ее отсоединить, как попадут под огонь танков.
Букин остановил машину за крайним домом и велел развернуться. Он выскочил из кабины и крикнул: «К машине! Все к орудию!» Отцепив пушку, Букин с Крыловым уперлись руками в щиток, Буторин и Коган подхватили станины и покатили пушку к началу овражка. Сосновский с Шелестовым взяли на плечо по ящику со снарядами и побежали за товарищами. Глазомер не подвел старшину. Они развернули пушку поперек дороги как раз в том месте, где над краем балки виднелся только ее щиток. Ствол орудия находился близко к земле. Бойцы застопорили станины, а Букин уже припал к наглазнику прицела и начал бешено вращать рукоятки.
– Заряжай бронебойным!
Крылов тут же подбежал со снарядом. Все присели и стали ждать. И вот раздался возглас Букина «выстрел!», и противотанковое орудие рявкнуло. Крылов тут же поспешил с новым снарядом. Шелестов увидел, как пыхнуло огнем на боковой поверхности башни переднего танка. Тут же вспучился сизый шар дыма, и машина стала останавливаться. Языки пламени стали выбиваться из-под люка из пробоины в борту. Второй выстрел, и снаряд угодил другому танку в моторный отсек. Тут же взметнулись языки пламени. Открылись люки, и танкисты стали поспешно покидать подбитую машину. Разведчики схватились за автоматы. Несколько очередей, и один танкист повис, по пояс высунувшись из люка. Второй упал возле гусениц танка. Третий, извиваясь ужом, заполз куда-то за машину и исчез и вида.
В поле уже горели восемь танков. Оставшиеся четыре медленно, огрызаясь выстрелами из пушек, отползали назад к холму. Перед позициями югославов шла перестрелка. Немцы перебежками приближались, бронетранспортеры поливали пулеметным огнем позиции обороняющихся. Оставшиеся два орудия подбили уже три бронетранспортера.
– Осколочный! – нетерпеливо крикнул Букин.
Федор Крылов, больше других понимавший в маркировке снарядов, зарядил осколочным. Снова крик «выстрел!», и орудие рявкнуло, выплевывая смертоносный снаряд.
С грохотом ударилась в броневой щиток орудия пулеметная очередь.
Букин пригнулся у прицела. Разведчики открыли огонь из автоматов, увидев, что два бронетранспортера повернули в их сторону. Несколько десятков солдат, прикрываясь броней, двинулись на позицию. Пули били в землю рядом с бойцами, свистели над головами. Группа отстреливалась, едва успевая прятаться за естественным бруствером – краем овражка. Рядом взметнулась земля и опрокинула Шелестова на спину. Земля набилась в рот, дышать было нечем. Максим пытался подняться, нашаривая рукой автомат.
Он поднял голову и первое, что увидел – это задранный в небо ствол орудия. И почему-то в воздухе торчала и одна станина. Мимо пробежал Коган и упал на землю, отстреливаясь из автомата, поворачивая ствол то вправо, то влево. Буторин приподнялся и швырнул куда-то вперед гранату и тут же пригнулся, прячась за разбитой пушкой. Слух постепенно возвратился, и вместе с ним в голову ворвались шум боя, крики, рев моторов. Все было каким-то усиленным, искаженным и отдавалось в голове страшной болью. Земля сотрясалась, подбрасывая беспомощное тело вверх.
А потом все сразу затихло. Появилось лицо Сосновского. Он улыбнулся и приложил к губам фляжку. Живительная влага потекла по губам, попала в рот. Она была вкусная, как божественный нектар, она давала силы, промывала горло, и хотелось пить, пить и пить эту воду. Но Сосновский отобрал фляжку и завинтил крышку.
– Ну, присосался, как теленок к матке. Крепко тебя тряхнуло!
– Что? Что происходит? – спросил Шелестов.
– Нормально все, отбились. Югославы связались по радио с гаубичной батареей, и та по координатам с закрытых позиций нанесла удар по немцам. Ты отрубился, не видел. Короче, тут груды железа и горы трупов. Югославам тоже, конечно, досталось, но атаку отбили и немцев разгромили.
– Наши все целы?
– Старшина, – опустив голову, тихо сказал Сосновский. – Жалко мужика, толковый боец был, если бы не он, югославы не продержались бы до удара батареи гаубиц.
Шелестову помогли подняться. Опираясь на плечо Сосновского, он подошел к разбитому орудию. Букина положили рядом, накрыли плащ-палаткой. Шелестов подошел к телу, откинул брезент и посмотрел на спокойное тело убитого артиллериста. Положив руку на его плечо, он тихо прошептал:
– Спасибо, старшина! Не забуду того, что ты для нас сделал. Судьба свела нас вместе, и вместе прошли мы с тобой пусть короткий, но важный путь. Спасибо! Пусть югославская земля станет тебе пухом. И югославские дети буду приносить на твою могилу цветы. Прощай, солдат!
Группа собралась возле машины. Лиза увидела, что разведчиков стало меньше, все поняла и сжала тонкие губы. Она не стала ничего спрашивать, поняв все и без объяснений. Шелестов с перевязанной головой, морщась от резких движений, достал из планшета карту. Разведчики окружили его.
