Неожиданно в разгар операции Жуков почувствовал слабость и сильную головную боль. Генерал Минюк, возвратившийся после лечения в госпитале к маршалу, вызвал врача.
— Грипп. Форма тяжелая. — Смерил температуру: около тридцати девяти. — В постель немедленно!
— Я согласен, но сегодня мы должны послать парламентеров к окруженным войскам. Возвратятся, сообщат, что гитлеровцы сдаются, непременно лягу в постель.
Но фашисты, словно потеряли рассудок, отклонили ультиматум. Они жестоко расправились с советскими парламентерами, стреляя им в спину.
— Начинайте! — приказал маршал Жуков.
Узнав, что Жуков болен, Верховный позвонил ему и приказал: передать общее руководство операцией командующему 2-м Украинским фронтом Коневу и непременно лечиться.
Хотя Гитлер клялся и обещал своим генералам, что спасет окруженные дивизии, немецко-фашистским войскам не удалось ни пробиться к окруженной группировке, ни просочиться из «котла».
Битва продолжалась вплоть до середины февраля. Героически сражались все воины фронтов. В мороз, не зная сна и отдыха, в оттепель, когда насквозь промокали валенки и шинель, а потом снова в снежной вьюге — такой неустойчивый был февраль — они громили врага и еще раз показали свое воинское искусство окружения и уничтожения крупных группировок войск противника. Только в плен было взято 18 тысяч вражеских солдат и офицеров.
Еще не окрепнувшего после болезни, 17 февраля, когда с окруженной группировкой было покончено, Георгия Константиновича вызвали в Москву.
В Москве он узнал, что за умелое руководство войсками Коневу присвоено звание Маршала Советского Союза.
Георгий Константинович нашел у себя в квартире новые маршальские погоны и поручил одному из адъютантов отослать их самолетом Ивану Степановичу Коневу.
ТАК БЫВАЕТ
29 февраля в районе города Ровно, далеко от фронта, в перестрелке с бандитами был тяжело ранен командующий 1-м Украинским фронтом генерал армии Николай Федорович Ватутин. В Киев, куда был доставлен прославленный полководец, прибыли лучшие врачи из Москвы, в том числе известный хирург Н. Н. Бурденко, но даже они спасти Николая Федоровича не смогли. 15 апреля 1944 года Н. Ф. Ватутин умер.
В день похорон на улицах Киева было много людей, город в траурных флагах, радио говорило о славном сыне трудового народа, выходце из бедной крестьянской семьи, о боевых заслугах советского генерала.
В столицу Украины приехали и воины, и представители многих городов, земляки полководца, жители ближайших сел. Среди воинов, прибывших, из артиллерийских частей, был лейтенант Петр Клоков. Во время похорон полководца Клоков шел в колонне офицеров и нес венок. Он заметил в толпе людей на тротуаре у развалин дома солдата, удивительно похожего на Петю Косенко. Клоков пытался привлечь его внимание: тщательно вытирал платком лицо, кивал головой, но солдат устремил свой взгляд на орудийный лафет с гробом и не заметил лейтенанта с венком.
На фронт лейтенант Клоков возвратился с мыслями о Пете Косенко. Как узнать, жив он или погиб? Если жив, то нет сомнений, что у развалин дома стоял он. Посоветовался с командиром части, рассказал ему о семье Косенко все, что знал.
— А если о Петре написать самому командующему фронтом?
— Будет ли время у командующего заниматься этим? — усомнился командир полка. — Сделай запрос в отдел кадров фронта.
С одной стороны, командир прав. Не только у командующего фронтом, но и у каждого командира части времени свободного нет, и порой подобные письма хотя и не остаются без внимания, но ответ на них составляет какой-нибудь писарь штаба.
Но, с другой стороны, это не личное письмо, оно касается сына боевого друга Жукова, и маршал не оставит без внимания сообщение о Петре Косенко. Нужно писать. Вскоре появилось сообщение в газетах, что маршал Жуков награжден орденом «Победа» и в Москве ему уже вручили этот орден. Клоков решил написать Жукову и послать письмо в Москву в Генеральный штаб. Но оно не застало Жукова. После обсуждения планов на летне-осеннюю кампанию 1944 года, которыми предусматривалось провести крупные наступательные операции на Карельском перешейке и Петрозаводском направлении, а затем в Белоруссии, 28 апреля маршал Жуков возвратился на 1-й Украинский фронт, чтобы передать командование фронтом маршалу Коневу. А Петр Клоков в составе артиллерийской бригады в том же месяце ушел во 2-й Украинский фронт под румынский город Яссы, где шли ожесточенные бои за удержание так необходимого плацдарма на правобережье Прута.
ПУТЬ К БЕРЛИНУ ЧЕРЕЗ БЕЛОРУССИЮ
На обширной белорусской земле все три года не затухало пламя партизанской борьбы. Летели под откосы поезда с вражескими солдатами и боевой техникой; в животном страхе метались под ударами народных мстителей гитлеровские тыловые части. Белоруссия сражалась. Партизаны и подпольщики вместе с Советской Армией добывали трудную победу над врагом. У белорусов счеты с фашистами особые. Гитлеровцы опустошили все белорусские города, превратили в пепелище тысячи деревень, истребили свыше двух миллионов мирных жителей и военнопленных.
