Жуков поблагодарил солдат за откровенный разговор и тут же ушел на узел связи.
Вскоре фронты, действия которых координировал Жуков, начали наступление. Задача: быстрее захватить западный берег Днепра и Десны.
23 сентября, взяв Полтаву, левофланговые войска фронта Конева вышли к могучему Днепру. В районе Великого Букрина плацдарм захватили войска 3-й гвардейской танковой армии и некоторые дивизии 40-й и 47-й армий. И хотя немецко-фашистские войска всеми силами стремились спихнуть с этого плацдарма полки и дивизии Советской Армии, был дан приказ держаться крепко, и Жуков посоветовал командующему срочно подбросить туда еще несколько дивизий.
Армия генерала Чибисова захватила плацдарм севернее Киева в районе Лютежа.
Сильное сопротивление врага встретили при форсировании Днепра войска Степного фронта. Жуков лично выезжал к Коневу на КП и вместе с ним наблюдал за ходом боя, советовался с командующим, отдавал распоряжения о переброске войск авиации с одного фронта на другой.
Помогая командующим фронтами Коневу и Ватутину, он постоянно держал связь с Южным и Юго-Западным фронтами, где представителем Ставки был Василевский.
К концу сентября советские войска успешно форсировали Днепр на участке протяженностью более 750 километров и устремились дальше на запад.
Воронежский фронт стал теперь именоваться 1-м Украинским, а Степной — 2-м Украинским.
С участием маршала Жукова был разработан план дальнейших действий. Сосредоточив главные силы на Лютежском плацдарме, решили одновременно начать наступление с другого — Букринского плацдарма, чтобы противник подумал, что главный удар наносится оттуда. Враг клюнул и стал перебрасывать к Великому Букрину дополнительные силы, в том числе резервную танковую дивизию СС «Рейх».
После введения в направление главного удара 3-й гвардейской армии войска 38-й армии генерала Москаленко и танковый корпус генерала Кравченко освободили Киев. Верховному Главнокомандующему была дана телеграмма:
«С величайшей радостью докладываем о том, что задача, поставленная по овладению нашим прекрасным городом Киевом — столицей Украины, войсками 1-го Украинского фронта выполнена!»
Вместе с советскими войсками в боях за Киев принимала участие Чехословацкая бригада, которой командовал полковник Людвик Свобода.
В то же утро вместе с Военным советом фронта в Киев выехал маршал Жуков. Давно ли Георгий Константинович был в цветущей столице Украины, командуя Киевским Особым военным округом, любовался его многовековой архитектурой, видел радостных, оживленных тружеников-киевлян? А теперь здания превращены в руины, истощенные жители, перенесшие страшную фашистскую оккупацию, похожи на узников. Лишь глаза горят от счастья, что теперь они свободны!
Машину обступили женщины и дети. Все наперебой хотели что-то сказать, но разобрать слова было трудно. Люди протягивали руки, кричали, смеялись и плакали. И вдруг через толпу пробился молодой человек. Виски седые, на лбу большой шрам. Вцепившись руками за борт открытого автомобиля, он старался перекричать всех, хотел, чтобы маршал обратил на него внимание. Жуков, услышав знакомый голос, пристально посмотрел на человека.
— Товарищ маршал! Георгий Константинович! Это я, Косенко… Не узнали?
Маршал еще не верил своим глазам, еще сомневался, не ошибся ли? Не торопился заговорить с ним.
— Где мой отец? О матери не слышали? Где они, товарищ маршал? — Петр моргал глазами, слезы текли по щекам. — Вот, видали, как они расправились со мной? Но я не сдался! Я не предал!
— Откуда ты, Петя? — спросил наконец Георгий Константинович, убедившись, что это действительно сын Косенко.
— Я прошел много лагерей, а под конец вырвался и сражался с оружием в руках… Был подпольщиком, партизанил…
Маршал потрогал руку Петра. Одни кости. Глянул ему в глаза, и младший Косенко понял, что отца он уже никогда не увидит.
— О матери слыхал что-нибудь? — спросил маршал.
— Ничего. Все эти годы я был в лагере. Фашисты пытались сделать из меня предателя, чтоб всему миру показать: смотрите — сын боевого генерала предал отца, отрекся от комсомола. Не вышло! Дайте мне оружие, товарищ маршал, пошлите на фронт. Я им отомщу!
Маршал повернулся к адъютанту:
— Отправьте сына генерала Косенко немедленно в госпиталь. А потом, — Жуков посмотрел на Петра, — непременно будешь воевать и сам отомстишь им за себя, за отца, за мать и сестру…
Успехи на фронтах следовали один за другим. Наращивая усилия, советские войска шли на запад. Враг отходил.
В середине декабря маршал Жуков был вызван в Ставку. Сев в самолет и опустившись в мягкое кресло, Георгий Константинович почувствовал, как устал, ведь он с апреля месяца находился в районе напряженных боевых действий. Закрыв глаза, вспомнил о Петре Косенко:
— Надо поинтересоваться, как там дела у сына Косенко? Где он?
— Хорошо, товарищ маршал, проверим, — ответил адъютант.
