Быстрый маневр позволял войскам фронта занимать более выгодное положение по отношению к противнику, создавать необходимое превосходство над его силами и средствами, ломал все планы немецко–фашистского командования, стремящегося во что бы то ни стало удержать занимаемые рубежи».
Мастер быстрого маневра — именно такая слава закрепилась за Коневым после удачно проведённых операций 44‑го года. При этом бывший командир
53‑й гвардейской танковой бригады В. С. Архипов в своей мемуарной книге «Время танковых атак» отмечает «твёрдую руку и железную целеустремленность командующего войсками 1‑го Украинского фронта». При том — и это отмечают все, кто воевал тогда в составе фронта, — что Конев призывал действовать охватом, запрещал лобовые атаки, как правило, приносившие много крови и минимальные результаты.
За проведение Львовской операции, в результате которой был нанесён большой урон немецким войскам и захвачены большие трофеи, Коневу присвоили звание Героя Советского Союза. Это была его первая Золотая Звезда.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин прислал награду прямо на фронт.
«Посылаю Вам орден Ленина, медаль «Золотая Звезда», а также грамоту о присвоении звания Герой Советского Союза и крепко жму Вашу руку», — говорилось в письме.
Тогда для вручения наград не дожидались торжеств и случаев. Солдатам вручали их боевые медали и ордена прямо в окопах, генералам на передовых КП.
Глава двадцать восьмаяПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ ТРАНСИЛЬВАНСКИЕ АЛЬПЫ
«А что, ребятушки!
Махнём через эти горы!..»
Лето 44‑го для Красной Армии было победным — наконец–то полностью очистили от немецких, румынских, венгерских, финских и иных оккупантов все области СССР. Армии перешли границу и начали свой освободительный поход вглубь Европы.
Сандомирский плацдарм за Вислой открывал путь на Берлин.
Однако войска 1‑го Украинского фронта были утомлены предыдущими боями. Дивизии нуждались в пополнении, танковые корпуса — в ремонте боевых машин, экипажи — в отдыхе.
На фронтах наступила оперативная пауза.
Солдаты отдыхали. Но в штабах кипела работа — планировались новые операции.
Маршалы и генералы видели впереди Берлин, Кенигсберг, Вену, Будапешт.
Политикам, партийному руководству СССР и, в первую очередь, Сталину в завершающем этапе Второй мировой войны линия фронта рисовала иные очертания и перспективы.
Генералы думали о том, как быстрее и малой кровью взять тот или иной рубеж, город, укрепрайон.
Политики уже просчитывали будущее: что будет здесь, на земле, освобождённой «славянами», после того как умолкнут последние залпы.
Перед фронтом армий маршала Конева дыбились Карпаты, за ними — Словакия.
В 1939 году Словакия под давлением Гитлера провозгласила свою независимость от Праги под патронатом Третьего рейха. На следующий день в Чехию вошли немецкие войска. Когда началось вторжение в СССР, словаки приняли активное участие в «крестовом походе против большевизма» и послали на Восток Словацкий армейский корпус. Затем в район Ростова и Краснодара прибыли две элитные мобильные словацкие дивизии, которые, по отзывам немецких офицеров, «превосходно дрались бок о бок с немецкими частями». Вооружены они были, в основном, оружием чехословацкой армии, в избытке хранившимся на складах. В 1944 году, когда Красная Армия подошла к восточным склонам Карпат, в Словакии были сформированы ещё две дивизии для отправки на Восточный фронт. Но в конце августа в Словакии вспыхнуло восстание. И немцы ввели туда свои войска. Красная Армия начала операцию по переброске в Словакию оружия, военного снаряжения и специалистов по организации партизанского движения.
К лету 1944 года в Словакии действовало большое количество партизанских отрядов, руководили ими коммунисты. Они были подчинены командованию двух крупных соединений — «Чапаев» и «Пугачёв». Партизаны должны были выступить в нужный для Красной Армии момент, когда она подойдёт к Карпатам. Но словакам, как и полякам, помешало излишняя самонадеянность. Они выступили раньше времени, рассчитывая на то, что немцам не до них, а когда Красная Армия подойдёт, они уже распорядятся властью так, как посчитают нужным. С большевиками власть делить не хотели ни словаки, ни поляки, ни чехи.
Немцы, хорошо понимая опасность восстания за своей спиной, перекрыли Дуклинский перевал. Именно через этот перевал могли прийти в Словакию войска Красной Армии. Других дорог с востока не было. На западе Словакии началось разоружение повстанцев. Но на востоке партизанское движение усиливалось. Части словацкой армии начали переходить на сторону повстанцев.
Коммунисты быстро перехватили инициативу, и 1 сентября Словацкий национальный совет объявил о взятии власти в свои руки. В Совет вошёл коммунист Густав Гусак и другие его соратники. Совет объявил мобилизацию. На освобождённой территории возникла повстанческая армия.
31 августа к Коневу прилетел командир восточнословацкого корпуса полковник Вильям Тальский и сказал, что корпус готов выступить навстречу Красной Армии сразу, как только она начнёт наступление.
