– Ну вот что, Виктор, – заговорил Шелестов. – Давай с тобой прикинем вот такой план действий. Судя по местности, в город можно войти с любой стороны, а не только по двум дорогам. На дорогах посты. Они в основном нужны, чтобы проверять грузовой и гужевой транспорт. У нас есть три маршрута отхода от костела. Это на случай нападения на меня. Через разрушенный дом сразу за костелом, слева через развалины и через заброшенный парк к карьеру с третьей стороны.
– Я делю группу на три пары и рассредоточиваю людей в этих местах. Если возникнет опасность, мы тебя прикрываем, – понял мысль Буторин. – Только тебе все равно нужно изменить внешность и стать немного похожим на… одним словом, не бросаться в глаза.
– Наоборот, бросаться, – усмехнулся Шелестов. – Вызывать жалость, а не подозрение. Совсем без ног я бы вызвал максимум жалости, а то и подаяние получил бы, но это уже перебор. Поэтому костыль, перевязанная рука и перевязанное горло, чтобы не возникало сомнений, что я не могу говорить.
Через сорок минут Шелестов вышел на площадь, одетый в старые солдатские бриджи. Завязки мотались на обычных кирзовых башмаках. Пиджак, располосованный надвое на спине, был надет на одну руку. Вторая рука, забинтованная, находилась под пиджаком. Где, собственно, прятался и автомат с двумя запасными обоймами. Он шел, опираясь на костыль, и сильно хромал. Одна щека была в саже, горло перехватывал грязный бинт. Православные церкви почти повсюду в Румынии были закрыты, но процентов пять населения исповедовали католицизм, и этот костел немцы не тронули, он продолжал действовать.
Шелестов подошел к костелу. Кто-то еще не ушел, кто-то пришел на вечернюю службу пораньше. Покрутившись у костела, Шелестов понял, что на него никто особого внимания не обращает. Пара калек сидела у входа, и им подавали милостыню. Правда, не деньги, а кусок хлеба, вареное яйцо, кусок сахара. Войдя в церковь, Максим остановился слева у стены. Прошло около десяти минут. Входили и выходили люди, пару раз мелькнул священник. И тут за спиной раздался мужской голос, произнесший пароль, перевиравший Священное Писание, как и было условлено:
– Да простятся нам грехи наши, кроме грехов, от которых мы не хотим избавляться.
– Нет людей безгрешных, – ответил условной фразой Шелестов, неумело перекрестившись. – Есть люди, которые сами себя считают безгрешными.
– Слева от вас за толстой портьерой низкая дверь, – снова заговорил человек. – Через три минуты войдете в нее, я буду вас там ждать.
Выждав условленное время, Шелестов отошел от стены, шагнул за колонну, приподнял портьеру и, пригнувшись, прошел в дверь. В комнате он увидел того самого плотника, который недавно проходил по улице с тачкой досок. Мужчина улыбнулся, пожал ему руку и сказал: «Идите за мной». Темным низким переходом они прошли через подвал церкви и в укромном месте вышли на улицу. Между забором и стеной мужчина провел Шелестова до следующего дома, своим ключом он открыл дверь черного хода, усмехнувшись, посмотрел, как Шелестов иногда пытается хромать, и кивнул на дверь, на которой виднелся след от таблички. Наверняка здесь когда-то жил врач со своей практикой или юрист.
– Привел, знакомьтесь, – сказал кому-то мужчина и исчез.
Отодвинулась занавеска, и в комнату вошел человек в форме вермахта и с погонами гауптмана. Он улыбнулся и протянул руку.
– Как добрались? – спросил он по-русски совсем без акцента. – Меня предупредили, что вы вряд ли успеете к первому оговоренному сроку. Меня можете называть Андрей, но себя не называйте. Это не обязательно. Хотя, кажется, я видел вас в Управлении… Но это не важно. Садитесь, сейчас попьем чаю, и я изложу вам суть вашего нового задания.
– Хорошо, спасибо, – кивнул Шелестов. – Но мне хотелось бы сначала узнать, насколько опасно в этом городе.
– Я понял вас, – помолчав и внимательно посмотрев на гостя, ответил мужчина. – Рисковый вы человек. Вы же не один, я так понимаю. Но не переживайте. Сегодня в церкви не было осведомителей. А если люди, прикрывающие сейчас вас, опытны и осторожны, то не опасно.
Они сидели за столом, накрытым старинной толстой скатертью, и пили чай из фарфоровых чашек. Андрей коротко рассказал об обстановке в Румынии и Югославии.
– Предыдущее ваше задание выполнят другие. О том, что самолет сбили, руководство узнало через три часа после его падения. Потом вас потеряли из виду, но вы каким-то чудом смогли попасть к партизанам и уговорить их разрешить воспользоваться радиостанцией.
– Не стоит это обсуждать. Сумели и сумели, – усмехнулся Шелестов. – Что за новое задание?
– Ну, если предварительно и в двух словах, то вашей группе надлежит отправиться в Югославию и предотвратить покушение на лидера югославского Сопротивления Иосипа Броз Тито.
– Ничего себе задание! – Шелестов уставился на разведчика. – Ни малейшего представления об обстановке, ни связи, ни какой-то элементарной подготовки – и сразу в дело? У нас что, все так плохо? Если он такой крупный лидер, то к нему не могли официально направить нашего человека, чтобы он занялся там его охраной?
