Остаток утра прошел на телефоне: звонок Антони в офис, чтобы отпроситься с работы, Ивану, чтобы готовил самолет, Адаму, чтобы у нас был водитель, и Фине, чтобы известить ее о нашем отъезде. Через несколько часов чемоданы были собраны и составлены на крыльце.
Готовиться к этому приключению было как-то необычно и одновременно захватывающе. Мы взяли совсем немного одежды. Йозеф заверил нас, что у него имеется все необходимое для вылазок в пустыню. С мыслей о пустыне я переключилась на мысли о Петре и месте, где она претерпела свое превращение в обладательницу стихийной силы. Интересно, что она затевает сейчас.
Я отправила сообщения Джорджи и Сэксони, чтобы ввести их в курс дела. С Джорджи, отправившейся, как она и собиралась, в Ирландию, мы беседовали каждую неделю, а Сэксони, казалось, настолько погрузилась в науки Арктуруса, что едва успевала черкнуть ответ. Она обещала найти время для полноценного общения во время весенних каникул.
Адам подогнал к дому самый большой новаковский внедорожник и вместе с Антони и Эмуном погрузил в него вещи. Чуть позже вышли Йозеф с мамой, и мы вместе попрощались с Финой и Адальбертом, ухитрившимися вернуться до нашего отъезда.
В машине было шесть мест. Три располагались по ходу движения, и три – против. Мы с Антони устроились в креслах спиной к водительской кабине. А мама с Йозефом сели рядышком, переплетя пальцы, на нераздельном диванчике по ходу движения. В машину залез Эмун и занял место рядом с мамой.
– Все произошло так быстро. – Йозеф глядел на мою мать, будто до сих пор не решался поверить, что она настоящая, из крови и плоти, а не просто плод его воображения.
– И все-таки я кое-чего не понимаю, – начала было я и рассмеялась. – Ладно, многого не понимаю. – Мои слова предназначались Йозефу. – Вчера, когда ты приехал, ты ведь не знал, что моя мама здесь.
– Нет. Вообще-то я был уверен как раз в том, что ее нет. Считал, что она где-нибудь в центре Атлантики или еще дальше.
– Так каков был твой план изначально? Зачем ты вернулся в Гданьск? – Учитывая, что у Йозефа недавно умер отец, время отъезда из дома было выбрано не самое подходящее. Однако он приехал.
Йозеф кашлянул в кулак, достал из кармана на двери бутылку воды и сделал несколько долгих глотков. Мне показалось, что глаза у него слегка красные, и душа моя потянулась к нему. Я понимала, каково это – лишиться отца, но я тогда была еще совсем мелкой. Похоже, молодым проще оправиться от смерти близкого, чем уже зрелым людям.
– Я искал тебя, Тарга. Думал, ты поможешь мне разыскать маму. – Он подался вперед, убрал бутылку обратно в карман на двери и снова сел прямо, пожав одним плечом. – Потому что если не ты, то кто?
– Тебе ведь известно о dyάs, – начала я, – и ты видел, как мама страдала, пока я наконец не заставила ее уйти. Почему ты решил, что я стану помогать с ее возвращением?
– Потому что я кое-что узнал из исследований Лукаса.
Мы с Антони переглянулись.
– Что-то еще, помимо Атлантиды? Ты имеешь в виду его… вскрытия?
– Нет. – Йозеф нахмурился, и возле рта у него появились две черточки. При упоминании бесчеловечных исследований Лукаса вид у Йозефа сделался нездоровым. – Я знал, что камни нужны сиренам для того, чтобы жить без довлеющего над ними мучительного проклятия соли. Но потом мне стало известно гораздо больше о том, как так получилось. По крайней мере, по разумению Лукаса. Все это только теория, но для меня в ней есть смысл.
– Ты узнал о заклятии? – Мое сердце начало биться чуть быстрее.
Но Йозеф качнул головой.
– Не о заклятии, нет.
– Позволь ему объяснить, – мягко попросила мама. По выражению ее лица я поняла, что Йозеф уже поделился с ней тем, что собирался рассказать нам. Все утро она была спокойна, тиха и задумчива. Довольно справедливо; активничать ей уже пришлось как нельзя более.
– После того, как отец вручил мне ключ от лабораторий и библиотеки Лукаса, я обнаружил журнал, в который тот записывал свои мысли по ходу работы. Большая часть – бессмысленные для меня каракули, но часть из них – это теория о том, почему перестали существовать тритоны. – Йозеф прижался плечом к двери, поскольку Адам свернул на пандус и начал набирать скорость. – Видите ли, тритоны исчезли уже так давно, что никто из ныне живущих не верит, что они когда-то существовали.
– А Лукас верил? – спросила я.
Йозеф кивнул.
– Он считал противоестественным наличие у вида только особей женского пола, но он не смог вычислить, когда исчезли тритоны. Не было замечено никаких странных событий, болезней, вообще ничего, что являлось бы причиной исчезновения одного из полов.
– Майра говорила, что видела в записях Лукаса что-то относящееся к метисам, – сказал Эмун, дергая коленом.
