— Обойдемся без натуры. Иди выспись. Ночью опять на трудовую вахту?
— А вот это тебя не касается. Хотя, если хочешь заработать, в девять вечера подкатывай сюда же. Только позвони, как подъедешь. Вот телефон. — Она бросила в бардачок визитку какого-то салона. — Пока, Рома!
— Вечером не приеду. Не жди, вызывай другого.
— Дело твое. Знаешь, я поняла, почему ты так холоден.
— Почему?
Людмила вышла из машины и шепнула:
— Потому что ты импотент, Рома.
Она хлопнула дверкой и быстро, виляя крупной выпуклой задницей, пошла ко второму дому от дороги.
— Дура! — сказал Николаев, потом достал телефон, набрал нужный номер. — Командир, здесь Бурят!
— Рад слышать.
— Прими доклад о произошедшем в кафе.
— Мне уже обо всем доложили.
— Это тот, что был одет как работяга?
— Да. Не слишком ли жестко ты отработал Кривова с компанией?
— Действовал в щадящем режиме.
— Для них и этого оказалось много!
— Но играться с ними я тоже не мог.
— Это понятно. Ладно, будем считать, что все прошло нормально. Ты сейчас где?
— В районе ВДНХ.
— Клиент?
— Проститутка, работающая у вокзалов.
— Проститутка — это хорошо.
Николаев удивился и уточнил:
— В каком смысле, командир?
— Ты забыл, что новый наркотик и шлюхи каким-то образом связаны между собой?
— Вот ты о чем.
— А ты о чем подумал?
— О другом.
— У тебя женщина дома. Мне докладывают, что сейчас водители активно обсуждают твое столкновение с Ильиным и его подельниками. Большинство, кстати, на твоей стороне. Смотри, ты в лидеры выйдешь.
— Боюсь, драка в кафе ни на йоту не приблизила меня к Фролу.
— Но уж точно приблизила к Графу, а тот человек Фрола. Так что уже сегодня господин Фроленко будет знать о тебе. Это, Бурят, результат. Подбираться к Фролу следует не торопясь, не давая повода заподозрить твое любопытство к его персоне. Это он должен заинтересоваться тобой. Первые шаги сделали. Посмотрим, что будет дальше.
— Ты говоришь, что торопиться не надо, а еще недавно ставил задачу как можно быстрее внедриться в окружение Фрола.
— Быстро не значит торопливо. Я понял тебя, молодец, до связи.
— До связи, командир. — Николаев развернул машину и повел ее обратно к вокзалам.
На площадь он заехал в 16 часов с минутами, не успел выйти из автомобиля, как к нему подошел Станислав Воробьев:
— Спецназ, тебя хочет видеть Граф!
— Хочет, значит, увидит. Он у себя?
— Да. Я провожу.
Глава 6
Николаев и Воробьев прошли в кафе Графа. Там, как всегда, не было посторонних клиентов, только сам Быстров, пара охранников и бармен.
Граф увидел их и приказал Воробьеву:
— Свободен! — Он перевел взгляд на Николаева — А ты проходи, присаживайся.
Прапорщик устроился напротив Быстрова.
— Слушаю вас, Сергей Владимирович.
— Что за бойню ты устроил в «Согдиане», Рома?
— Вот вы о чем! Помнится, при первой нашей встрече я услышал, что дела шоферские вас не касаются.
Быстров посмотрел на Николаева.
— Я, кажется, задал вопрос, Роман Сергеевич. На них всегда отвечают. Я к этому привык. Так что изволь объясниться.
— Да вам уже и без меня все в подробностях доложили.
— Рома!..
— Хорошо. Палыч решил наказать меня за то, что я работаю не по правилам, установленным им. Замечу, что никаких законов просто нет. Есть, точнее был, беспредел Ильина и приближенных к нему лиц. Сначала мы поговорили. Он предупредил меня, я — его. Ничего бы не было, однако Палыч принял решение наказать меня. Вот так все и вышло.
Граф откинулся на спинку кресла.
— А скажи, Рома, где это ты так научился драться?
— Вам же известно, что я служил в элитном спецназе ВДВ. А там подготовка серьезная, да и повоевать пришлось немало. Как ликвидатору мне приходилось снимать таких рексов, которым Палыч, Шрам, Степан и Серый, вместе взятые, в подметки не годятся. В кафе я работал в щадящем режиме, иначе оттуда вынесли бы четыре трупа.
— Крутой!.. — проговорил Граф. — Что ж, браво! Мне действительно рассказали, как ты играючи разделался с крепкими ребятами. А почему, Рома, ты не сообщил о произошедшем нашему товарищу майору Шарнину?
— Зачем отвлекать человека от службы по пустякам?
— То, что ты сделал с Палычем и компанией, пустяки?
— Конечно. Неделю-другую отойдут в больнице и снова будут как новенькие.
— Нет, — проговорил Быстров. — У Кривова закрытая черепно-мозговая травма. У Серого сломана челюсть. Пальцы не в счет, это действительно мелочь.
— Вероятно, Шрам получил травму, ударившись головой о столик. В этом моей вины нет, как и в том, что у Серого оказалась слабая челюсть. Да и вообще потасовку начал не я, а Палыч. За свои поступки приходится отвечать. Не мог же я допустить, чтобы четверо козлов изуродовали меня!
— Но ты понимаешь, что теперь полиция вынуждена будет завести на тебя уголовное дело?
