Выйдя в заданный квадрат, сбавив ход, пошли переменными галсами. Гидроакустическая станция работала на прием. Спустя час в морских глубинах засекли цель. Тишину отсеков разорвали колокола громкого боя, последовала торпедная атака, увенчавшаяся успехом.
Практиканты в ней участия не принимали — были на боевых постах дублерами. Но почувствовали себя настоящими моряками.
После швартовки в базе начальник практики разрешил сходить в город. Переодевшись в форму три[3]и надраив бляхи с ботинками, отправились на прогулку.
Балтийск, до войны звавшийся Пиллау, основали пруссы, затем штурмом взяли шведы, а после войны 1812 года он вошел в состав Российской империи. В годы Великой Отечественной войны в захваченном фашистами Пиллау базировались их подлодки, в апреле 45-го город взяли советские войска.
Для начала курсанты осмотрели памятник Петру I на центральной площади и старинный маяк, а затем прошлись по городу. Архитектура города представляла собой вольное смешение разных направлений и стилей, прошлого века дома соседствовали с современными. Сохранились и остатки шведской цитадели, часть которой использовалась и поныне.
Корвет простоял у стенки три дня. За это время познакомились с подводной лодкой проекта «Варшавянка», зашедшей в Балтийск. По такому случаю курсантов выстроили у нее на пирсе. Начальник практики дал краткий инструктаж.
— И еще, — добавил стоявший рядом с ним дежурный по кораблю. Одет, как положено: в пилотке, синем репсовом костюме и с нарукавной повязкой с тремя полосами, синей, белой и синей, положенной дежурному, «РЦЫ»[4]. — Руками ничего не трогать. Держаться вместе. Мобильные телефоны сдать.
Наконец все приготовления закончены, прозвучала команда, и узким трапом ребята перебрались на борт. Вслед за дежурным поднялись звонким трапом на мостик. Оттуда по одному, осторожно, едва не наступая друг другу на голову, спустились в центральный пост. Там, среди обилия приборов, в кресле с мигающими лампочками и экранами, за пультом сидел помощник дежурного, что-то записывая в журнал.
— Итак, вы на борту подводной лодки проекта 636, — произнес старший лейтенант, — по натовской классификации «Черная дыра».
И он начал подробный рассказ о технических характеристиках и возможностях лодки.
— Ясно? — обвел всех глазами по окончании своего выступления.
— Ясно, — вразнобой ответили курсанты.
— Разрешите вопрос? — неожиданно поднял руку Сережка Кутепов.
— Валяй.
— А почему «дыра»?
— Из-за малой шумности акустики в глубинах лодку не слышат. Из-за этой особенности америкосы с англичанами сильно опасаются. Еще вопросы? Нету? Тогда все за мной.
Направились в первый отсек. Там на стеллажах зеленели хищные тела торпед и сияли алыми звездами на крышках шесть торпедных аппаратов. Офицер продолжил излагать, капитан 3 ранга добавил. Не так давно он был командиром БЧ-3[5]на подводном ракетоносце. В течение часа обошли все шесть отсеков, получив массу технической информации, слегка ошалев от обилия механизмов с приборами и понабивав шишек.
— Полный пипец, — сказал Ленька Таволжанский, когда после выхода наверх руководитель практики разрешил покурить у обреза рядом с пирсом.
— Это почему? — хмыкнул Генка Резников, затянувшись сигаретой.
— Такое вряд ли когда изучишь. Космос.
— Да, техника будь здоров, — прогудел Юрка Песин. — Похлеще, чем у нас на шахте.
— Сравнил хрен с пальцем, — выдал Женька Вдовин. Остальные рассмеялись.
После знакомства с подводной лодкой были еще два выхода в море, в последнем попали в шторм. Настоящий, шестибалльный. Половина группы лежала в лежку.
— На, грызи, помогает, — Генка сунул в руку Максиму черный сухарь. В отличие от других он совершенно не страдал от морской болезни и, сидя на рундуке, исполнял под гитару песню.
Три дня, не утихая, бушует океан,
Как хрен в штанах, болтается
Кораблик с дальних стран.
В каюте класса первого,
Садко — заморский гость,
Гондоны рвет на черепе,
Вбивает жопой гвоздь! —
с чувством выводил он хулиганские слова.
— Откуда ты ее выкопал? — простонал лежавший вверху на пробковом матрасе Славка Гордеев.
— У нас в нахимовском. Старинная, так сказать. И морская.
После окончания практики загорелые и окрепшие курсанты вернулись в корпус. Максим вез Лике подарок. Нашел на косе через день после того шторма. Море, шурша пеной, выносило на берег водоросли, ракушки и песок. В них что-то блеснуло. Наклонившись, поднял небольшой окатыш янтаря, размером в палец, с застывшим внутри крылатым насекомым.
— Везунец ты, Макс, — сказал всезнающий Генка. — Ценная находка.
Следующим был месяц отпуска, накануне отъезда встретился с Ликой и вручил подарок.
— Красивый, — восхитилась та, рассматривая на солнце. — Значит, теперь в отпуск? — Она зажала кусочек янтаря в ладошке.
— Да, — кивнул, ленты на бескозырке качнулись.
