Исидор отвечал хорошо”, я, при первой же оказии явившись к о. Исидору, спросил его, что такое он отвечал Владыке Митрополиту, и Старец рассказал мне следующее:
“Нас явилось ко Владыке трое для рукоположения: меня — во иеромонахи и еще двух монахов — во иеродиаконы. Владыка начал спрашивать с младших, и, обратись к самому молодому, спросил: “Чем ты надеешься спастися?”
А тот отвечал:
“Смирением”.
А Владыка сказал:
“А много ли его у тебя?” и спросил другого:
“А ты чем надеешься спастися?”
Этот дал ответ: “Вашими святыми молитвами”.
Владыка же разгневался.
“Где это ты научился лицемерить-то так?” и тогда спросил меня:
“А ты чем надеешься спастися?”
Я ответил:
“Крестными страданиями и смертию Спасителя Нашего Господа Иисуса Христа”.
Владыка перекрестился и сказал: “Вот, запомните этот ответ и помните его всегда”.
То же лицо пишет об о. Исидоре: “Знанием догматических истин святой православной веры он был проникнут глубоко и на вопросы о таковых всегда давал ответы вполне правильные, основанные на изречениях из Св. Писания и Свято-отеческих”.
Чаще всего Авва Исидор говорил о Божией Матери, о Церкви и о крестных страданиях и смерти Спасителя. Все это не было для него, впрочем, раздельными вопросами, а как-то сочеталося во-едино.
Нередко он сопоставлял “рождение” праматери Евы из бока Адамова с “рождением” Матери-Церкви из бока Христова. Чудесный сон Адама о. Исидор приравнивал таинственному смертному сну Господа, вынутие ребра у Адама — прободению Господа в бок копием; чудесное истечение из раны Христовой крови и воды он приурочивал к самому рождению Церкви[24]. И, — как-то — это рождение Церкви сочеталось в его уме с раною в сердце Божией Матери от прошедшего сквозь него оружия. Страдания Божией Матери как-то связывалися для Батюшки Исидора с благодатию Церкви. “Христос родил Церковь, — добавлял иногда он, — и мы стали вместе едино”.
Вершиной богословствования о. Исидора была его Иисусова Молитва, в которую вошли намеком и эти мысли. Молитву эту читатель узнает из следующей главы.
Угодников Божиих Старец чтил и любил, и его отношения к ним были глубокие, сердечные, живые. Старец всегда жил душой среди угодников, — был близок к ним, как к родным и даже более. Но особливое почтение о. Исидор имел к преп. Серафиму, Саровскому Чудотворцу, к иноку Георгию ЗатвЪрнику, к Тихону Задонскому и еще кое к кому. И на этих носителей благодатной жизни он обыкновенно ссылался в разговоре: Старец не любил говорить от своего имени.
Часто с глубокой нежностью повторял он за преподобным Серафимом:
“Радость моя, радость моя! стяжи мирный дух, и тысячи душ спасутся около тебя“[25].
Когда речь шла о праздных словах и особенно о гневных, он указывал на силу слова и при этом вспоминал нередко стихи Георгия Затворника[26]:
Слово искра есть души. — Ты, дух мой, к вечности спеши.
Еще чаще говорил, — обыкновенно при прощании:
Душою душу убеждаю: хранись от гнева и от праздных слов — и будешь христианский богослов, а иногда первые два стиха несколько иначе, — вот как: Душою душу вашу убеждаю хранить себя от гнева и от праздных слов- { и будешь христианский богослов.
Отец Исидор любил также говорить-и с большим одушевлением — стихотворное переложение одного из псалмов, вычитанное им в каком-то журнале, и весьма ему понравившееся. При этом весь он разгорался, читал выразительно и с силой. Иногда же он давал в руки гостю толстую книжицу — переложение псалмов на стихи, составленное каким-то слепым священником, и, обратив внимание на это последнее обстоятельство (“слепой ведь!”), просил почитать его — достаточно тяжеловесные-стихи вслух. Припоминалась в иные разы Держа-винская ода “Бог”. Но чаще всего он с большой теплотой отзывался о Н. В. Гоголе и наизусть говорил составленную Гоголем стихотворную молитву к Пресвятой Богородице. Всякий раз, сперва произнесет быстро эпиграф: “Никто же притекаяй к Тебе, посрамлен от Тебя исходит, Пречистая Богородице Дево, но просит благодати и приемлет дарование к полезному прошению”. Затем же начинал и самую молитву:
“К Тебе, о Матерь Пресвятая, дерзаю вознести свой глас” и т. д.[27]
Эту молитву он почему-то очень любил. Вспоминал также стихотворную молитву о Кресте Христовом: “Креста Господня славна сила блистательна она везде” и т. д.
Одной из любимых его молитв было следующее место в творениях Святителя Дмитрия Ростовского[28]:
И “Иисусе мой прелюбезный, сердцу сладосте,
е Едина в скорбех утеха, моя радосте!
р Рцы душе моей: “Твое есмь Аз спасение,
о Очищение грехов и в рай вселение!”
м Мне же Тебе, Богу, благо прилеплятися,
о От Тебе милосердие надеятися.
н Но кто же мне в моих бедах, грешному, поможе, -
а Аще не Ты, о Всеблагой Иисусе Боже?
