После рассвета, когда группа экстренно покинула вагон, пройти без приключений удалось около двадцати километров. Рельеф был спокойный, еловый лес хорошо скрывал людей, и идти по опавшей хвое было удобно. После трехчасового перехода Шелестов остановил группу и велел сделать привал. Если кто и обнаружил в поезде трупы, то теперь догнать группу будет невозможно. Невозможно даже понять, в какую сторону двинулись диверсанты. Все складывалось хорошо, и даже бывшие партизаны, давно оторванные от Родины, от соотечественников, воспряли духом. Поверили, что операция пройдет успешно, и они вернутся домой, не будет на их именах позора плена, и снова они в рядах Красной Армии будут сражаться с ненавистным врагом. Но светлая полоса закончилась неожиданно.
– Товарищ подполковник! – громко зашептал подбежавший Букин.
Вся группа сразу замерла на месте. Таким встревоженным старшину давно никто не видел. А тут, в безлюдных местах, встревожить опытного солдата могло только что-то из ряда вон выходящее. Букин с Пряхиным находились в головном дозоре. Сейчас он вернулся один.
– Докладывайте, старшина, – как можно спокойнее приказал Шелестов.
– Парашюты, – вытирая взмокший от быстрого бега лоб, ответил Букин.
Разведчики собрались возле артиллериста, и тот стал докладывать:
– Там склон открытый и пологий, деревьев мало. И за крайними елями, прямо под лапами, парашюты. Они недавно появились. На них даже хвоя толком не успела нападать. И росы на них не было. Спрятаны небрежно.
– Сколько? – остановил старшину Буторин.
– Ну, мы как на два парашюта наткнулись, сразу остановились, дальше не пошли, не искали. Я оставил наблюдать Пряхина, а сам к вам. Предупредить.
– Немцы? – сказал задумчиво Буторин. – Или нет…
– Может, и союзники помощь партизанам сбросили, своего советника с охраной, – пожал плечами Сосновский.
– Смотреть надо, а не гадать, – проворчал Коган. – Операция «Ход конем» началась, так что немцы вполне могли и сюда свой десант сбросить.
– Так, стоп! – остановил всех Шелестов. – Фантазии в сторону. Большой десант для войсковой операции не стал бы прятать парашюты. После высадки сразу бросились бы в бой, чтобы не дать партизанам подтянуть к месту высадки войска. Тут бы стрельба уже началась, как на Курской дуге. Виктор, иди с ними, осмотритесь там, а мы пока займем круговую оборону и осмотримся здесь, чтобы не нарваться на засаду или немецкое боевое охранение.
Буторин махнул Букину рукой, сорвал с плеча автомат и побежал вперед. Букин догнал его и метров через пятьдесят молча взял за рукав. Буторин сразу остановился и посмотрел туда, куда старшина указывал пальцем. Митя Пряхин сидел, как и учили, на одном колене и, держа у плеча автомат, поводил им из стороны в сторону в поисках цели. Сидел молодой солдат правильно, да только вот со спины он был полностью открыт. Неудачную позицию для наблюдения выбрал Митя.
– Покажи, где парашюты, Василий Иванович! – тоже опускаясь на колено, попросил Буторин.
– Второе дерево вперед от того, где Пряхин сидит, – сказал артиллерист.
– Да, местечко удобное, – обведя взглядом ландшафт, согласился Буторин. – Садились на поляне, она на километр тянется, не промахнешься. А потом парашюты на скорую руку попрятали. Вон смотри, левее и дальше от Пряхина. Видишь? Еще белеет под елью. Тоже парашют.
– Эх, ешкин кот, – вдруг проворчал старшина и указал в левую сторону.
В каких-то двадцати метров от разведчиков под деревом, забросанный лапником, виднелся еще один парашют. А может, и не один. Ясно, что садились не разведчики, не какая-то маленькая группа диверсантов. Диверсанты так парашюты не прячут. И тут где-то впереди за поляной послышалась стрельба. Били и немецкие автоматы, и пулеметы. Несколько разрывов гранат и снова стрельба.
– А вот и Курская дуга, – зло бросил Буторин. – Давай к нашим! Пусть все идут сюда.
Отдав приказ, Виктор вскочил и побежал в сторону Пряхина. Солдат обернулся на звук и, к большому удовольствию разведчика, не навел на него оружие. Не паникует парень, молодец. Хорошо держится. Подбежав, Буторин схватил Пряхина за рукав и оттащил в сторону под прикрытие ели, потом сел рядом и осмотрелся.
– Ну, как обстановка, что еще видел?
– Еще в трех местах впереди разглядел парашюты под лапником. – Солдат указал рукой вперед. – Совсем не старались прятать. Так, затолкали под деревья и ушли. Кто это, товарищ майор?
– Это, Митя, немецкие десантники, – покачал Буторин головой, посчитав, что скрывать истинное положение дел от членов группы нет необходимости. – И судя по количеству парашютов, которые вы нашли, их тут несколько десятков. А не нашли вы, я думаю, раза в три больше, потому что лес большой. Взвод десантников при трех пулеметах! Слышишь, как полощут?
– А кого они там? Думаете, с партизанами?
– Думаю, что с партизанами, Митя. Я даже думаю, что парашютистов сюда не зря сбросили. Что тут есть важного у югославских повстанцев? А вот и наши бегут!