ЕЩЕ ОДИН «КОТЕЛ»
О небольшой украинской хате было натоплено жарко, а генерал Ватутин, накинув на себя теплую бекешу, не мог остановить дрожь. Склонившись над столом, он делал пометки на карте и ровным почерком на отдельном листе выписывал номера частей и соединений. Командующий фронтом размышлял над планом, пока еще только созревшим у него в голове.
Когда в хату вошел Жуков, Ватутин положил карандаш и, пожимая вспотевшей рукой руку маршала, сказал устало:
— Из Москвы только что звонили, спрашивали мнение по поводу удара на Житомир и Бердичев. Мнение — наступать. Мы выслали план. Но войска устали. Резервы слабоваты.
— Насколько мне известно, план получен. Тебе дали 18-ю армию, 1-ю танковую и еще два танковых корпуса. Мало?
— И 18-ю? — удивился Ватутин. — Из-под Новороссийска? Она же только закончила тяжелые бои, освобождая Новороссийск и Тамань? Ее нужно доукомплектовать.
— Все это верно. Доукомплектовать армию теперь не проблема. Но ты, я вижу, нездоров. Вместо того чтоб лечиться, над картой размышляешь. Заболел?
— Знобит. Не пойму, что за холера пристала? — плотнее кутаясь в бекешу, жаловался Николай Федорович. — Наверное, где-то простыл.
— Тогда данной мне властью приказываю: лежать! — еще раз настойчиво сказал Жуков. — Мы с начальником штаба генералом Боголюбовым, надеюсь, справимся. Полежи. Советую чай с малиной.
Но неугомонный Ватутин после чая все же продолжал работать. Он никому не доверял составление донесения в Ставку о ходе подготовки к наступлению.
В тот же день Жуков беседовал с членами Военного совета фронта. Рассказал о московских новостях, выслушал их мнение о состоянии войск фронта, поинтересовался обеспеченностью армий и дивизий боеприпасами, продовольствием, одеждой. Маршал посоветовал держать наготове для войск обувь и плащ-накидки: могут внезапно начаться дожди и в валенках солдату будет невыносимо трудно вести боевые действия. В то же время могут быть и заморозки.
Жуков оказался прав. Сначала лили дожди, а потом опять ударил мороз. В войсках участились гриппозные заболевания. Заболел и сам Георгий Константинович, но, как и Ватутин, крепился и в нездоровом состоянии побывал в 60-й армии Черняховского, в 13-й армии Пухова, у авиаторов воздушной армии Красовского, в 18-й армии Леселидзе.
1-й Украинский фронт, которым командовал генерал Ватутин, по количеству армий был громоздкий — восемь армий и одиннадцать корпусов. Все они имели богатый боевой опыт, но укомплектованность боевой техникой и бойцами была недостаточной. По настоянию Жукова Ставка приняла меры, чтоб пополнить фронт танками и артиллерией.
Противник, сосредоточив свои силы под Житомиром и Бердичевом, оказывал упорное сопротивление. Иногда ему даже удавалось контратаками несколько потеснить войска фронта, но в целом хорошо спланированная Житомирско-Бердичевская операция закончилась успешно, и войска 1-го Украинского фронта продвинулись на глубину до 200 километров, освободив всю Киевскую, Житомирскую и часть Винницкой и Ровенской областей.
Войска 2-го Украинского фронта, наступавшие южнее, получив подкрепление, вели упорные бои за Кировоград, и 8 января город был освобожден, но соединения фронта изрядно устали и по приказу Ставки приостановили наступление. Нужно было хорошенько подготовиться к предстоящим сражениям.
Противник, стремясь удержать Днепр хотя бы на небольшом участке, решил, что советские войска выдохлись и наступать не могут. Немецкое командование подтянуло в район Корсунь-Шевченковского плацдарма еще несколько дивизий и намеревалось удержаться здесь любой ценой, не подозревая, что справа и слева советские войска словно клещами захватили огромную группировку немецко-фашистских дивизий.
Жуков и командующий 2-м Украинским фронтом Конев доложили Верховному Главнокомандующему, что назрела обстановка отсечь, окружить и разгромить одиннадцать дивизий противника, расположенных в районе Корсунь-Шевченковского. Решать эту задачу должны были войска 1-го и 2-го Украинского фронтов.
Ставка дала согласие. И опять напряженные дни и ночи. Нужно все продумать, спланировать, перегруппировать войска, обеспечить их боеприпасами, пополнить и подготовить части к бою.
Мощные удары фронтов с востока и запада привели к тому, что кольцо вокруг Корсунь-Шевченковской группировки, как и планировалось, сомкнулось. Но, замкнув кольцо, советские войска на западе оказались в узком коридоре, по сторонам которого противник: с одной стороны — окруженный, с другой — свободный, постоянно пополняемый танками и стремящийся разорвать кольцо. Это создавало тяжелые условия для наших войск, но в более тяжелом положении оказался окруженный враг: боеприпасы и продовольствие кончились, раненых много, силы слабели, и вырваться из котла невозможно.
Зная об этом, немецкое командование приказало своим войскам во что бы то ни стало разорвать кольцо, пробить брешь.
Командующий 2-м Украинским фронтом Конев, несмотря на неблагоприятные погодные условия, маневрируя войсками, сумел отразить все атаки врага. Чтобы гитлеровцы не смогли пробиться на помощь своим окруженным войскам, он направил танковую армию навстречу рвущимся на выручку немецким частям.