Пришло время освобождения Белоруссии от фашистских захватчиков. Советские войска, готовясь к наступлению, получили свежее подкрепление, недостающую боевую технику, боеприпасы, средства связи, транспорт, продовольствие, обмундирование.
В конце мая Верховный Главнокомандующий принял командующих фронтами Баграмяна, Черняховского и Рокоссовского, чтобы в присутствии Жукова, Василевского и Антонова выслушать их соображения о проведении новой крупной стратегической операции и дать им указания в разработке общего плана действий фронтов. Он остался доволен докладами командующих и одобрил их предложения.
Чтобы обеспечить успешные действия войск, нужно не только заблаговременно снабдить их оружием, боеприпасами, но и нанести по врагу согласованный и мощный удар артиллерией и авиацией, наладить взаимодействие стрелковых и танковых войск. В решении этих вопросов потребовалось активное участие крупнейших военных специалистов.
Жуков встречался с известными военачальниками Советских Вооруженных Сил, которые проявили себя высокообразованными организаторами: по вопросам авиации с А. А. Новиковым, по делам артиллерии с Н. Н. Вороновым, по танковым войскам с Я. Н. Федоренко. Он особо беспокоился о снабжении фронтов боеприпасами и беседовал с Н. Д. Яковлевым. Интересовался, достаточно ли продовольствия, обмундирования, горючего, связывался по телефону с генералом А. В. Хрулевым, отвечающим за снабжение всех фронтов.
Ни одной свободной минуты. Сутки расписаны полностью. Опять, как и в прошлых операциях и особенно в период их подготовки, Георгий Константинович почти не смыкает глаз все ночи. Даже в дороге на фронт, когда можно было бы несколько минуток вздремнуть, маршал рассматривает карту, делает расчеты, уточняет выводы, заглядывает в справочники, в книги. В ярких стрелах, обозначавших направления ударов 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов в направлении на Вильнюс, 1-го Белорусского фронта — на Барановичи, 2-го Белорусского — на Минск, он видел прежде всего живых людей, идущих в бой. Как это важно — не ошибиться.
Георгий Константинович, прикрыв глаза, припоминал: все ли успел обсудить с Василевским? Рассматривая на карте заболоченные обширные районы Белоруссии, вздохнул. Многим частям придется наступать через леса и болота. Трудно будет солдату. Да и где ему, фронтовику, легко?
На небольшой станции поезд стоял минут тридцать, пропуская товарняк. Маршал записал в блокноте: «Проверить, сколько успели подать боеприпасов и горючего. Пропускная способность дороги слабая». Приоткрыл занавеску. За окном летняя ночь.
Рано утром Жукова на временном пункте управления в Дударевичах встретили командующий 1-м Белорусским фронтом генерал армии Рокоссовский и начальник штаба фронта Малинин.
Обменявшись приветствиями, маршал сказал:
— А погодка, кажется, налаживается?
— Погода хорошая, — ответил Рокоссовский, — поэтому с рассвета ревут немецкие самолеты. Зенитчики спать не дали.
— Какие предложения? — спросил, улыбаясь, Жуков. — Спать?
— Позавтракать, — ответил Рокоссовский. — С дороги тем более. Сегодня обещают парными линями угостить.
— Давайте-ка окунемся в речке, — предложил Георгий Константинович. — А тем временем пусть вызовут командующего воздушной армией генерала Руденко и командующего артиллерией Казакова. Они нам понадобятся в первую очередь. А потом и линей попробуем.
После завтрака маршал Жуков обсудил с командованием фронта план подготовки наступления на правом крыле фронта, выслушал внимательно доклады командующих родами войск, дал указание и советы, как организовать удар на большую глубину, и выехал вместе с Рокоссовским и представителем Ставки генерал-полковником артиллерии Яковлевым в 3-ю, а затем в 48-ю армии.
Георгий Константинович считал своей обязанностью лично убедиться, в каком состоянии находятся армии, как понимает командующий задачу. Он побывал на наблюдательных пунктах, слушал предварительные решения командиров корпусов, поправлял, если что требовалось, интересовался готовностью войск к наступлению, не подменяя командующих.
На следующий день, приехав в 65-ю армию генерала Батова, Жуков решил посмотреть местность и оборону противника на участке двух дивизий, где планировался главный удар. Поговорив с командирами, послушав их предложения об организации боя, маршал заметил:
— Выросли наши командиры за войну. Ничего не скажешь, хорошо докладывают, грамотно, уверенно.
— Опыт сам не приходит, — сказал стоявший рядом командующий фронтом генерал Рокоссовский. — Они его добыли в огне сражений и дорогой ценой.
— Да, за военную науку люди платят кровью, — согласился Жуков.
После этого маршал вместе с генералами Яковлевым и Штеменко выехал на 2-й Белорусский фронт. В течение двух напряженных дней они провели там тщательную подготовку операции на Могилевско-Минском направлении.