Это заставило меня задуматься, много ли остальная часть нашей стаи на самом деле знала о том, что произошло в том учреждении. Как сильно мы страдали. Понимали ли они травму? Знал ли кто-нибудь из этих людей, как сильно это не давало мне спать по ночам? Как каждый звук за окном и каждая тень заставляли меня вздрагивать?
Что-то подсказывало мне, что никто из них на самом деле не знал, и, возможно, это было к лучшему.
Когда мое время истекло, судебный пристав на нетвердых ногах проводил меня обратно на мое место. Точно не скажу, что испытываю облегчение, потому что знаю, что в ближайшие пару дней мне просто придется сделать это снова.
Судья наконец освободил зал на сегодня. У Эстель было целых три дня до того, как она должна была дать свои показания. Часть меня желала, чтобы они просто покончили с этим, чтобы мы могли вынести ей приговор и закончить.
Но, конечно, правовая система этой страны никогда не была простой. Они должны были тянуть все как можно дольше, независимо от того, какой эффект это оказывало на жертв.
Может быть, мне следовало остаться в этом гребаном лесу.
— Мы можем поговорить? — Спросил Гарет, когда я пошла закрывать дверь в свою спальню. Он придержал ее ногой, на самом деле не ожидая ответа. Я просто хотела снять эту одежду и смыть с себя день под горячим душем. Я была не в настроении разговаривать.
Это было очередное безумие СМИ, которые просто пытались покинуть здание суда и благополучно вернуться в консульство. То, что должно было быть десятиминутным переходом через улицу, превратилось в часовое мероприятие.
— О чем? — Сухо спросила я, поворачиваясь к нему спиной. Я услышала, как он закрыл дверь и запер ее. Сидя на краю своей кровати, я осторожно сняла каблуки, разминая ноющие пальцы ног и скучая по тому, как могла обходиться без обуви целыми днями там, на землях стаи.
— Почему ты никогда не рассказывала мне о том, что произошло? — он требовательно спросил. Я подняла глаза и увидела, что он нависает надо мной, его темно-золотистые волосы растрепались после того, как он вытащил их из пучка. Галстук у него на шее теперь болтался свободно, отчего он выглядел намеренно растрепанным.
Я фыркнула, качая головой, и в изнеможении откинулась на матрас.
— Как будто тебе было не насрать? Не то чтобы это было секретом, Гарет, все, что тебе нужно было сделать, это хоть раз в жизни обратить внимание на кого-то, кроме себя.
Он зарычал себе под нос, и я услышала, как он начал расхаживать по комнате.
— Это чушь собачья.
— Правда? — Спросила я, подняв голову. — Когда мы в последний раз разговаривали друг с другом без ссор, а? Какого черта я должна рассказывать тебе что-то личное вроде этого? Ты просто используешь это, чтобы настроить меня против себя, поскольку, очевидно, это твое единственное хобби в эти дни.
— Ты чертовски раздражаешь, — выплюнул он, останавливаясь передо мной, уперев руки в бедра. — Ты действительно думаешь, что я просто ненавижу тебя?
— Вроде того, — сказала я скучающим тоном. Что еще я должна была думать, когда он проводил каждую свободную минуту вместе, делая меня несчастной?
— Тогда ты глупее, чем кажешься.
— Какого хрена? — Я поперхнулась, садясь и борясь с головокружением. — Почему ты такой придурок по отношению ко мне?
— Потому что Август пытается использовать тебя, чтобы добраться до меня, и я, черт возьми, не позволю ему победить.
Я рассмеялась над сумасшедшим волком.
— Как ты это понял? И какое отношение все это имеет ко мне, если это так? — Не уверена, что верю в его странный заговор. Он сам был виноват в том, что его наказали, и ему нужно было научиться принимать это как мужчина, а не ныть все время, как маленькая сучка. — Тебе повезло, что все, что у тебя было, — это обязанности телохранителя. Август имел полное право изгнать тебя за то, что ты сделал с его парой.
— Поверь мне, я в курсе законов стаи. Я был там, когда они писались. — Проведя ладонью по лицу, он, казалось, явно пытался успокоиться. — Август знает, что делает, и все, что я сделал, это доказал ему это той ночью на церемонии спаривания.
Наши глаза встретились и задержались, и миллион вспышек одного конкретного воспоминания нахлынули на меня одновременно… Я вспомнила, как напилась так, что чуть не потеряла сознание. Все были голыми, переходили в человеческий облик и выходили из него, бегали по лесу и веселились. Мне сказали, что это было нормой для брачных церемоний, поскольку они были невероятно редкими.
Я убежала на другой берег озера, не понимая, что за мной следует единственный человек, которого пыталась избегать всю ночь — мой новый телохранитель, приставленный ко мне Августом неделю назад. Но Гарет наступал мне на пятки, к тому же пьяный в стельку.
— Значит, ты действительно сожалеешь о том, что произошло, — сказала я, стараясь не показывать в глазах острую боль, которая только что пронзила мою грудь. Я отвернулась. — Я имею в виду, это неважно… Мы были пьяны.
Он рассмеялся, и этот звук был так нехарактерен для него.
— В этом-то и проблема. Я нисколько не жалею о том, что мы сделали. О чем я действительно сожалею, что сыграл прямо в план Августа по отношению ко мне. Точно так же, как я сказал себе, что никогда этого не сделаю. Но я был слаб.