Николаев спокойно пожал плечами и заявил:
— Пусть заводит. Я защищался, и следствию придется признать это.
— А нам нужен шум?
— Вас-то он каким образом зацепит? Подрались таксисты, эка невидаль.
— Тебя не беспокоит твое положение. Это что, отчаянная смелость или самонадеянная бравада?
— Ни то и ни другое, Сергей Владимирович. Это реальная оценка обстановки.
Граф повернулся к бармену и потребовал виски. Официант принес два бокала.
Николаев отодвинул свой.
— Вы же знаете, я за рулем.
— Юра! — вновь крикнул Граф бармену. — Чашку кофе.
Николаев выложил на стол пачку сигарет и спросил:
— Разрешите?
— Кури.
Роман закурил, Граф сделал глоток темно-коричневой жидкости.
— Ладно, — сказал он. — Никакого следствия не будет. Шрама мы положили в частную клинику. Его травма не опасна. Серый со Степаном залечат раны дома.
— Мне благодарить вас?
— Нет, заплатить за лечение.
— Тогда проще добить их. Похороны обойдутся дешевле.
— Ты это серьезно?
— А вы?
— Ладно. — Быстров улыбнулся. — Мы поняли друг друга. Как тебе Белка? — неожиданно спросил он.
Николаев с удивлением посмотрел на Быстрова и уточнил:
— Это Людмила, что ли?
— Людмила, Белка — одно и то же.
— А что значит как она мне? Обычная проститутка, внешне привлекательная, вроде не глупая, как большинство ее подружек.
— Я имею в виду, как она тебе в постели?
— Никакой постели не было. Я довез ее до дома и вернулся сюда.
— Она приглашала тебя к себе?
— Приглашала, предлагала рассчитаться натурой.
— Хочешь сказать, что ты отказался?
— Отказался.
— Почему?
— Потому что у меня уже есть женщина.
— Да, странный ты человек. Белка — привлекательная девочка. Клиенты за ней в очередь встают.
— Это их дело.
Граф рассмеялся:
— Представляю, что сейчас чувствует Белка. Ей отказали! Теперь она тебя возненавидит.
— А мне без разницы ее отношение к моей персоне.
— Ладно, вернемся к теме. Раз ты оставил бригаду водителей без начальника, то тебе и рулить ею.
— Нет уж, избавьте, Сергей Владимирович. Я сам по себе. Бригадира пусть шоферы сами выберут. У нас же в стране демократия.
— Конечно, демократия, да еще какая! Значит, не хочешь стать бригадиром?
— Нет.
— Что ж, насильно мил не будешь. Но, Роман Сергеевич, я прошу тебя больше не устраивать рукопашных боев.
— Эта просьба не ко мне. Не полезут — ничего не будет. Я человек по натуре мирный, спокойный, но злить меня не надо.
— В этом я уже убедился. Что ж, не хочешь быть бригадиром, таксуй. Но помни, хоть ты и показал всем, что можешь постоять за себя, все же мой совет не забывай. Ходи и оглядывайся. Палыч не тот человек, который готов прощать обиды.
— Я оглядываюсь, Сергей Владимирович.
— Ладно, иди. А то, что не обратился в полицию, я оценил.
— До свидания, Сергей Владимирович. Спасибо за кофе.
— Давай!
Николаев прошел к машине, постоял еще час в ожидании клиентов. Никто не подошел, и он решил ехать домой. На Кольцевой дороге его телефон сработал сигналом вызова. На дисплее светилась буква «С». Значит, звонил командир отряда.
— Да?! — ответил прапорщик.
— Тебя не выгнали с работы? Я имею в виду из района вокзалов?
— Напротив, Граф предложил место Ильина.
— И ты, конечно, отказался.
— Не связывать же себе руки!
— Правильно. Мы пробили проститутку, которую ты отвозил домой.
— Есть что-нибудь интересное?
— Есть, но об этом поговорим позже. Как поставишь машину на стоянку, зайди в пивной бар, который недалеко от твоего дома.
— Хорошо. Ты сам будешь там?
— Я уже в баре. Здесь продают неплохое пиво.
— Где-то через полчаса подойду.
— Жду!
Проводив Николаева, Быстров допил виски, взял со стола телефон, набрал номер:
— Элла, добрый вечер, дорогая!
— Добрый, Сережа.
— А почему голос грустный?
— Когда ты вечером звонишь, это значит, что ночью не приедешь домой. Я не права?
— К сожалению, права, дорогая. Но у меня такая работа.
— Понимаю. Ужинаю одна.
— Не грусти, завтра постараюсь освободиться пораньше.
— Ничего, я привыкла.
— Ты у меня молодец.
— Будь осторожен.
— Конечно. Спокойной ночи!
— Спокойной.
Позвонив жене, Быстров тут же набрал другой номер.
Ему ответил тоже женский голос, но помоложе:
— Слушаю.
— Привет!
— Привет! Я думала, что ты еще неделю не вспомнишь обо мне.
— Как видишь, вспомнил. В восемь часов приеду на нашу квартиру.
— Прекрасно, я как раз успею сделать старухе массаж и уложить спать.
— Ты смотри, Галя, не переусердствуй с лекарствами. Старуха нам живой нужна. Если она, не дай бог, откинется, то Фрол с нас три шкуры спустит.
— Где он возьмет-то три шкуры?
— Ты поняла меня?
— Сережа, я врач, знаю, что надо делать.
— Ну и умница. Значит, в восемь в нашем гнездышке.