– Здравствуй, Этиль. Хорошо выглядишь. – Фигура качнула головой и подняла к плечу раскрытую правую ладонь в выверенном ритуальном приветствии старшего. Я возвратил куда более глубокий поклон и тоже вскинул руку.
– Добрый вечер, ваше сиятельство. Давно не виделись. Я уже начал забывать это имя. Этиль.
– Да ты одичал совсем в своей глуши! Ты чего меня «сиятельством» ругаешь? Я же герцог, значит, я – светлость! – Хаэльгмунд сощурился, а потом заразительно расхохотался. – Не бери в голову, ты же знаешь, что мне глубоко безразлична придворная суета. Рассказывай, как ты там жив-здоров?
– Отменно, ваше высочество. Как здесь говорят, «вашими молитвами». – Я намеренно выделил голосом «высочество», хотелось вернуть герцогу его колкость с «сиятельством».
– Все-таки обиделся. Неужто не приятно услышать родную речь и поглядеть на знакомую физиономию? Ведь мы не виделись уже двенадцать лет. Вдумайся, Этиль. Двенадцать! Цифра ничего не напоминает? Командировка подходит к концу! А, какова новость? Не стоит того, чтобы простить старика? – Вот это да. Я и правда одичал. Двенадцать лет моего изгнания. Кончились. А я и думать забыл, как это ни странно. Умеет герцог ошарашить. Умеет. Ну еще бы, такой опыт!
– Герцог, я даже не знаю, что сказать. Спасибо… Я… тронут таким вниманием. Уведомление можно ведь было и текстом прислать, а тут вы лично… Кстати, как поживает наш общий знакомый эрл Хоган?
– Вот другое дело. Узнаю Этиля. Собран, ядовит, всегда готов. Ха-ха-ха. Насчет эрла не беспокойся. По совокупности трудов обучение в академии тебе зачтено заочно. Твои отчеты оценены на самом высоком уровне. Понимаешь? На самом. Хогану туда не дотянуться. Ты теперь ценный кадр, за тебя уже драка. Предлагают место на кафедре в академии. А еще НИИ Истории Гуманоидных Миров предлагает преподавательское место. С другой стороны подключились вояки. Департамент внешней разведки. Отдел стратегического планирования, каково? Так что по поводу фамильной мстительности Хогана можешь не беспокоиться, для тебя теперь это некритично. Подумай. Двадцать четыре отчета. Одиннадцать опубликованы в виде статей, а еще четыре засекречены и распространяются только среди военных чинов. Все десять статей, что ты присылал вместе с отчетами, опубликованы в академической печати. Как только прилетишь, тебя рекомендуют на монографию. Она же пойдет как диссертация. Блестящее использование отпущенного времени. Колоссально. Поздравляю.
Я, признаться, обалдел от обилия информации. Да еще такой.
Мою писанину кто-то читал, оказывается. Да не просто читал… Диссертация, монография… Господи, да я и слова такие уже забыл. Кому нужна, скажите на милость, в Любеке диссертация? А вот в Суле нужна… «Блестящее использование отпущенного времени. Колоссально. Поздравляю».
И это кто сказал – Хаэльгмунд, от которого похвалы не допросишься. На моей памяти герцог никого никогда не хвалил. Может, за двенадцать лет он сильно изменился? Ой, сомневаюсь.
Сомневался я не зря.
– Видишь ли, Этиль. Все хорошо, но с твоей эвакуацией возникла заминка. Нет-нет, не подумай, все в полном порядке, только тебе нужен сменщик, ведь так? Да еще такой, чтобы поддержать на должном уровне качество работы… в заданном тобой высоком ключе! Не уронить, так сказать, новую планку отечественной полевой науки! Практические исследования как критерий истинности теоретических разработок нуждаются в высочайшем качестве наблюдений и первичного анализа информации! Эталон, выставленный за время твоей ссылк… командировки, заставляет нас… – Я не выдержал и прервал велеречивые излияния герцога.
Нет, он все-таки не изменился. В такой манере он мог вещать часами.
И похвалил не просто так.
Если Хаэльгмунд сначала похвалил – жди беды. Опытный оратор тут же понял, что его славословия пропали втуне, и заткнулся. Посмотрел на мою кислую рожу выжидательно.
Не дождался.
Сделал приглашающий жест – что же ты, мол, уточни, разрешаю. Сколько же необходимо тренироваться, чтобы вот так, не моргнув глазом, иметь человека во все щели, а потом одним движением кисти сообщить, что он еще что-то остался должен!
– Меня интересует практический вывод.
– Ага. Вывод очень простой. Смену тебе только что нашли. Год на подготовку, адаптацию, потом перелет… не ближний свет, сам знаешь. Словом, твоя эвакуация назначена на… э-э-э… июнь-июль тысяча пятьсот тридцать пятого года по земной хронологической шкале.
– А сейчас март тысяча пятьсот тридцать четвертого. Еще полтора года.
– Прости, Этиль. Обстоятельства. Если хочешь, можешь продолжать писать отчеты. Сверхурочный год оплачивается в тройном размере.
Мне хотелось сказать по солдатской привычке, чтобы свою тройную оплату герцог со присные запихали себе в жопу, но вовремя одумался и не стал хамить своему начальству. Тем более что опытное начальство все прочитало на моем лице. Уж очень оно сделалось выразительное.
