— Да.
— Тогда слушай и запоминай. Белоногову удалось изменить решение по тебе.
— Я могу вернуться в отряд?
— Пока нет! Но тебя не уволили, а вывели за штат. Формальный повод — невозможность немедленно предоставить постоянное жилье. Три месяца тебе будут платить как раньше, потом — только за звание. Служебная квартира, оплата, понятно, за тобой. Заключение медицинской комиссии забрали наши врачи. Через год новый полный осмотр. Так что недолго тебе отдыхать на гражданке. Ты понял меня?
— Понял, командир. Передай генералу, что я благодарен ему. Конечно, я бы с радостью прямо сейчас прибыл бы на базу, но год — это ерунда, подождем.
— Не исключено, Рома, что для тебя найдется работа и до возвращения в отряд. Но это не сегодняшний и не телефонный разговор. Будешь нужен, свяжусь с тобой. Так что находись постоянно на связи.
— Я на связи, командир.
— Ну и славно. Расслабляйся.
— До связи.
Николаев отключил телефон.
Глава 2
— Ну и кто звонил тебе, Рома? Что за человек? — поинтересовалась Екатерина.
— Командир подразделения, в котором я служил.
— Кажется, он сообщил тебе хорошую новость?
— Да, меня не уволили, а вывели за штат.
— И что это значит?
— Это значит, что я буду продолжать получать деньги, а через год, если медкомиссия не перекроет кран, смогу вернуться в армию. За мной остается служебная квартира, пока не получу постоянную.
Екатерина с интересом взглянула на прапорщика:
— У тебя есть квартира в Москве?
— Служебная.
— Но ты в ней живешь?
— Ночевал, когда был свободен от службы, а это случалось редко.
— Смотри, а ты завидный жених!
— Претендуешь на роль невесты?
— Куда мне! Ты себе молодую найдешь.
Николаев решил сменить тему и заявил:
— Что это мы все обо мне? Сама-то как?
— Да тебе уже доложили, наверное. Мол, развелась, живет с предками, ублажает хозяина магазина, в котором работает. Или нет?
— Говорили, Катя, много, но все ли это правда?
— Да так и есть, Рома. И развелась, и к родителям переехала, и с Арсением сплю, когда ему захочется, потому что другой работы не найти. Ни здесь, ни в Москве. Кому я в столице нужна? Сутенерам, которые Ленку Гусеву стелили под клиентов? Да и им молоденькие требуются. Вот так, Рома. Вам, мужикам, в жизни легче. И работу найдете, и баб. А нам!.. Ну да ладно. Чего говорить о том, что изменить нельзя.
— Изменить, Катя, можно все и всегда. Было бы желание и характер.
Екатерина вздохнула:
— Слышала я это уже. От матери, от подруг, у которых в жизни все сложилось. Но у каждого своя судьба.
Екатерина допила бокал шампанского, потянулась, от чего ее грудь поднялась и заколыхалась. Только сейчас Николаев заметил, что на ней не было лифчика.
— А может, в монашки податься, Рома? Монастырь женский недалеко. Все заботы уйдут. Молись да работай, работай да молись. Крыша над головой будет, с голоду не помру. Не придется думать, как в этом чертовом магазине выручку делать, чтобы копейки зарабатывать. Не придется Арсения ублажать. Все считают, что я с удовольствием с ним шашни кручу. Нет, я его ненавижу, он противен до невозможности. Но терплю.
Николаев встал из-за стола, прошелся по комнате.
— Вот что я тебе скажу, Катя. Бросай ты этот магазин вместе с Арсением.
— Да? А ты меня к себе домработницей возьмешь? Если так, то я согласна.
— Я помогу тебе найти нормальную работу в Москве. Ты ведь торговый техникум закончила?
— Училище.
— Не велика разница.
— На рынок пристроишь?
— Нет, но что-нибудь подыщу.
— А как же мне без мужика? Или сам пригреешь?
Ответить Николаев не успел. Вернулись муж и жена Воронцовы.
— Ох и намаялись мы с Колькой. — Петрович потер лоб. — Ну до чего неугомонный мужик, когда переберет! Хорошо, что недалеко вести было.
— Буянил? — спросил Роман.
— Было дело. Как домой зашли, так он на Ленку набросился. Марина успокоила. Ее он еще слушается. Потом побурчал и отрубился. Как косой срезало. Упал на диван и захрапел. Ну и ладно. Проспится, отойдет. А вы тут, я смотрю, душевно беседовали. — Петрович подмигнул Роману.
— Да, поговорили.
— Посоветовал мне наш герой бросить магазин и Арсения, — сказала Екатерина. — Обещал в Москве на приличную работу устроить. Ему тут начальник какой-то звонил, сообщил, что не уволили его, а куда-то вывели, и скоро он снова может вернуться на службу. Да и чего ему на селе делать, когда в столице хата есть?
Петрович и Марина Викторовна переглянулись, потом мать Кати спросила:
— Это все серьезно или так, шутки, Рома?
— Серьезно, — ответил Николаев. — Помогу, если невмоготу терпеть этого Арсения.
Петрович вздохнул и заявил:
— Плохо ты его знаешь, Рома. Он же как клещ вопьется, не оторвать. И связи кругом. К главе районной администрации как к себе заходит, с начальником РОВД в саунах вместе парятся. Жене прокурора два магазина отписал. Бандюков недобитых возле себя держит, никто ему слова против сказать не может. Мало того что клещ, так еще и борзый, лучше не связываться. Он из принципа Катьке жизни не даст. Уволит, а уехать не позволит и будет гнобить бабу. Много ли ей надо?