– Смотрите, вот дорога на Дрвар, – показал Максим пальцем дорогу на карте. – Немцы прорвались вот отсюда. Вполне возможно, что дорога перерезана. Эта группа, которая атаковала городок, могла быть передовой, частью больших сил. Сведений у местного командира пока нет, но давайте исходить из худших предположений.
– Вот здесь, южнее можно попробовать проскочить на машинах, – указал на точку на карте Буторин. – Небольшой склон, речушка, которую пройдем вброд на колесах, а потом краем леса и выйдем у самого Дрвара.
– Рискованно. – Коган постучал ногтем по карте. – Речку-то мы перейдем, а вот мост может быть или взорван, или в руках немцев. А нам его никак не миновать. Мы эти места не знаем. Может, водителей югославских спросить. Если они местные…
– Я знаю, – вдруг подала голос Лиза. – Я несколько дней назад там была. Вот здесь надо еще южнее взять. Мы обойдем мост и спокойно переправимся через речку в другом месте. Там под колесами мелкий галечник, мелкие перекаты. Чуть дольше ехать, но, наверное, безопаснее. Я думаю, что машины свободно и без дорог там проедут.
– Хорошо, попробуем, – кивнул Шелестов. – Лиза, ты сядешь со мной в кабину. Будешь дорогу показывать.
– А вы как? Вас же контузило?
– Нормально. Голова болит, конечно, но это не смертельно, – через силу улыбнулся Максим. – Пройдет со временем.
Глава 7
После такой атаки проблем с оружием и боеприпасами у группы не было. Шелестов всех вооружил трофейными автоматами и нагрузил машины патронами к «шмайсерам». Получилось почти по два десятка магазинов на каждого человека. Кроме того, с подбитых бронетранспортеров сняли два пулемета и тоже погрузили в машины.
– Крылов! – позвал Шелестов пехотинца. Тот подбежал и, несмотря на гражданский костюм, вытянулся по стойке смирно. – Ты, Федор, самый опытный боец. Даже югославам не снилось, что проходит наша пехота на переднем крае. Десять бойцов тебе в машину, и ты у них будешь командиром. Пойдешь за головной машиной как прикрытие. Действуй по обстановке. Мне учить тебя нечему.
– Есть, товарищ подполковник! – козырнул невозмутимый пехотинец.
– Потеряли мы твоих ребят, друзей твоих. Вы с ними столько вместе хлебнули. Жаль, думал вернуться с ними домой.
– Война, Максим Андреевич, – просто ответил Крылов.
– Война, – согласился Шелестов и пожал солдату руку. – Ну, действуй, командир!
Машины тронулись. В кузове каждого грузовика стоял боец с пулеметом, установив сошки на крышу кабины. Лиза хорошо ориентировалась на местности. Она призналась, что часто отправлялась с поручениями от штаба в различные населенные пункты и подразделения Народно-освободительной армии Югославии. Она не возила секретные пакеты, но всегда была порученцем для особых заданий. Ее хорошо знали почти везде и воспринимали как представителя Главного штаба, чуть ли не личного представителя маршала Броза. Все знали, что отношение главнокомандующего к этой русской девушке особое, как к собственной дочери.
– Нет, здесь мы не проедем! – Лиза взяла водителя за локоть, и тот сразу же притормозил, а затем остановил машину.
Шелестов посмотрел в боковое зеркало заднего вида. Молодец Федор, правильно реагирует. Держит дистанцию, остановился в тридцати метрах за нами. Это была уже третья непредвиденная остановка. Путь оказался не настолько простым, как утверждала Лиза. Открытые пространства, ровные и чистые от камней, как она утверждала, оказывались труднопроходимыми даже для грузовиков. Наверняка девушка видела эти участки издалека и решила, что по ним можно проехать.
Максим встал на подножку машины и приложил к глазам бинокль. Сверху Буторин тоже рассматривал окрестности. Он уже предлагал Шелестову рискнуть и пойти напрямик к мосту. Если мост цел и если там не идут бои, то в Дрваре они будут через два часа, двигаясь по хорошему шоссе. Опустив бинокль, Шелестов спросил:
– Может быть, через мост, Лиза?
– Я не уверена, – начала говорить девушка, но тут Буторин схватил сверху Шелестова за плечо:
– Слышишь? Нет? Ты прислушайся!
Шелестов прислушался. Действительно, откуда-то севернее, возможно, со стороны моста, слышалась стрельба. «Да, направление как раз на мост. Ну, вот и отпадает этот вариант. Значит, и там немцы прорвались. Все дороги перекрыты. Получалось, что в Лукицах немцы хотели заблокировать и уничтожить Броза. Кто-то сообщил, что он находится здесь. И просто чудо, что он успел уехать! А если… А если эта Лиза все же работает и на немцев? Или хотя бы на четников, на англичан? Маршалу удалось уйти отсюда до атаки немцев. Но о нас она знает, о цели нашего прибытия тоже. Она даже ждала нас, зная пароль, только настоящей цели не знала. Получается, что она нас сдала и нас блокировали в этом районе. Стоп, спокойнее, – осадил сам себя Максим. – У тебя нет ни доказательств, ни оснований так думать о девушке. Просто помни, что сейчас и здесь верить нельзя никому. Значит, нужно нестандартное решение».
– Михаил! – позвал Шелестов и спрыгнул с подножки.
Сосновский ловко перемахнул через борт грузовика и приземлился возле командира. Максим посмотрел на него с неодобрением и покачал головой.