– Все не так просто, дорогой товарищ, – грустно улыбнулся Андрей, закуривая. – Война войной, но есть еще и политика. Собственно, политика первична, а война всего лишь инструмент для продолжения политики.
– Поясните, – предложил Шелестов. – Я же должен иметь хоть какое-то представление об обстановке в стране.
– Обстановка такова. Гитлеровцами было создано в стране независимое государство Хорватия. Естественно, профашистское. Во главе югославского Сопротивления стоит Иосип Броз Тито. Очень талантливый руководитель, в том числе блещущий и военными талантами. Его партизанская армия самая большая и боеспособная в оккупированной немцами Европе. Более того, Тито еще и глава коммунистического движения в Югославии. Это один из самых важных факторов в международной политике. И он сумел договориться и с нами, и с Западом. Нашу страну Тито знает хорошо, он был в плену еще в прошлую войну, несколько лет жил в Советском Союзе, даже женился здесь.
– Немцы, очевидно, все это прекрасно знают и пытаются устранить Тито? – спросил Шелестов, отхлебывая из кружки чай.
– Немецкая разведка получила и другие сведения, – помолчав, добавил Андрей. – Наше внешнеполитическое ведомство долго пыталось договориться с союзниками. Поймите, Англии, Франции и тем более США невыгодно, чтобы наши войска вышли к Балканам, стали освобождать страны в этом регионе. Они понимают, что неизбежно освобожденные Красной Армией территории попадут в сферу коммунистического влияния. Мы тем самым расширим коммунистическую и лояльную нам зону. Но понимают союзники и другое – им самим с Германией не справиться. Да, Италия выходит из-под германского контроля, да, Финляндия перешла в наш лагерь, но от этого намного слабее Гитлер не стал. А союзники ограничиваются локальными армейскими операциями. На сегодняшний день у Советского Союза самая многочисленная, боеспособная, обученная армия. Самая сильная армия, потому что у нас за спиной тяжелейший опыт трехлетней войны, заметьте, современной войны. Это вам не Халхин-Гол. Мы сломали хребет фашизму и гоним его на запад в его логово. Вы заметили, что вермахт потерял инициативу и с лета сорок третьего года не смог спланировать и провести ни одной серьезной стратегической наступательной операции?
– Заметил, – кивнул Шелестов. – Заметил и то, что Запад любыми путями пытается не пустить Красную Армию в Европу.
– Пытается, – согласился Андрей. – И вот здесь идет торговля на самом высоком уровне. И немецкая разведка получила сведения, что Сталин договорился с Черчиллем. У нас есть козырь, которого Англия и США очень боятся. Мы можем пойти дальше Берлина, освобождать Европу. Теперь уже и немецкие политики из числа здравомыслящих, а не ближайшее окружение Гитлера, понимают, что война проиграна. Месяц, год, два. Не важно сколько, но все идет к тому. Их цель остановить нас здесь, дать возможность союзникам с Запада дойти до Берлина и остановить Красную Армию. Не пустить коммунизм в Европу. И вермахт, и абвер, и СД все сделают здесь, на Балканах, чтобы помешать нам.
– А у нас есть шанс двинуться на Европу? – спросил Шелестов.
– Есть. Наша разведка имеет сведения, что скоро удастся антифашистский переворот в Болгарии. Лидеры антифашистского движения в Болгарии рассчитывают на помощь советской разведки и Красной Армии. А взамен обещают участие повстанческих коммунистических сил вместе с нашей армией в освобождении Югославии. Помощь болгар и участие армии Югославии позволят нам уменьшить количество сил в ударной группировке на этом направлении и освободившиеся соединения использовать на других важных стратегических направлениях.
– Вы реально считаете, что все антифашистское движение в Югославии держится на личности Иосипа Тито? – спросил Шелестов.
– В большей мере, чем вы думаете, – улыбнулся Андрей. – Но не все антифашистское движение, а только сопротивление коммунистического толка. Остальные примкнут. Тито реальный претендент на власть в послевоенной Югославии, дружественной нашей стране. С его гибелью начнется борьба за власть, кровавая борьба, возможно, что и против нас. Тито держит все в руках, крепко держит. Понимаете, что поставлено на кон? И нынешнее положение, и послевоенное. У немцев уже разработана и фактически началась операция «Ход конем». Времени у нас очень мало.
– На кого мы можем опереться в Югославии? Есть там наши люди?
– Есть. Тито не был в восторге, когда мы присылали ему своих советников. Он хотел все сделать сам. Мы изменили тактику. Теперь в его окружении есть наши люди, но официальных советников там, можно сказать, нет. Я вам дам пароль к человеку, который в курсе событий, всех угроз и имеет определенный план спасения Тито. Вместе там, в Югославии, разберетесь и реализуете его, если опасность будет слишком велика. Существует даже вариант эвакуации Тито из Югославии в Советский Союз. Но мы надеемся обойтись без такого плана. Тито должен оставаться там, быть в безопасности, тогда боеспособность его войск будет велика. Командующий, который руководит с расстояния в несколько тысяч километров, теряет власть и вес в глазах соратников. Тито это понимает и не уедет. Локальный план в пределах Югославии согласован с Платовым. Запомните пароль…