Николаев усмехнулся:
— Ну, ты, Петрович, мне прямо терминатора какого-то описал, а не мелкого спекулянта.
— Эх, Рома, не знаешь ты жизни в районе. Потому и хорохоришься.
За окном послышался звук мощного дизеля, фары осветили окна дома.
— Ну не твою ли мать! И чего мы об Арсении разговор завели? Вон он, явился, не запылился. Сами позвали! — Петрович выругался.
Екатерина поднялась:
— Ой! Точно Арсений. Будет мне сейчас и работа, и Москва. Черт его дернул приехать. Не должен был!
Николаев спокойно проговорил:
— Чего засуетились? Как приехал, так и уедет.
— Ты думаешь, он один? — проговорила Катя, испуганная не на шутку. — С ним всегда водила, настоящий шкаф, и охранник, бывший мент, тоже здоровьем не обделенный. Они тут все на куски разнесут. Господи, что ж делать? Придется идти, встречать.
— Сядь! — резко приказал Николаев.
Екатерина невольно подчинилась. Она привыкла уступать, села и сложила руки на коленях.
— Вот так, — уже мягче сказал Николаев. — Оставайтесь тут, а я пойду поговорю с народным избранником и его быками.
— Да ты что, Рома? Убьют ведь? — воскликнула Марина Викторовна. — Уж лучше я. Меня они, может, и не тронут, все же в матери им гожусь.
Николаев вновь повысил голос:
— Я сказал находиться в доме и ждать! Я быстро.
С улицы просигналил внедорожник, моргнул фарами.
— Сейчас-сейчас, ребята, — проговорил Николаев.
Он достал из сумки наградной «ПМ», передернул затвор, поставил пистолет на предохранитель и вложил его под ремень брюк сзади, накинул легкую ветровку.
Увидев оружие, Екатерина побледнела. Марина Викторовна закрыла рот ладонью.
Петрович нервно сплюнул и промямлил:
— Ты, Рома, это…
Но Николаев никого не слушал. Он вышел в сени, потом на крыльцо, там спокойно прикурил сигарету, глядя на «Форд», погасивший фары. Из внедорожника вышли низкорослый мужичок в куртке и водитель, чуть ли не в два раза габаритнее своего хозяина. Мужичок, как понял Николаев, и был тем самым Арсением, о котором сегодня шло столько разговоров.
Он небрежно махнул водителю и приказал:
— Постой тут, Леня.
— Как скажете, шеф.
Плюгавый тип подошел к крыльцу и спросил:
— Катька здесь?
Роман выпустил в его сторону облако дыма и осведомился:
— А ты сам-то кто? С виду вроде солидный мужик, но невоспитанный. Тебя в школе не учили, что, приходя к кому-то, здороваться надо и представляться?
— Чего? Я — Говорков, в районе меня каждая собака знает. А вот кто ты такой борзый? Что-то я тебя раньше здесь не видел.
— Теперь увидел, да? Ну и вали отсюда.
Говорков чуть не задохнулся от возмущения.
— Да ты чего? Совсем страх потерял? Спрашиваю, Катька у тебя?
— А если у меня, то что?
— Давай ее сюда, если не хочешь крупных проблем.
Николаев усмехнулся:
— А если я без них жить не могу?
— Тогда ты заимеешь эти проблемы. Только я не уверен, что будешь рад этому.
— Пошел ты на хер, Сеня Говорков!
— Ну, сука, ты!.. — Мужчина резко обернулся. — Ленчик, давай сюда. Тут кое-кто на неприятность набивается.
— Момент, шеф. — Водитель, разминая руки, направился к крыльцу, подошел, посмотрел на Говоркова и спросил: — Его как, легонько или по полной программе обработать?
— Убери этого придурка.
— Понял. — Шофер повернулся к Николаеву: — Ну, что, фраерок, довыделывался?
Роман встал у ступеней и заявил:
— Смотрю, грозные вы на словах, мужики. А кто довыделывался, так это мы еще проверим.
— Нет, ты глянь, какой борзый? И откуда ты такой взялся? — с негодованием воскликнул Говорков.
— Ничего, шеф, сейчас он у ваших ног кровью умоется и прощения просить будет.
— Так делай его, не болтай попусту.
Из машины вышел еще один парень, телохранитель, но остался возле нее.
Ленчик же двинулся к крыльцу, говоря:
— Учишь, учишь вас, придурков, все одно не доходит. И что за дебилы?..
Закончить фразу он не успел. Используя высоту крыльца, Николаев резким выверенным ударом ноги в челюсть отбросил здоровяка к забору. Он тут же спрыгнул на землю и нанес противнику, не успевшему прийти в себя, короткий добивающий удар в шею. Ленчик был отключен всерьез и надолго.
Роман повернулся к ошалевшему депутату и заявил:
— Теперь твоя очередь, слуга народа.
Говорков попятился.
На помощь ему бежал телохранитель. Он не представлял, кто перед ним, иначе не решился бы на столь опрометчивый шаг. Боец элитного отряда спецназа поймал его на противоходе и врезал ребром ладони по переносице. Второй защитник депутата вскинул ноги и грохнулся на землю. Николаев лишил его сознания таким же ударом в горло.