Штаб 1‑го Украинского фронта разработал операцию с целью наступления силами 38‑й общевойсковой армии генерала Москаленко, артиллерийской дивизии прорыва, двух танковых бригад, кавалерийского корпуса, 1‑го Чехословацкого корпуса, двух полков и двух бригад РС М-13.
Участок Карпат в районе Дукли с древних времен назывался Трансильванскими Альпами. Это мгновенно запало в душу и Коневу, и командарму‑38 генералу Москаленко. Говорят, после перехода через перевал Москаленко даже причёску изменил и начал взбивать кок наподобие суворовского. Впрочем, причиной тому мог быть просто–напросто невысокий рост генерала.
Конев с оперативной группой пошёл вместе со штабом Москаленко. И этот его переход в авангарде наступающих войск имел, конечно же, не столько оперативную, сколько моральную необходимость. Своё присутствие в гуще наступающих войск Конев впоследствии пояснял так: «Учитывая особенность, политическую важность и большой масштаб армейской операции, Ставка нашла необходимым поручить её проведение лично командующему фронтом. В связи с этим мне пришлось почти неотлучно находиться в войсках 38‑й армии, держать связь с партизанами и штабом повстанцев, помогать решать срочные оперативные задачи, усиливая армию фронтовыми средствами».
Поход обеспечивался ресурсами всего фронта. «Состав 38‑й армии, — вспоминал Конев, — далеко превзошёл обычный состав общевойсковых армий. Таких танковых сил, которыми располагала 38‑я армия в ходе операции, не имели даже некоторые фронты».
Славянский поход начинался мощно.
Надо заметить, Сталин оказался и здесь мудрее западных правителей и, что самое главное, своего основного врага — Гитлера. Он вовремя ввёл полководческие ордена для высшего и младшего командного состава и, таким образом, поднял возникшую в народных и армейских массах волну патриотического порыва. Каждый генерал, каждый маршал, каждый командир дивизии или полка, ведя вперёд свои войска, чувствовал себя Суворовым и Кутузовым, Богданом Хмельницким и Александром Невским. К тому же, что немаловажно, за ордена тогда платили. Деньги зачислялись на личные счета военнослужащих в полевых сберкассах. Их можно было переслать домой. Ведь семьям в тылу жилось несладко. Страна туго затянула пояса и натужно тащила гигантскую повозку с лозунгом: «Всё для фронта! Всё для победы!»
Именно в этот период в войсках началось новое поветрие: бойцы и особенно командиры стали, обращаясь к своим подчинённым или друг к другу, говорить: «Эй, славяне!» И неважно было, что звучал этот возглас в среде самой пёстрой и интернациональной. На славян с одинаковой гордостью откликались и русские, и мордва, и украинцы, и казахи, и белорусы, и армяне, и татары, и вся разноликая Русь. Началось это славянское поветрие именно здесь, в войсках 1‑го Украинского. Потому что первой начала свой освободительный поход по славянским странам 38‑я армия.
Вспоминалось суворовское: «А что, ребятушки! Махнём через эти горы!
И махнули.
Войскам Конева противостояла армейская группа «Хейнрицы» — 10 немецких и 8 венгерских дивизий, а также отдельные венгерские горно–стрелковые бригады. Всего 300 000 человек при 3 250 орудиях и миномётах, 100 танках и штурмовых орудий и 450 самолётах.
Конев понимал, что если начать переход в одном месте, вся эта армада кинется на войска Москаленко, растянутые по горным дорогам и тропам, сметут их, и попытка перехода будет пресечена в самом начале. Поэтому штаб фронта разработал план, которым предусматривалось наступление по нескольким направлениям одновременно. Замыслом также предполагалось, что после быстрого прорыва в предгорьях Карпат с запада навстречу атакующим войскам генерала Москаленко начнут энергичное наступление 1‑я и 2‑я словацкие дивизии и партизанские отряды. Их задачей был захват перевалов и расчистка проходов для продвижения наших войск.
Направление главного удара проходило вдоль шоссе Дукля — Дуклинский перевал — по кратчайшему пути в Словакию.
Утром 8 сентября 1944 года после артподготовки войска двинулись вперёд. Обе полосы обороны оказались прорваны, авангарды углубились до 14 километров. Вперёд пошли танки. Авиация крушила оборону опорных пунктов в горах. В ночь на 9 сентября в бой был введён 1‑й Чехословацкий армейский корпус. Командир корпуса генерал Кратохвил не справился с управлением своих войск, и, видя замешательство и угрозу контрудара, Конев отстранил его от командования и назначил на его место командира 1‑й бригады, энергичного и честолюбивого бригадного генерала Свободу. Однако кадровую рокировку пришлось согласовывать лично со Сталиным. Верховный утвердил новое назначение. Чехи и словаки в этом походе показали себя мужественными и храбрыми воинами. Им было за что умирать — они освобождали свою родину.
Генерал Хейнрицы, старый знакомый Конева, неприятель ещё по боям под Ржевом и Вязьмой, непрерывно контратаковал. Но движение 38‑й армии в глубину Восточных Карпат продолжал