– Этиль, мой мальчик, раньше мы тебя физически не сможем забрать. Потерпи год, это немного. Тем более что ты вроде как обжился. Потолстел, разрумянился. Как только выйдет корабль со сменой, мы тут же тебя заберем. А пока в ваших краях ни одной лоханки не болтается.
Занятная это штука – скрытые воспоминания. Я вдруг разом понял, что мне так не нравилось все эти дни. Понятно, что я забыл об истечении срока командировки, но это не все. Мое сознание тщетно пыталось до меня достучаться, и вот теперь достучалось. От злости, видимо.
Болтовня моряков в порту. Разговорчики купцов на рыночной площади. Похмельный Жан, высматривающий комету на утреннем небосклоне. Мои собственные наблюдения. Это что же получается, друзья, господа, товарищи?! За кого меня принимают?! Нельзя же взрослому человеку вот так нагло врать, я же не совсем малохольный, в конце концов!
– Н-да? – со всей возможной саркастичностью вопросил я Хаэльгмунда, изо всех сил стараясь не сорваться на матерные крики. – Ни одна лохань не болтается? Я слепой, по-вашему, или идиот?
– Этиль, не забывайся. На первый раз прощаю, списав хамское поведение на стресс. Ты ведь меня только что обвинил во лжи. – Герцог сильно выпрямился и задрал подбородок. Передатчик, несмотря на искажения, ясно показал, как засверкали его глаза. Но мне было наплевать, я пошел напролом, ведь я же в самом деле прав!
– Ваша светлость, я не забываюсь, а вот вы, похоже, что-то забыли.
– Потрудись объясниться.
– Уже больше недели на орбите Земли отирается чей-то борт.
– Уверен?
– Да его невооруженным глазом видно! Он ходит по низкой орбите и регулярно светит дюзами, так что местные его регулярно принимают не то за комету, не то за падающую звезду. Я себе тут места не нахожу, соображаю, почему за мной не шлют челнок! И вообще – свинство! Хоть бы на связь могли выйти.
Приятно видеть, что тебе удалось начальство огорошить до полного изумления. Хаэльгмунд даже забыл свою обычную вычурную манерность перед подчиненными и принялся что-то суетливо выстукивать на клавишах наручного коммуникатора. Я любовался сиятельным смятением и ждал.
– Этиль, я могу гарантировать, что это не наш борт. Сто процентов! – сказал наконец герцог. Теперь изумился я:
– Может быть, торгаш?
– Какой торгаш, окстись! С кем у вас там торговать и чем – навозом? Это во-первых, а во-вторых, этот сектор находится в сфере ведения военных, там любые несанкционированные полеты запрещены! Так вот, ни один наш корабль санкции на пролет не получал! Тем более долгосрочной визы! Это я точно могу гарантировать. Так. Какой логический вывод напрашивается?
– Идунова срань. Чужак?
– Я пришел к тому же выводу. Кого ж туда могло занести, а?! Так. Слушай приказ. Остаешься еще на год, ведешь наблюдение. Велика вероятность, что чужак проявится сам. Выясни по возможности, кто они. Это приоритет номер один.
– С чего чужаку самому проявляться? С какой радости?
– А с такой, что мы уже полчаса гоняем сверхмощный передатчик гиперсвязи! С открытым каналом! От кого там скрываться в болоте вашем?! Если эти твои загадочные «чужие» не полные лопухи, луч передачи давно запеленгован, а заодно запеленгован терминал. То есть ты и твое местоположение с точностью до тысячных долей градуса. Я думаю, что за полчаса такой фонтан энергии не отследить невозможно. Так что они сейчас гадают, кому, кроме них самих, эта дыра могла понадобиться. И что за странный тип там сидит, и неплохо бы на него поглядеть. Я бы на их месте именно такими вопросами задавался.
– Хм.
– Вот тебе и «хм». Все, конец связи. Будь начеку. Действуй согласно обстановке. Вместе с отчетом вышли свое местоположение на лето 1535 года, нам посадку рассчитывать надо и маскировочные действия. Отбой.
Передача прервалась.
Вот это новости!
А не погорячился ли я? Может, никакой это не корабль? Да нет. Природные объекты законов небесной механики не нарушают. Это свойственно другим, искусственным, объектам. Разнообразным железякам, управляемым разумными существами.
И ведь как низко ходят, паразиты, практически по головам! Если работа дюз видна! Это вам не гигантский факел подпространственного конвертора. Что же получается? Высота миль, то есть, тьфу, километров… сто. Пусть сто двадцать. Почти граница стратосферы. Ага, на такой высоте корабль должен постоянно «проваливаться» по высоте, вот они и корректируют орбиту, то и дело врубая двигатели. Кто же это, если не наши?
Черт, дерьмо, еще одна головная боль.
Ну хоть причина когнитивного диссонанса локализована, и то хорошо. Во какими словами я думать начал! «Коррекция орбиты, когнитивный диссонанс». Возвращаюсь в лоно цивилизации. Век бы не видать…
Хорошо герцогу говорить: быть начеку, наблюдать. Это же не бургомистр Любека – хронь беспросветная, и даже не король Франциск Валуа. Как прикажете наблюдать звездолет? У меня даже сраной подзорной трубы нет, прости господи. Близорукими глазками выглядывать точку на небосклоне?