кончание формирования. Одна батарея противотанковая из пяти пушек, и вторая – орудийная из четырёх трёхдюймовок. Шустрый наш комбат, воспользовался ситуацией по полной, но как он собрался орудия буксировать? Ладно, противотанковые, они к грузовикам спокойно цепляются, и их можно буксировать, а трёхдюймовки, поставленные на лошадиный ход? Видимо, у того был план, так как об этой особенности я ему сообщал.
В остальном в батальоне всё по-прежнему. Но я и этого не знал, так что взводный, он младшим лейтенантом был, описал всё что знал. Я снял шинель, повесил её на входе, перепоясался, согнав складки назад, достал кожанку, от которой лейтенант щёлкать языком начал, та хорошо смотрелась, и, надев пилотку, сказал:
– Пойду своих проверю, а то три дня ни слуху ни духу.
Моему появлению обрадовались. Алексей восхищённо походил вокруг меня, сказав:
– Ну ты командир, настоящий командир.
– Я смотрю, форму так и не выдали? – осмотрев бойцов, осведомился я. – А я всё купил на рынке или в военторге. Ну, кроме формы, я в ней демобилизовался. Смотрю, новенькие есть? Полный взвод получается. Давайте знакомиться, товарищи.
Познакомившись, я прямо тут же велел им построиться. У меня теперь заряжающий был, студент с филфака, второй курс. Сергеем звать, а фамилия Самоедов. Все восемь бойцов и командиров выстроились. Танкистов из них было всего четверо, я пятый, поэтому требовались тренировки и тренировки. Однако добро не дают, я узнавал в штабе. Всего трое кроме меня были в форме и даже со знаками различия, остальные в гражданском. Осмотрев недовольно строй, я сказал:
– Вот что, не нравится мне ваш вид. Сейчас те, у кого нет формы, собираются и выходят на плац, я попрошу машину, съездим на рынок. Денег у меня немного есть, закупимся, хотя бы самым необходимым. А то не бойцы-красноармейцы, а ополченцы какие-то. Сейчас подойдите к сержанту Потапову, пусть составит список, чего нужно приобрести каждому. Если что есть, это не записывать. Всё ясно? Приступайте.
Конечно, мне их вид не понравился, да и как иначе? Ладно ещё это, но у моего взвода из личного оружия только наган, который у меня в кобуре находится. Танкистов оружием снабжают по остаточному принципу. Мол, у них танки есть, хватит и этого. Поэтому я не сомневался, отдавая приказ. Добежав до штаба, я постучался и прошёл в кабинет к начштаба, который, увидев меня, сказал:
– О, на ловца и зверь бежит.
Я этого не ожидал и замер от неожиданности, похоже тут только что меня поминали. Не знаю, хорошо это или плохо.
– Ты чего зашёл? – спросил начштаба.
Он не один был в кабинете, комиссар присутствовал, что с интересом на меня поглядывал. Покосившись на него, я пояснил причины своего появления, хотя по плану должен уже заниматься с бойцами взвода у своих машин, проводя также техобслуживание, потом политинформация. Масло и бензин подвезли, снаряды и патроны к пушкам тоже, но пока всё это на складе. Машины стояли с пустыми баками и без боекомплекта.
– Бойцов хочу переодеть в красноармейское. У меня немного осталось с покупки дома, да и бойцы скинуться решили. Хотим съездить на рынок, закупить там всё. Машину пришёл просить.
– Можешь не спешить, через два дня форма будет. Новая. Нам это твёрдо пообещали.
– Ясно, товарищ капитан. А по поводу личного оружия? Ни у кого кроме меня из взвода его нет.
– А вот тут ничего пообещать не могу. Пока нет. С артиллерией ты, конечно, здорово помог, у двух стрелковых дивизий полный штат пусть и устаревшего, но всё же вооружения есть, даже танкистам что-то досталось. Два отдельных гаубичных дивизиона формируют.
– Товарищ капитан, а если я достану оружие, оно пойдёт на мой взвод?
– Так. Что снова удумал? – подал голос комиссар.
– Да я на рынке утром был, сало покупал, НЗ, как сухпаек, и видел, как там воришки работали. Передавали награбленное старшему, а у того двое охранников. У одного пола куртки задралась, и я рукоятку револьвера видел. Если так по рынкам пройтись, то оружие на свой взвод я легко наберу. А то разве это правильно, у бандитов оружие есть, а у геройских танкистов нет? Уверен, у них и карабины найдутся, если на квартирах поискать. Я бы бойцов своих взял и машину, и мы бы сегодня успели всё сделать.
– На взвод, значит? – хмыкнул капитан. – А о роте не думаешь?
– Там командир роты есть, пусть у него голова болит.
– Видал? – кивнув на меня, спросил капитан у комиссара.
– Ну а что, предложение интересное, я свяжусь с милицией, и те поработают, может, действительно что будет.
– Сержант, подойдите, – приказал начштаба и, развернув карту Подмосковья, велел: – Укажите короткий маршрут от этой деревни до этой.
– А в какое время года?
– Экзамен считай сдал, – сворачивая карту обратно в рулон, сразу сказал начштаба и, встав, поправил гимнастёрку и сказал: – Старший сержант Суворов, приказом наркомата оборона за номером… ну это не важно, вам присваивается звание младшего лейтенанта.
– Служу трудовому народу! – гаркнул я в ответ и тут же уточнил: – Мне одному присвоили, товарищ капитан?
– Нет, пятерым взводным. Командиров мало, вот и пошли на это, а ты у нас по всем статьям подходишь. Сейчас иди в канцелярию, сдашь свою красноармейскую книжицу. Там уже командирское удостоверение готово. Закончишь, и напиши план учёбы на взвод на ближайшие дни. Жду на согласование.