— Я с отцом и мамой тоже еду — на две недели в Сочи. Там военный санаторий. Слушай, Макс, завтра воскресенье. Давай сходим на дискотеку? У меня и билеты есть. — Открыв сумочку, девушка показала два глянцевых прямоугольника.
— Ну не знаю, — пожал плечами Максим. — Я того, не умею танцевать.
— Ерунда, научу. Кстати, там весело и прикольно. — Она снова полюбовалась янтарем.
— Хорошо, — тепло улыбнулся. — Время и место?
— Девять вечера. На Кадетской линии у дома девятнадцать. Там клуб «Синатра».
Проводив Лику до парадного, вернулся в корпус, переоделся и зашел в бытовку. Несколько ребят утюжили форменки и клеша. В том числе Резников.
— Слышь, Ген, разговор есть, — подойдя, Макс тронул товарища за локоть.
— Давай, — высунув кончик языка от усердия, тот наводил на рукаве стрелку.
— Ты на дискотеках бывал?
— Пару раз. В Кронштадте и здесь в Питере.
— И как?
— Ничего. Но туда в основном ходит «золотая молодежь», я таких не уважаю. Так и хочется дать в морду. А что? — Он отставил утюг в сторону и внимательно посмотрел на Максима.
— Да меня Лика пригласила завтра вечером на дискотеку на Кадетской. Говорит, там весело и прикольно.
— Так в чем вопрос?
— Понимаешь, я танцевать не умею.
— Ерунда. Ты ж боксер. Прыгай под музыку, как на ринге. Только руками не маши. И все будет клево.
— Точно?
— Точнее не бывает, — уверенно завершил беседу Резников.
Утром Генка с Юркой, попрощавшись, вместе с другими убыли в отпуск. Максим, позавтракав и собрав спортивную сумку, отвез ее на вокзал. Сдал в камеру хранения, взял литерный билет на завтра до Москвы и вернулся обратно в общежитие корпуса.
— Найденов, ты почему еще здесь? — удивился встретившийся на КПП командир роты.
— Завтра уезжаю, товарищ старший лейтенант.
— Ну-ну, — сказал тот и пошел дальше.
За пятнадцать минут до назначенного времени Найденов в отутюженной форме и надраенных ботинках стоял недалеко от клуба. При себе имел военный, отпускной и железнодорожный билеты, а к ним три новеньких купюры по пять тысяч.
Дискотека находилась в трехэтажном особняке прошлого века с портиком и лепниной, над входом мигала неоном вывеска «Ночной клуб „Синатра“». К находящейся неподалеку стоянке то и дело подъезжали иномарки, оттуда выходила молодежь, направляясь в заведение.
Наконец появилась Лика в белой кофточке и белых джинсах, с сумочкой в руке. Максим поспешил навстречу.
— Привет. — Она быстро чмокнула парня в щеку. — Ну что, идем?
— Идем.
Вошли, предъявив билеты. Внутри в мерцающей цветовой гамме уже гремела музыка. Залов было несколько. С европейской отделкой, сияющей барной стойкой, кожаными диванами и столиком при каждом.
— Давай вон туда, — потянула спутника за руку Лика, устроились за столиком.
Рядом тут же, как из воздуха, появился официант, похожий на кузнечика.
— Что будем заказывать?
— Два «бакарди», — не глядя в винную карту, сделала заказ Лика. Максим между тем оглядывал зал. Он был заполнен молодежью наполовину. Одни потягивали что-то из бокалов, другие дымили сигаретами, десятка полтора вихлялись в танце.
— Пожалуйста, — снял с подноса официант два высоких стакана с соломинками и, опустив на столик, поскакал дальше.
— За нас. — Лика легонько коснулась своим стаканом стакана Максима. Стали тянуть из соломинок.
— Это что? Вкусно, — оценил Максим.
— Коктейль. Немного рома, гренадин и лимонный сок.
Между тем зал продолжал наполняться. То и дело входили новые пары и компании, занимая места. Веселье набирало обороты. Как и говорил Генка, публика здесь была не простая: в дорогих импортных шмотках и раскрепощенная.
— Ну что? Давай и мы потопчемся? — задорно спросила Лика.
— Попробуем, — согласился Максим, и, встав с дивана, они влились в скачущую толпу. Вокруг мелькали разгоряченные лица, колыхались задницы и груди. Слышался веселый смех. Сначала у него ничего не получалось, а потом уловил ритм.
— А говорил, не можешь, — совершила Лика оборот.
Вскоре скачки закончились, разбитной диджей за пультом на небольшой сцене громко объявил в микрофон:
— Брейк-данс!
— У-у-у! — заулюлюкала публика, хлопая в ладоши, раздалась по сторонам.
В уши ударила какофония звуков, огни на потолке замигали чаще, на свободное пространство, рисуясь, вышел парень. С волосами, заплетенными в косички, черной майке и штанах, именуемых «бананы». Подскочив, ловко упал на мрамор пола и завертелся на животе, помогая руками, — девицы восторженно завизжали.
— Это что? Тоже танец? — наклонился к девушке курсант.
— Да. Причем самый модный.
Между тем умелец, продолжая вертеться и стричь ногами, подскочив, выполнил сальто назад, приземлившись на пятки.