— Я тоже рад.
Друзья нырнули под арку, свернули налево, вошли в небольшое, довольно уютное кафе, сели за столик в углу. В зале действительно почти не было народу.
К ним тут же подошел мужчина средних лет, явно не официант:
— Добрый день, Александр Сергеевич.
— Здравствуй, Тихий. Как бизнес?
— Грех жаловаться.
— Ну и хорошо.
— Что будете заказывать? Как всегда?
Шарнин спросил у Николаева:
— Ты обедал?
— Перекусил.
— И я перекусил. — Он повернулся к мужчине и распорядился: — Сделай-ка нам два кофе, да покрепче.
— Может, коньячку?
Николаев отказался:
— Мне не надо.
Шарнин махнул рукой.
— Давай сто граммов. — Когда мужчина отошел, майор объяснил: — Хозяин кафе. Я помогал ему бизнес открывать. Только не подумай!.. Ничего такого, все по закону.
— Конечно, Саша, как же иначе? У нас все только по закону.
— Нет, я серьезно. Значит, по ранению уволился?
— Да.
— Хата в Москве есть?
— Пока служебная.
— Пенсию хорошую назначили?
— Не для Москвы.
— Да-да, столица деньги как пылесос высасывает. Женат, дети?
— Холост. Тоже пока. А ты?
— Женат, дочь растет. Квартиру недавно получил, двушку.
— И должность у тебя непыльная.
— Это как посмотреть.
Хозяин кафе принес кофе и коньяк, поставил пепельницу.
Шарнин сказал:
— По новому закону курить в общественных местах нельзя, Тихий.
— Для вас можно. И потом, если я буду запрещать клиентам курить, то, во-первых, кто меня послушает, особенно подшофе, а во-вторых, если стану настаивать, весь бизнес рухнет. Здесь не кафе-мороженое и не детское заведение, ко мне выпить-закусить заходят. Если стану добиваться, чтобы не курили, кто придет? К соседям пойдут. Так что мне проще штраф заплатить.
— Ладно, разбирайся со своими проблемами сам. Нам с товарищем поговорить надо.
— Шашлычок по такому случаю пожарить могу. Пальчики оближете.
— Ступай, Тихий, не мешай.
— Ухожу.
Шарнин опрокинул бокал темно-коричневой жидкости.
— Хороший коньяк, не самогон. — Он отпил глоток кофе и поинтересовался: — Теперь, значит, в Москве будешь жить?
— Попробую. Не знаю, смогу ли.
— В селе давно был?
— Да сегодня утром только оттуда.
— Ну и как там?
— Хуже, чем было.
— А я давно не заезжал в Шанино. Собирался не раз, но так и не смог уехать. То одно, то другое. Гуся видел?
— А как же. Сегодня привез его. Он здесь подрабатывает.
— Как у них с Ленкой?
— Сложно. Я на селе неполную неделю был, но много чего посмотрел. Не знаю, смогут ли Гусь с Ленкой жить.
— Если до сих пор не разбежались, смогут.
— Посмотрим.
— А как соседка твоя, Екатерина?
— Она тоже со мной приехала.
Шарнин удивился:
— А Катька чего? Она же в сельском магазине работала!
— Отработалась. Закрылся магазин. А ты, Саня, слишком хорошо знаешь то, что происходит на селе, хотя и давно там не был.
— Да я ж Гуся постоянно вижу, когда он приезжает на работу.
— Да, он рассказывал. От него я о тебе и узнал.
Друзья допили кофе.
— Катька, значит, в Москве. Трудно ей одной здесь будет устроиться. Ты бы ее ко мне привез. Я бы что-нибудь присмотрел.
— Екатерина приехала со мной. Ко мне то есть.
— Не понял?! — еще более удивился Шарнин. — Так вы сошлись, что ли?
— Пытаемся. Сейчас она порядок в квартире наводит, завтра пойдет устраиваться на работу. Начальство бывшее помогло с трудоустройством.
— Дела!.. Кто бы мог подумать?
— Это, Саня, точно. Если бы мне кто раньше сказал, что с Катькой буду, послал бы я его очень далеко.
— Жизнь. Ну а сам-то чем заниматься в столице думаешь? Неужели в ВДВ тебе ничего не предложили? Ты же в самом что ни на есть крутом спецназе служил.
— Предлагали, Саня, должность в штабе, да только чего мне там делать? Бумажки перебирать? Отказался. Вот получил разрешение таксовать.
— В таксисты хочешь податься?
— Почему нет? Не дома же на диване лежать да в телевизор пялиться. Работа, общение, люди разные.
— Вот именно, что люди разные, — проговорил Шарнин. — Общение с ними иногда плохо заканчивается.
Николаев улыбнулся:
— Ты забываешь, Саня, что я крутой спецназовец.
— Когда сзади ножичком по горлу чикнут, поздно будет вспоминать о спецназе.
— Ты явно недооцениваешь мою подготовку.
— Ладно. Ты при фирме устроился?
— Нет, свободным извозчиком. Вот решил у вокзалов прибиться.
— У вокзалов? Ты думаешь, тебя здесь ждут с распростертыми объятиями?
— А что, могут возникнуть проблемы?
— Наивный ты, Рома. Да у вокзалов все давно распределено. И по части такси тоже. Чужаков не пускают. Раньше проще было. Таксовал кто хотел, и фирмачи, и частники. Потом частников выдавили, оставили фирмачей, да и тех только своих.
