилась на колени и заискивающе выставила руку. Она тихонько присвистнула и заговорила спокойным тоном:
– Эй, дружок, все хорошо. Мы не причиним тебе вреда.
В конце концов пес оторвал взгляд от нас и глянул туда, где стояла на коленях Петра, а за ней жались Антони и Йозеф. Пес уставился на девушку, но с места не двинулся. Одна из голов тяжело задышала, вывалив наружу длинный красный язык и растянув губы.
Йозеф медленно двинулся вперед, также опустив и раскрыв руки.
Собака издала тихое поскуливание, наподобие нетерпеливого свиста. Ее толстый черный хвост глухо ударил о камни.
– Ты же просто большой добряк, – произнес Йозеф, выходя из-за Петры.
– Осторожно, Йозеф, – предостерегла мама.
– Мне кажется, я ему нравлюсь, – ответил Йозеф с улыбкой в голосе. – Я всегда любил собак, хотя отец так и не разрешил мне завести свою из-за того, что мы много путешествовали.
Я не стала утруждаться и указывать на то, что собака не обычная. Она не только обладала двумя головами и двумя парами мощных челюстей, но само ее существование здесь, в подземелье, было возможно исключительно благодаря магии.
Пес снова засвистел и улегся на живот. Его большие карие глаза теперь смотрели на вышедшего вперед Йозефа. Одна голова легла на камни, а вторая оставалась поднятой, с навостренными ушами.
Йозеф уже подошел к собаке так близко, что мог ее потрогать.
– Не думаю, что это хорошая идея, Йозеф, – сказала я.
– Все хорошо, – ответил он. Без тени сомнения Йозеф опустился перед собакой на корточки и положил руку на одну из ее голов. Огромная голова, как ни удивительно, повернулась, обнюхала руки Йозефа, а потом высунулся язык и облизал их.
– Теперь он совсем другое животное. Посмотрите-ка, – сказала Нике со своего места, где мы, все три сирены и Эмун, стояли, уперев руки в боки.
Пес неожиданно плюхнулся на бок и игриво брыкнулся, явно прося Йозефа почесать живот. Йозеф засмеялся и сделал псу одолжение. Тот начал утробно постанывать от удовольствия. Стоны переросли в печальное поскуливание, когда он стал выпрашивать еще ласки и положил одну голову Йозефу на колени, а другая голова пыталась облизать ему лицо. Невероятно одинокое животное представляло собой жалкое зрелище, тронувшее мое сердце.
– Сколько же ты сидишь тут один? – спросил Йозеф у пса, преисполнившись сочувствия.
– Он бессмертный, – предположила Нике. – Собаке нелегко отсюда выбраться.
– Пес на тех старинных мозаиках тоже был двухголовый, – напомнила нам Петра. – Судя по всему, это тварь, сохранившаяся со времен Атлантиды. Он выжил после того, как был уничтожен город, и как-то жил тут себе.
– Если ты права, то он жил тут сам по себе несколько тысяч лет, – заметил Эмун. – Питаясь только грунтовыми водами.
– Определенно магическое создание, – пробормотал Йозеф дурацким тоном, обращаясь скорее к собаке. – Правда же?
Пес снова издал блаженный стон, оттого что Йозеф стал чесать его мохнатый живот.
– Ты же понимаешь, что взять его домой нельзя? – игриво спросила мама.
Йозеф глянул на нее снизу вверх и надул губы.
– Замечательно, значит, мы подружились с бессмертной двухголовой собакой. – Мне явно следовало вернуть нас всех к реальности. – Но мне все-таки нужно добраться до камня. Что он будет делать, если я…
Я продвинулась на несколько шагов вперед.
Обе головы тут же меня засекли и зарычали. Пес перекатился на живот и привстал на лапах. Губы оттянулись назад, клыки обнажились.
Я отошла на несколько шагов назад, и он перестал рычать.
– Это проблема, – констатировала я.
– Не факт. – Петра приблизилась к собаке и тоже стала гладить ее вместе с Йозефом. – Я могу его сдержать. Он будет беситься, но внутри силового поля, а выбраться наружу не сможет.
– Это ужасно. – Йозеф встревоженно уставился на Петру.
– Это лучше, чем убивать его, – сказала я. – Нам бы этого не хотелось.
Йозеф утвердительно кивнул.
– Тогда действуй. – Я посмотрела на Петру. – Устрой Euroklydon.
Петра попросила Йозефа отойти назад. Встала, широко раскинув руки и обратив ладони друг к другу. Подземелье наполнил низкий гул. Петра кивнула мне.
– Теперь можешь идти вперед, Тарга, – сказала она глухо, едва слышно.
– Ух! – Антони смотрел то на Петру, то на меня. – Она сейчас что-то говорила? Я не разобрал ни слова, но губы двигались.
– Я ее слышал, – отозвался Йозеф. – Она внутри силового поля вместе с псом.
– А вдруг он развернется и бросится на нее? – Нике произнесла вслух то, чего опасалась я сама.
Петра покачала головой и произнесла, сильно артикулируя:
– Не нападет.
Я несколько раз шагнула в направлении развалин и голубого сияния, и пес вскочил, оскалившись и щелкая зубами. Мне были слышны издаваемые им звуки, но слабо.
Я продолжила идти, и пес бросился в мою сторону, потом присел и отскочил. Я не смогла удержаться и не отшатнуться, поскольку мне не было известно, где заканчивается силовое поле. Двухголовый охранник врезался в невидимый барьер. Шерсть и язык припечатались к нему, как к стеклу. Соскользнув после удара, пес оставил на изогнутой поверхности слюнявую отметину. Он отряхнулся, сконфуженный и испуганный, но невредимый. Быстро опомнившись, атаковал снова, но к этому моменту я точно была для него недосягаема. Нике, мама и Эмун бежали за мной. Как только Антони сообразил, что трюк сработал, тоже присоединился к нам.
– Можно я тогда останусь с Петрой и щеночком? – прокричал Йозеф.
– Конечно, – ответила ему мама, уже огибая груду булыжника вместе с остальными. – Щеночек. Он от зверюги просто без ума, – пробормотала она. – Добром не кончится.