Свернув к аэропорту, я замедлила скорость и въехала на «фиате» на краткосрочную парковку. Выключила двигатель, потом мы с Джорджи вышли и обошли машину. Я нажала кнопку на брелоке, и багажник открылся.
Потом я потянулась за сумкой Джорджи, но подруга остановила меня, положив руку на плечо.
Я повернулась к ней и увидела тревогу на лице. Джорджи притянула меня к себе.
– Не хочется вот так тебя оставлять одну. Ты выглядишь потерянной. – Она крепко обняла меня и поцеловала в макушку, точно как мама. У меня сразу выступили слезы на глазах. Как же мне хотелось, чтобы Майра была рядом.
– Я справлюсь, Джорджи. Я рада, что ты была рядом, когда все это случилось.
– Звони мне в любой момент, ладно? – Она отпустила меня и отошла. – Я тебя уже знаю. Ты не выберешь легкий путь – я тебя в том числе и за это люблю.
Я неуверенно улыбнулась ей.
– Спасибо, Джорджи.
Мне ужасно хотелось попросить ее остаться еще хоть на чуть-чуть, но так было бы нечестно. Джорджи хотелось в Ирландию, и ее там ждал близкий человек.
Мы покатили ее багаж к залу отправлений.
– Надеюсь, как-нибудь познакомлюсь с твоим кузеном, – сказала я.
Она наморщила нос.
– Мне теперь не нравится думать о нем как о кузене.
– Извини. Надеюсь, как-нибудь познакомлюсь с этим Джашером.
– Так приезжай в гости! – сказала она. – Я вот думала, может, нам с тобой, с Сэксони и… нам бы собраться вместе и отметить выпускной, раз уж не довелось поучиться вместе в последнем классе.
Я заметила паузу там, где она собиралась упомянуть Акико. Сердце снова защемило.
– Да, было бы здорово.
Джорджи повеселела.
– Можем устроить свой собственный международный праздник, встретимся где-нибудь, где никогда не были, – такая особая поездка исключительно для нас, девочек.
Я кивнула и согласилась, что идея хорошая, но меня слишком тревожили сиюминутные проблемы, чтобы увлечься ею всерьез.
– Мы к тому времени все будем совершеннолетние. – Голос Джорджи стал мягче. – Выпьем в память о наших ушедших.
Я кивнула – вслух отвечать у меня не было сил. Среди ушедших теперь числилась не только Акико, но и моя мать. Я постаралась избежать абсолютно несчастного выражения лица, но не факт, что мне удалось.
Джорджи сдала багаж, и мы остановились у стойки контроля.
– Пришли мне сообщение, когда приземлишься в Корке, чтобы я знала, что все в порядке, – сказала я.
– Конечно. Ты сегодня собираешься Антони все рассказать?
Я кивнула.
– Хочу дать ему шанс поговорить с Лидией прежде, чем власти во всем разберутся.
– Давай тогда я тебе позвоню сразу, как доберусь, и ты мне расскажешь, как все прошло.
– Хорошо.
Джорджи достала телефон и сделала селфи со мной, чтобы отправить Сэксони. Мы снова обнялись, и она ушла, а я осталась смотреть, как она проходит проверку, пока ее не скрыли от меня непрозрачные стеклянные двери.
Шагая обратно к «фиату», я готовилась к предстоящему трудному разговору.
Я поднималась по лестнице из гаража, в сотый раз пытаясь придумать, как рассказать Антони про Лидию, и тут мой мобильник зазвонил. Я достала его из сумки ровно в тот момент, как вошла в вестибюль. Номер был местный.
– Алло.
– Тарга?
Я узнала голос музейного куратора.
– Авраам?
– Да. Тут кое-что произошло, и я решил, что вам стоит об этом знать, – сказал он.
Да уж, что-то точно произошло, подумала я, но не стала ничего ему рассказывать. Я не хотела, чтобы кто-то узнал раньше, чем Антони.
– В чем дело?
– Сюда меньше часа назад приходил какой-то странный тип. Один. Купил билет на выставку про «Сибеллен». И стал расспрашивать одного из сотрудников конкретно про подвеску – мол, слышал, что она есть в экспозиции, и интересовался, в какой витрине на нее можно посмотреть.
Я замерла у открытой двери, осмысливая его слова, но потом мне в спину подул ветер, и я вспомнила, что надо бы ее закрыть.
– На нем была бордовая худи. Ваша подруга сказала полиции, что на человеке, который к вам вломился, была темная худи, так?
– Так, – хрипло сказала я и сглотнула.
– Я сразу послал Хелену звонить в полицию, надеялся, что они успеют приехать и допросить его. Она закрылась в моем кабинете, но у этого типа слух как у летучей мыши. Мы попытались его задержать небрежными расспросами о подвеске, мол, что и откуда он о ней знает, почему она вообще его заинтересовала. Но он нас раскусил и кинулся к выходу из музея. На контроле его не сумели остановить. Если бы полиция приехала поскорее, может, преступника бы уже арестовали. Я решил, вам стоит об этом знать.
Я отчаянно соображала. Кем бы ни был этот тип, в музее хозяйничал не он, а вот в особняке Новаков… Даже и обсуждать нечего. Только вот Аврааму я этого сказать не могла.
– Как он выглядел?
– Европейская внешность, волосы темные, почти до плеч, голубые глаза. Среднего роста, худой. Возраст определить сложно – может, двадцать, а может, сорок. Знаете, бывают такие лица.