— Ты думаешь, Август… что, выставил меня шлюхой только для того, чтобы преподать тебе урок? — От этой мысли меня затошнило, и я не хотела в это верить. Август был добрым человеком, и он никогда бы так не обидел Сиренити.
Он закатил глаза.
— Нет, я не это хотел сказать, не будь тупицей. Но он пытается играть роль свахи, вероятно, надеясь, что твоя волшебная киска заставит меня начать все с чистого листа, и что я сделал, когда впервые застал тебя наедине?
— Ты трахнул меня, — сказала я вежливо. Мое сердце сжалось при этом воспоминании, потому что, несмотря на то, что была пьяна в стельку, я все еще помню, как это было. — И моя волшебная киска, очевидно, не смогла сделать тебя лучше. — Не уверена, должна ли обижаться или нет, но определенно собираюсь поговорить об этом с Сиренити, потому что Августу нужно было остыть. — Послушай, — сказала я с глубоким вздохом, в котором было больше усталости, чем разочарования. — Мы с тобой не друзья, верно?
Он отпрянул, как будто почувствовал какой-то отвратительный запах.
— Очевидно, нет.
— Вау, ладно, это был своего рода убийца харизмы. Рада знать, что мысль о том, чтобы быть моей парой, вызывает у тебя такое отвращение. — Я встала с кровати и обернулась. — Расстегни мне молнию. — Он расстегнул ее по всей длине моего позвоночника, пока платье не упало и не растеклось по полу. — Значит, если мы не друзья, тогда тебе не нужно беспокоиться о том, что подумает Август, — сказала я, снова повернувшись к нему лицом. — Мы трахались, ну и что? Я отлично провела время, и не стыжусь этого. Но то, что это заставило тебя почувствовать себя слабым, не означает, что это моя вина. Ты принял решение последовать за мной в тот лес, и ты не можешь продолжать наказывать меня за это.
Стоя перед ним в платье на полу, в одном лифчике и нижнем белье, я изо всех сил старалась оставаться твердой и непреклонной. Наши взгляды встретились, и, к его чести, они ни разу не опустились. Нагота не была чем-то новым для оборотней.
— Ты понимаешь, что это первый раз, когда ты говоришь со мной о том, что произошло той ночью, верно? — Спросила я. Его челюсть изогнулась, и я знала, что он прекрасно это осознает. — Знаешь, я действительно думала, что мы двое могли бы стать друзьями. Подумала, что мы, возможно, нашли способ извлечь максимум пользы из дерьмовой ситуации, потому что знаешь что? Мне нужен был друг. Мне все еще нужен друг, но вместо этого ты заставил меня чувствовать себя дерьмово. Ты превратил это во что-то, чем оно не было. Я имею в виду, черт возьми, Гарет, мы только что встретились, ты действительно думал, что я упаду на колени и буду умолять тебя сесть на меня верхом и отметить?
Его глаза потемнели, и на миллисекунду его взгляд опустился на мою обнаженную шею. Дрожь пробежала по мне. Может быть, в следующий раз мне стоит быть осторожнее с выражениями, ведь он был первобытным, одиноким самцом.
Я выплеснула слишком много всего сразу, и что-то подсказывало мне, что завтра пожалею об этом, но не смогла остановиться. Он просто сидел там и тоже принимал это, зная, что все, в чем я его обвиняла, было правдой.
— Я не заинтересован в том, чтобы заводить пару, так что давай покончим с этим прямо сейчас, — мрачно сказал он. Его глаза вспыхнули ярким золотом, его волчий облик просвечивал насквозь. — Я уже шел по этому пути, и это меня наебало…
Я резко втянула воздух, моргая, глядя на Гарета, как будто смотрела на незнакомца.
— О чем ты говоришь? — Я подошла ближе, собираясь коснуться его руки, но он пожал плечами с болезненным выражением на лице. Что-то подсказывало мне, что он не хотел, чтобы эта информация выскользнула наружу. Но было уже слишком поздно, я не собиралась оставлять это так. — Гарет, скажи мне…
— Почему я должен? — коротко спросил он. — Чтобы ты могла сбежать и рассказать Сиренити и Августу? Это древняя история, и с ней покончено, так что оставь все как есть.
Я ни за что не хотела оставить все как есть.
— У тебя есть пара? — Спросила я, внезапно почувствовав себя плохо. Трахалась ли я с мужчиной, который уже был связан с какой-то другой женщиной?
Он горько рассмеялся про себя.
— У меня есть пара? — Покачав головой, он выглядел так, словно даже произнесение этого слова причиняло ему боль. — Технически, да, у меня есть гребаная пара. Но женат ли я? Даже близко нет. Моя так называемая подруга решила, что я не тот, кто ей действительно нужен. Теперь она ушла черт знает куда с черт знает кем. И знаешь что? Меня это больше не волнует.
Это была ложь, я слышала это по его голосу. Ему было не все равно, и так и должно быть. Любой был бы в ярости из-за того, что его избегал единственный человек, с которым ему было суждено быть. Я никогда раньше не чувствовала брачных уз, особенно учитывая тот факт, что моя волчица проснулась всего год назад, но, судя по тому, что Сиренити рассказала мне о связи между ней и Августом…это было серьезно.