– Да, это вписывается в его теорию, – согласился Йозеф. – Смотрите, в какой-то момент времени некий атлант или целая группа поняли, в чем заключается ценность аквамаринов. Члены этой группы договорились, что, встретив на своем пути сирену, сделают все, что от них зависит, чтобы похитить ее камень. Это был способ расправиться с морийками без применения грубой силы. Они понимали, что без камней сирены снова начнут жить циклами и многие из них лишатся рассудка.
– Почему атланты решили похищать камни вместо того, чтобы просто убивать сирен? – спросил Антони.
– Кто знает! – ответил Йозеф. – Лукас задавался тем же вопросом. Он рассуждал о том, что им не хотелось начинать войну, победа в которой не являлась предопределенной. Он считал, что в рукопашной схватке атланту одолеть сирену не дано. Но застать врасплох, похитить ее камень и уйти невредимым не так и сложно. Атланты с воодушевлением принялись собирать аквамарины. Хвастались ими перед друзьям, возможно, за вознаграждение передавали кому-то…
– Кому-то вроде твоего отца? – уточнила я, стараясь, чтобы голос прозвучал ровно.
Йозеф вздрогнул, но согласился.
– Да, кому-то вроде моего отца. Только это происходило столетия назад. Лукас пришел к выводу, что эти похищения камней у сирен постепенно сделались частью культуры атлантов. Если изначально и существовал какой-то план, предполагалось как-то завершить процесс, достигнув некой цели, все это затерялось во времени. Поколения атлантов вырастали в готовности беспрекословно следовать традиции.
– Как тот парень в баре. – Взгляд Эмуна впился в Йозефа, а его лоб в задумчивости сморщился. – Он твердо знал, что нужно забрать аквамарин, что это ослабит сирен, а дальше – все в руках судьбы. Нечто вроде суеверия.
– Да, это слово Лукас частенько употреблял.
– Тогда каким образом камни снова оказались в Океаносе?
Йозеф слегка побледнел, посмотрел в окно и только потом продолжил:
– Это была идея отца и атлантов из его ближнего круга. Долгие годы они с Лукасом побуждали своих друзей и друзей друзей из числа соплеменников приносить им похищенные камни. Как вы уже знаете, скопилось их преизрядно. После того как атланты добыли в Океаносе весь орихалк, оставив после себя одни руины, камни сложили внутри одного из подземных залов, и для их защиты кто-то создал магический барьер.
Мы с Антони уставились друг на друга вне себя от изумления. Нам довелось видеть эти защищенные магией камни. Мы видели даже поражение магией.
Эмун тоже там был, но его занимало что-то другое.
– Итак, возвращаясь к отсутствию тритонов… Мне кажется, я по-прежнему не понимаю.
Йозеф кивнул.
– Лукас считал, что убыль численности и в конечном итоге исчезновение… – он сделал небольшую паузу и жестом указал на Эмуна, – очевидно, насчет исчезновения он ошибся – стали побочным результатом того, что сирены постепенно лишались своих аквамаринов.
– В результате смешения с людьми, – вставил свое слово Антони, кивнув при этом на маму. – Заметка, которую Майра увидела в лаборатории Лукаса во время спасения Фимии.
– Да. Из-за прохождения циклов сирены стали воспроизводить потомство в основном от человеческих мужчин, а не от морийцев, поскольку тритонам проходить циклы было не нужно и по большей части они на сушу не выходили.
– Я-то точно выходил, – заявил Эмун.
– Да, но в давние времена тритоны оставались под водой, если мы правильно понимаем. Так что у сирен не оставалось другого выбора, кроме как рожать детей от мужчин, и в результате…
– Дети мужского пола получались людьми, а женского – сиренами, – подытожила я.
– Совершенно верно. – Йозеф медленно кивнул, не сводя с меня глаз. – Так, с течением времени, и вышло, что новых тритонов на замену тем, которые умирали, не рождалось, их становилось все меньше и меньше, затем они стали редкостью и в конце концов перестали существовать. Постепенно перекочевали в царство мифов, и сейчас уже почти не осталось сирен, способных хотя бы поверить в то, что на свете вообще когда-то жили тритоны.
– Заклятье даже не воспринимается заклятьем, – добавила мама. – Ныне живущие сирены не видят его таковым, поскольку их жизнь всегда протекала таким образом. Так жили их матери и бабки.
На некоторое время в машине воцарилась тишина. Адам повел внедорожник по направлению к аэропорту. Мы почти приехали.
– Так, значит, ты узнал обо всем этом, – сказала я Йозефу в тот момент, когда нас всех повело в сторону на повороте, – после того, как твой отец умер и дал тебе доступ к вещам Лукаса. И тебе захотелось разыскать маму…
– Я хотел просить твоей помощи, чтобы найти ее и отдать камень. Мне не приходило в голову даже в самых смелых мечтах, что вы уже сделали это. – Глаза Йозефа сделались немного стеклянными, и он отвернулся. Я заметила, как он сглотнул, стараясь совладать с эмоциями.
Внедорожник остановился на стоянке, и мы увидели на площадке возле самолета Ивана и его второго пилота. Адам с Антони выгрузили сумки и раздали их владельцам.
Мы с мамой обменялись угрюмыми взглядами, подхватили свой багаж и направились к самолету.
– Хорошо, что я расспросила его обо всем этом до того, как мы взлетели, – пробормотала я.