– Знаю. Ладно, спасибо, что предупредили, Авраам. Я буду внимательна и предупрежу обслуживающий персонал.
– Да не за что. У вас, случайно, не нашлось времени поискать в документах Мартиниуша, нет ли там чего-то про эту подвеску? Ситуация с каждым днем становится все более странной.
– Я заглядывала туда, но у меня гостила подруга, только этим утром улетела, и мне не хотелось тратить весь вчерашний день на поиски, – призналась я, слегка подредактировав правду. За те полчаса, которые я провела в кабинете Мартиниуша, ничего интересного мне не попалось на глаза. – Посмотрю сегодня повнимательнее.
– Очень вам благодарен, Тарга. Наверняка у наследницы Новаков есть дела поважнее, чем копаться в старых коробках с документами.
– Да не особенно, – с улыбкой сказала я. – Это хороший повод отложить реферат по геноциду кельтов.
– Геноцид – это как-то мрачновато. Ну ладно, не буду вас больше отрывать от дел. И еще вот что, Тарга…
– Да?
– Будьте поосторожнее, ладно? – Пауза, потом он продолжил: – У меня дочь примерно вашего возраста. Я не смог бы спокойно спать, зная, что в ее квартиру кто-то вломился. – Авраам усмехнулся. – Хотя я и так сплю вполглаза, но так-то это просто неизбежно, если у тебя дочь-подросток.
Я вспомнила про Лидию, и на душе у меня стало тяжело.
– Спасибо, – сказала я. – Я постараюсь держать ухо востро.
Глава 16
После обеда я оделась потеплее и принялась осматривать кабинет Мартиниуша. Строго говоря, теперь он принадлежал мне, но я сомневалась, что когда-нибудь стану думать о нем иначе, чем как о кабинете Мартиниуша. Начала я с письменного стола. В глубине ящика обнаружился медный ключ с выгравированным символом «Сибеллен». Я осмотрела всю комнату, но так и не нашла замка, к которому он подходил бы.
Со старым медным ключом в руке я покинула кабинет, дошла до главной лестницы и спустилась в вестибюль. Тут я услышала, что в большой западной гостиной кто-то есть. Я заглянула туда и увидела, что возле камина стоит на коленях Фина и подкладывает дрова в огонь, весело плясавший на большой решетке.
– Здравствуйте, Фина. – Я направилась к ней, обходя старинную мебель.
– Здравствуйте, пани Тарга.
– Мне позвонил господин Трусило, сказал, что кто-то в темно-бордовой худи расспрашивал о подвеске, украденной из музея.
Изумленно распахнув зеленые глаза, Фина поднялась на ноги и отряхнула руки.
– Правда?
– Да. Поэтому я ищу в семейных архивах Мартиниуша любую информацию, которая позволит полиции понять, что такого особенного в этой подвеске. Вот что я нашла. – Я протянула ей на ладони медный ключ. – Вы, случайно, не знаете, какой замок он отпирает?
Фина нахмурилась, взяла ключ и изучила корабль, выгравированный на его головке.
– Никогда его не видела, а вот знак мне знаком. Кажется, я догадываюсь, к какому замку подойдет этот ключ.
– Правда?
Она кивнула.
– Показать?
– Да, пожалуйста.
Вслед за Финой я прошла по коридору до черной лестницы. Мы поднялись на третий этаж, и она провела меня в старую часть дома. Мы миновали кабинет Мартиниуша, дошли до конца коридора, и я увидела низкий и узкий дверной проем с медной пластинкой под дверной ручкой.
– Вот, видите? – Фина коснулась пластинки, на которой выгравирован был аналогичный корабль. – Во всем доме только здесь такое. Думаю, когда-то пластинки были везде, но, когда дом ремонтировали и достраивали, старые двери и замки убрали. Все, кроме этого. Но там просто складское помещение.
– Похоже, это ровно то, что мне нужно, Фина. Спасибо.
Сердце у меня заколотилось быстрее. Я вставила ключ в замок. Проворачивался он туго – механизм давно не смазывали, – но наконец задвижка щелкнула. Я открыла дверь, и мы вошли. В комнате имелось одно мансардное окно, как и в кабинете Мартиниуша, только из-за пыли и грязи на стекле освещение в комнате было тусклым. По размеру и планировке она здорово напоминала кабинет Мартиниуша, только там было чисто и уютно, а тут – душно, пахло плесенью и все заросло пылью; камин много лет назад заложили кирпичами. Перед окном стоял одинокий старинный письменный стол, на нем несколько коробок.
– Похоже, тут тоже размещался кабинет, – сказала Фина, оглядывая полки на стене, заставленные коробками с рукописными этикетками.
– Это что, старые документы компании? – Я подошла поближе к коробкам и сдула пыль с одной из этикеток. Чернила выцвели, но шесть цифр – очень похожие на месяц и год, написанные слитно, – я различила.
– Вряд ли, ну разве что совсем уж старые. В семидесятых всю документацию компании перевезли в офис в центре города. – Фина помахала рукой у себя перед носом и закашлялась, потом чихнула. – Ну и пылища.
– Аллергия? – спросила я, глянув на нее. Она кивнула, прикрывая нос. – Не беспокойтесь, Фина, мне не понадобится помощь. Не хотела вам мешать. Я поищу, а вы занимайтесь своими делами.