— Интересно, кто выдавил?
— Да есть один человек, Графом кличут, Быстров Сергей Владимирович. Его люди и подмяли под себя извоз, как, впрочем, и торговлю.
— А куда наша доблестная полиция смотрит?
— Туда же, Рома, куда и все. Наверх, а там!.. Не будем об этом.
— Так ты, значит, знаешь этого Графа?
Шарнин вздохнул:
— И очень даже хорошо. Почти год пытался зацепить.
— Не дали?
— Нет, не за что. Сейчас бандиты не те, что в девяностых. Они научились работать по уму. Придраться не к чему, Рома. Потому как деятельность свою они очень грамотно подвели под законную. С властью в контакте, точнее, с отдельными ее представителями. Адвокаты у них из солидных контор. У Графа крыша сильная. Кто над ним стоит, не знаю, но работает он спокойно. Мы иногда штрафуем или закрываем на пару суток водил или его пацанов за мелкое хулиганство. Это когда они чужаков прессуют. И то если на территории отдела.
Николаев кивнул:
— Понятно. Тем интересней, Саня, будет закрепиться у вокзалов. Мне состояние покоя противопоказано. Я гораздо лучше чувствую себя в экстремальной ситуации.
— Ну, чего-чего, а экстрима тут хватает. Ладно. Зарекался я с Графом не связываться, но для друга чего не сделаешь. Поговорю с ним. Мне он не откажет.
— Ты о чем?
— Как это о чем? О тебе. О твоей работе.
— Да ты погоди базарить, Саня. Я поначалу сам.
— А хребет не сломаешь?
— Не сломаю. Если реально трудности возникнут, тогда обращусь к тебе.
— Значит, я могу смело уже завтра назначать встречу Графу, потому как трудности у тебя возникнут быстрее, чем ты думаешь.
— Посмотрим.
— Может быть, Рома, тебе другую работу подогнать? Профи такого калибра везде нужны.
— В охрану пойти предлагаешь?
— Тебя, уверен, и начальником службы безопасности возьмут.
— Взять-то, может, и возьмут, да только я не желаю быть привязанным к конторе, а еще меньше — к какой-нибудь отдельно взятой персоне. Для меня сейчас свобода превыше всего. А таксист — вольная птица.
— Тебе так кажется.
— Вот если я пойму, что ошибся, тогда и поговорим об охране.
— Смотри, дело твое. Как насчет того, чтобы вечером по-семейному посидеть? У меня. Выпить, расслабиться, детство и юность вспомнить? Жена гостеприимная, любит, когда в доме люди. Тем более земляки, друзья.
— С удовольствием Саня, но не сегодня.
— Это из-за Екатерины?
— Да. Ей хоть немного адаптироваться надо.
— Понимаю. — Шарнин наклонился к Николаеву. — Рома, ты извини, конечно, но правда, что Катя до тебя с каким-то районным депутатом, владельцем магазина жила? Не хочешь, не отвечай, я не настаиваю.
— Правда. Это что-то меняет?
— Нет, конечно. Депутат, значит, получил отставку?
— Полную, без выходного пособия.
Майор рассмеялся:
— Представляю, как это произошло.
— Нет, Саша, этого ты даже представить не можешь.
— Действительно, о чем это я? Ты же крутой. Ладно, пойдем.
— Да, что-то душно здесь.
— Влажность высокая.
Друзья встали. Шарнин достал купюру.
Хозяин заведения от стойки бара замахал руками.
— Что вы, Александр Сергеевич, кто же с гостей деньги берет!
— Ты мне прекрати, Тихий. — Майор бросил купюру на стол.
Друзья вышли на улицу, там закурили.
— Значит, сегодня мы не встречаемся, — проговорил Шарнин. — Пусть так, но в следующие выходные никаких отговорок не приму. Недели Екатерине на адаптацию с лихвой хватит. И ты за это время устроишься. Не забудь, в субботу, третьего ноября. Так, а сейчас дай-ка мне свой номер. Я позвоню тебе. Сохраним номера в памяти.
Друзья обменялись номерами телефонов и прошли к служебной стоянке. Там они договорились постоянно быть на связи и попрощались.
Николаев вывел «Ниссан» на Третье кольцо, где из-за пробки движение значительно замедлилось. Он достал сотовый телефон, набрал номер Седова.
Командир отряда «Z» ответил незамедлительно:
— Да, Рома!
— Я встречался с другом.
— С майором Шарниным?
— Да.
— Мы тоже поинтересовались, что он собой представляет в плане службы в полиции. Ничего компрометирующего, никаких связей с авторитетами преступного мира. Честный, оказывается, у тебя друг, что, к сожалению, сейчас становится редкостью. Ну и как встреча?
— Нормально. Он объяснил, какие трудности могут ждать меня в самом начале работы, обещал помочь.
— Шарнин знаком с Графом?
— Он знает о его делах, но может действовать только в рамках закона.
— То, что может помочь, это хорошо. Но тебе все равно придется шумно занимать место. Если даже это не произойдет само собой, то будет организовано нами. Вечером, наверное, договорились встретиться в семейном кругу?
— Шарнин предлагал, я отказался. Перенесли посиделки на выходные.
— Вот это правильно.
— Мне в двадцать один час звонить вам, господин подполковник?
— Если не пойдешь в гости и не будешь принимать посетителей, то нет.
— Понял. Благодарю.
— У тебя хорошее настроение, Бурят. Это радует.