х Хотение мне едино с Тобой быти,
Д Даждь мне Тебе, Христа, в сердце всегда имети!
и Изволь во мне обитати, благ мне являйся,
м Много грешным, недостойныя не возгнушайся!
и Исчезе в болезни живот мой без Тебе, Бога:
т Ты мне крепость, и здравие, и слава многа.
р Радуюся аз о Тебе и веселюся,
и И Тобою по вся веки, Боже мой, хвалюся”.
й
Но чаще всего Авва Исидор заставлял пришедших к нему петь вместе с ним “Благословенны” на 5-й глас из Чинопоследования на Погребение Божией Матери, совершаемое в Гефсиманском скиту 17-го августа, на Успение и Вознесение Пресвятой Девы Богородицы. “Благословенная Владычице, просвети мя светом Сына Твоего. Ангельский собор удивися, зря Тебе, в мертвых вменищуюся, душу же в руце Бога предавшую, и с Богом возшедшую, Пренепорочная, со славою божественною в небесная” и т. д.
Так пел Деве Марии седовласый Старец Исидор. И, по окончании стихов, просил гостей своих переписать себе их и петь почаще у себя ∙ дома. О. Исидор постоянно твердил, что чистота и мир и кротость — от Божией Матери и что Сама Она, многострадальная, придет на помощь взывающему к Ней.
Своих гостей неизменно спрашивал, были ли они уже у Божией Матери (Черниговской, что в подземной Церкви), и если гости отрицались, то Батюшка просил их сходить к Ней помолиться.
Когда к о. Исидору приходили два друга, то он всегда выражал свою радость и одобрение, видя их дружбу, но при этом настойчиво повторял каждый раз, что необходимо жить в мире:
“Брат от брата укрепляем,
яко град тверд”,
— доканчивал он, точно предвидел возможность разрыва и падения каждого врозь. Когда кто-нибудь жаловался Авве на болезнь или на какое-нибудь несчастие, то Старец почти с завистию — если позволено употребить это неподходящее слово — говаривал: “Видишь, как тебя Бог любит, — помнит о тебе”. Был один брат болен. Встречается ему раз Старец Исидор и спрашивает: “Ну, Миша, как мирствуешь?”
- “Батюшка, нездоров”.
“Неужели ты не знаешь, что если Бог посещает тебя какой болезнию или несчастьем, — это значит, что Он любит тебя? Теперь Господь посещает нас болезнями, и это нам вменится”.
ГЛАВА 14,самая поучительная, ибо она научает читателя благодатной Иисусовой Молитве Старца Исидора, имеющей доставить немалое духовное утешение всякому, кто станет читать ее с разумом
Кто ни придет к о. Исидору, Батюшка каждого учил молиться Молитвою Иисусовою, составленною им или, быть может, открытою ему свыше. И сам Батюшка непрестанно молился ею. Этой молитве (любознательный читатель прочтет ее несколько ниже) Старец придавал много важности в деле борьбы с помыслами и считал ее исполненною благодатной силы. Можно догадываться кое по чему, что сам он узнал ее в некоем видении; но о происхождении Молитвы он не распространялся, хотя с большою настойчивостью всем советовал читать ее.
Умиротворение души, укрощение раздражительности, злобы и гнева, прогнание блудных помыслов и страстных мечтаний — вот для каких надобностей лучше всего помогает эта Молитва о пяти язвах Спасителя и об оружии в душе Пречистой Его Матери. Так говорил Старец, и в доказательство иногда ссылался на то, как однажды сотрясла эта молитва бесов, одержавших одну женщину.
Старец читал эту Молитву, обратясь лицом к киоту. Первую часть ее произносил он медлительно, как бы с некиим ожиданием, и при этом смотрел на св. Распятие. При произнесении же второй части созерцал икону Пречистой Девы. Эта часть Молитвы произносилась им ускоренно, с оживлением и радостною надеждою. И, сказав раз эту небольшую молитву, Старец даже наружностию преображался. Словно свет какой лучился из его глаз, и сам он весь просиявал тою пиршественною радостью, о которой можно узнать только из “Песни Песней”, да еще из Брака Агнчаго в Откровении святого Иоанна Богослова. Благодатное действие молитвы видно было первее всего на нем самом. Он знал это. Потому-то он столь часто просил других лечиться этим врачевством.
“Перекрестись разумно, — вот так, — и искушение пройдет”, - говорил он своему посетителю, когда ему тот жаловался на искушения, на грусть или огорчения, и при этом Старец крестился, читая Иисусову Молитву. “Если будет у тебя встатие, то скажи так (далее следовала молитва), обратись к Божией Матери. Сама Она чистая, любит чистоту, — и тебе поможет”.
Такими и иными словами убеждал Старец Исидор молиться Молитвою о пяти язвах Господа Иисуса Христа и об оружии в сердце Его Пречистой Матери Девы Марии. Но, пока Старец был жив, почему-то эту молитву принимали плохо, как скитская братия, так и миряне. Удивительно что-то, а даже не запомнилась она почти никому, хотя и не трудна, и не длинна, по-видимости. Иные даже за неприличное почитали, что такой “простонародной”, - как говорили, молитве, и притом взятой не из книги, Старец учит всех, с кем встретится, — образованных.