– Есть, – козырнул я и, покинув кабинет, прошёл в канцелярию.
– Рота подъём! Боевая тревога! – прозвучало в казарме однажды утром.
Как и двое других взводных нашей роты, я стал спешно одеваться. Вещи и так готовы, мы со дня на день ожидали приказа выдвинуться к фронту, откуда шли тревожные вести. Похоже, немцы всё же пробили бреши и начали окружать Киевскую группировку войск. С момента, как мне присвоили звание младшего лейтенанта, прошла неделя. Форму батальону действительно выдали, но не через два дня, как обещали, а через четыре, хоть на боевое подразделение стали похожи. Комиссар порадовал, пообщался с милицией, и те выдали со своих складов конфиската взятое с бандитов оружие. У меня теперь по штату во взводе: у командиров танков и мехводов револьверы, у заряжающих – карабины. Карабины не от милиции, новенькие, ложа даже не ошкуренные и лаком не покрыты, стволы с заусенцами. Но боевое оружие. Бойцы сами карабины до ума доводили.
А так казармы я не покидал, дважды дежурным по штабу был и активно проводил учёбу для своего взвода. В два раза больше, чем у других учёбы, ротный даже укорял меня, мол, загонял своих. Лучше сейчас я, чем потом немцы до кровавых соплей. А так машины как стояли, так и стоят, потому как проводить учёбу мехводов так и не разрешили, и те плохо знали машины, Алексей своё место знал от и до, но машина пока ему не знакома. Я оделся, комбез поверх формы, застегнув ремень и портупею, потом кожанку, шлемофон сверху, очки на нём, вторые я отдал Алексею, потому как очки выдали только для командиров. Подведя часы, завёл их и, прихватив скатку шинели и два сидора, рванул за взводными наружу. Там передал свои вещи Сергею, тот уберёт их в боевое отделение танка, а сам, с толпой выскочив из казармы на плац, построил взвод и встал первым. Чуть позже и Сергей присоединился. Все танки уже были готовы, заправлены, боекомплекты полные, хоть сейчас выступать, и похоже, мы дождались.
Выстроилось командование батальона и представитель наркомата в звании подполковника. Как я и думал, никакой существенной информации получить не удалось, нам говорили, какие мы молодцы, как нужно бить немцев, как партия и народ надеются на нас и как коммунисты поведут за собой бойцов. В общем, политинформация. Комиссар потом после подполковника взял слово и то же самое, только другими словами. А вот куда нас направляют, ни словечка. Ну и комбат сказал. Чуть больше, целая фраза вышла, но если сократить, то выходит гагаринское – «Поехали». Так что роты и батареи разбежались и направились по своим машинам. Хотя тут стоит немного пояснить. Да, нам из Горького прислали тридцать грузовиков, из которых шесть были ГАЗ-ААА, всё для перевозки личного состава, грузов, ну и для артиллеристов. Десять машин артиллеристам и ушли, остальные натужно ревели, загруженные полностью снарядами, патронами и припасами. За двумя грузовиками ехали полевые кухни. С ними тоже проблемы были, и нашли их на тех же складах, что и пушки. Штук тридцать, правда большую часть чинить надо, но наш комбат сразу наложил лапу на четыре кухни. А так как в дивизии их тоже не было, разгорелась борьба за каждую. В общем, нам досталось только две кухни, но полностью исправных, остальные по двум дивизиям тонким слоем размазали. Там на других складах тоже инвентаризацию начали приводить, и много что нашли. Кухни вроде тоже. Поэтому машины, ревя двигателями, катили за нашей ротой, а стрелковые роты топали пешком к железнодорожной станции, сверкая штыками. Комбат не хотел остаться без снарядов с голым задом и брал по максимуму, а бойцы тут и прогуляться могут.
Кстати, по поводу трёхдюймовок. Всё же их поставили на автоход. Я не знаю, как комбат технически это решил, другими делами был занят, но он ранее был начальником автобазы, у которой были шикарные мастерские. Укатил орудия туда, и там их поставили на ход. С кухнями так же. Успели за неделю. А как мы прибыли на станцию, в тупике уже стояли платформы и теплушки. Как я и думал, это киевская линия была. В общем, началась погрузка, с руганью, криками и матом. Машины частично разгрузили, их груз в вагоны ушёл, а нас отправили в теплушки, только у штаба и командования был купейный вагон. Батальон решили отправить одним разом, поэтому длинный состав тащили два паровоза. И всё, уже после обеда, дёрнувшись, состав тронулся с места и потащил теплушки и платформы к окраине столицы, а к вечеру мы уж, набрав ход, оставили Москву за спиной. Причём, похоже, нам дали зелёный свет, шли без остановок, встречных составов не было, поэтому не удивительно, что мы уже через восемнадцать часов были на месте. Для местного времени это быстро, поверьте. Началась разгрузка, которая шла в ночное время под утро, а я размышлял. Как я понял, наш батальон хотят использовать как подвижный резерв для затыкания дыр в обороне. Если проще, кидать против прорвавшихся немцев. И комбату уже выдали конверт с приказом, что не удивительно, если вспомнить, в какой спешке нас сюда перекидывали. Два полка одной из формирующихся дивизий вроде как за нами следовали. Тот, изучив приказ, изрядно помрачнел и созвал командиров своего штаба. Совещаются. А мы, разгрузившись, отогнали машины под прикрытие ближайшей рощицы, где, срубая ветки, маскировали машины. Ну, мой взвод маскировал, остальные посчитали, что это излишне. Эх, не были они под бомбёжками. А вскоре и ротный ушёл в штаб, вызвали. Похоже, вот-вот начнём, а я сидел на броне и чистил селёдку, что выдали тут на станции.