Увидев, как на опушке показался Шелестов, призывно махнувший рукой, Буторин толкнул Пряхина, и они побежали к лесу. Вся группа собралась возле командира, включая и бывших партизан. Коротко доложив обстановку, Буторин кивнул в сторону, откуда слышалась частая стрельба.
– Судя по звукам, кто-то держит оборону, а кто-то атакует, – сказал Буторин. – Кого-то немецкие парашютисты тут накрыли, наверное, какой-то югославский штаб. Надеюсь, не штаб Тито.
– Ну, в такой местности и без охраны Тито не стал бы держать штаб, – возразил Коган.
– Чужим монастырям наши уставы не писаны.
– Я тоже не думаю, что немцы такими силами легко накрыли Главный штаб национально-освободительной армии, – согласился Сосновский. Тут какая-то тактическая задача. Но думаю, что повторение мать учения. А если нам снова выкинуть тот же фортель, как и с румынами?
– Повторяться в нашем деле опасно, – проворчал Коган. – Как бы шаблон в голове не выработался.
– Шаблон – это плохо, – задумчиво отозвался Шелестов. – Но мы не шаблонами будем мыслить, а действовать в соответствии с создавшейся ситуацией, положением. А оно нам говорит что? Что немцы о нас не знают. Что, ударив опять немцам в спину, мы докажем югославам, что мы свои, и у нас появится шанс попасть в штаб к Тито. А там уже проще будет вести разговор. Да и нашего человека найдем.
– Ладно, спасать, так спасать, – пожал плечами Буторин и пригладил привычным движением свой седой ежик на голове. – Югославам уже туго, судя по звукам.
– А как вы определили? – удивился Пряхин.
– Да просто все, Митя, – вместо Буторина ответил Крылов. – Когда пулеметы садят без передышки – это значит, что пытаются подавить огневые точки и не дать обороне понять голову, значит, дело идет к ближнему бою, к захвату линии окопов. Или, когда ты в обороне, а враг атакует большими силами, тогда тоже патронов не жалеют, чтобы пехоту отсечь от танков или просто остановить. Пулеметы бьют немецкие и бьют короткими очередями. Потом момент, когда длинным. Это значит, немцы собираются, перебежками занимают позиции, и в это время они пытаются заткнуть важные огневые точки в обороне. А потом длинными, это значит, в атаку пошли. У югославов, видать, пулеметов нет.
– Вот все и объяснил нам пехотинец, – рассмеялся Шелестов, доставая из планшета карту. – Слушайте приказ! Разворачиваемся в цепь, интервал десять метров. Двигаемся от опушки в направлении на юго-запад. Тут есть какой-то поселок, деревушка на берегу. Наверное, сплавщики ее строили.
В своих оперативниках Шелестов был уверен. Ребята без приказа стрелять не начнут, что бы ни случилось. А вот бывшие партизаны могут и не выдержать. Но сейчас приходилось рисковать, и без помощи трех опытных солдат не обойтись. Шелестов бежал в середине цепи и внимательно смотрел вперед. Грохот боя заглушал топот ног небольшой группы. Немцы не дураки, тем более в чужом тылу они обязательно выставят боевое охранение. А если не выставят, если у них задача молниеносно уничтожить югославов и раствориться в лесу? Тогда у них каждый человек на счету. Да и разведка наверняка подсказала, что места почти безлюдные.
Неожиданно слева вырвавшийся вперед Буторин поднял руку и пригнулся, присел за деревом, а потом на полусогнутых ногах осторожно двинулся вперед. Другие разведчики уловили его движение, его сигнал и тоже сбавили темп передвижения, двинулись дальше осторожно. Шелестов увидел, как Буторин положил на траву автомат и вытянул из ножен финку. Он увидел жертву. Немецкий солдат в экипировке парашютиста стоял за деревом и, повернув голову, смотрел на развернувшийся неподалеку бой. «Вот и боевое охранение, – понял Шелестов. – Сейчас Виктор его снимет, а дальше будет проще. Главное, подойти на близкое расстояние, тогда от удара нашей группы с тыла у них начнется паника».
И тут кто-то закричал по-немецки. Из-за шума боя Шелестов не расслышал слов, но он услышал, как короткая очередь из «шмайсера» хлестнула рядом. Крылов, перепрыгнув через убитого десантника, пробежал несколько метров вперед, а затем бросился в сторону на землю. Буторин прыгнул вперед и свалил немецкого солдата на свой нож. Все, таиться было нечего. Нашумели! Больше на опушке никого из немцев не было. Остальные на открытом пространстве стягивались к нескольким деревянным строениям на берегу быстрой реки с каменистым руслом. Среди тел, разбросанных по каменистой равнине, трудно было так вот сразу выделить убитых и тех, кто еще идет в атаку. Из деревянных домов огрызались огнем нескольких автоматов. Шелестов насчитал всего шестерых автоматчиков, которые оборонялись на берегу.
Шестеро его бойцов, рассыпавшись на опушке, перебегали от дерева к дереву и точными очередями расстреливали немцев на открытой местности. Оборонявшиеся югославы оживились, когда брошенная Коганом граната заставила замолчать немецкий пулемет. Два других заткнули просто автоматным огнем. У группы Шелестова было преимущество – они атаковали врага, находящегося на открытой местности, да еще несколько ниже относительно рельефа. Укрыться десантникам было негде.