– Великой битвы, – договорил за нее Лонгин.
– Да, Великой битвы. Когда все закончилось, на поле остался Меч. Этот Меч стал для Доротеоса проклятием. Он не был воином и не знал, что с ним делать. Не понимал, зачем ему достался такой подарок.
– Этот Меч он должен был передать мне, – признался Лонгин. – Об этом мне поведал мой Бог. Я должен был принять это Оружие, я и этот юноша, – он указал на стоявшего рядом Александра. – Всю жизнь я искал вашего друга…
– Вам придется постараться, чтобы найти тот Меч. Убив Доротеоса, Тифон завладел им…
– Значит, Прозерпина была права, и Меч у него, – взглянув на Александра, сказал Лонгин. – Но почему до сих пор мир не перевернут с ног на голову? Не испепелен дьявольским огнем? Господь дает нам шанс…
– О каком Господе говорите вы? – спросила женщина.
– Об Иисусе из Галилеи. Вы слышали о нем?
– Кажется, его объявили лжепророком и распяли на кресте?
Лонгин кивнул:
– Да.
– Скажите, сенатор, вера в Него отвечает желаниям вашего сердца?
– Полностью.
– Как я вам завидую, – слабо улыбнулась она.
– Есть чему, – в ответ улыбнулся он. – Скажите, Феодора, у вашего хозяина была дочь?
Лицо женщины дрогнуло, точно ей причинили боль.
– Она была той зловещей тенью, что преследовала нас. Настоящая амазонка – дикая и властная! С черным, как у отца, сердцем.
– А как она погибла?
Женщина усмехнулась:
– Этого я не знаю. Но слышала, что боги нашли способ посмеяться над ней.
Лонгин и Александр переглянулись.
– Он похоронил ее в Этрурии, – сказал сенатор.
– Да, мы были там, – подтвердила его слова женщина. – Тифон и его колдунья, карфагенянка Ханаш, еще одна страшная тень, преследовали нас повсюду. Однажды на дороге на нас напали, в первую минуту я подумала, что это их люди. Но то оказались просто разбойники. Они нашли Меч, но в их руках он стал смертоносной игрушкой. Зевс наказал их – они перебили друг друга.
– Я знаю эту историю, – сказал Лонгин.
– Откуда? – женщина навострила слух.
– Один из этих ублюдков выжил, меч отсек ему нос и обе руки. Он поплатился за содеянное куда страшнее, чем его подельники.
– Того ребенка я убила во чреве, – сказала женщина. – А вот другого, другую, родила – от Доротеоса. Она умерла во время родов. Эвлалия – его внучка. Моего Доротеоса. Я любила его…
– Как нам найти замок Тифона?
– Вы – отважные люди, если собрались ехать туда.
– Господь свидетель, мы стараемся, – честно признался Лонгин. – Где же он?
– Это на границе Финикии и Сирии. Рядом древний город Харат. Но берегитесь Тифона, если он жив. Нет более страшного чудовища, чем князь Тифон. Он поклоняется Дракону. И я знаю, этот Дракон помогает ему.
Лонгин вытащил из кошеля предмет, завернутый в тряпицу. Развернул его. Подошел к женщине, раскрыл ладонь.
Губы ее задрожали:
– Откуда это у вас?
– Мой племянник сорвал эту штуковину с костей дочери Тифона, вашего бывшего хозяина. На ее груди лежал еще и меч. Но у нее… не было рук.
– Почему?
– Я не знаю, – пожал плечами Лонгин. – Скажите, Феодора, много людей охраняют Тифона?
– Да, много, – сказала она. – Он боится за свою жизнь, как любой злодей. Идите и убейте его. Но Зевсом и Афиной заклинаю вас, будьте осторожны. Он – зверь. Живет, как зверь, дышит, как зверь. И действует, как зверь.
…Они ехали верхом через Афины, но трое спутников сенатора только гадали, что на уме у изобретательного Константина Лонгина.
– Как засветились глаза Эвлалии, когда вы оставили им это золото, – улыбнулся Александр. – Они не ожидали такого подарка!
– И слава Богу, мой мальчик. Может быть, мы сможем спасти Феодоре жизнь? Как знать. Но я буду молиться за нее.
– Что же мы будем делать теперь? – поинтересовался Александр.
Этот вопрос был насущным, и Аристарх и Варений с тем же интересом посмотрели на пожилого вожака.
– Мы поплывем за море, – усмехнулся Лонгин.
– Хозяин, – откашлялся Аристарх. – Вы хотите сражаться с нашим врагом и его людьми? Но каким числом? Нас не хватит для такой битвы…
– Что верно, то верно, – поддержал его Варений. – Клянусь Марсом, лучше выступить на арене против трех трезубцев и сетей, чем вот так – в пучину с головой!
Александр молчал, но чувствовал правоту в словах своих товарищей.
– Я не сказал, что мы поплывем за море тотчас, – ответил Константин Лонгин. – Во-первых, мы поиздержались, и нам надобно запастись звонкой монетой. Во-вторых, мне надо раздобыть в сенате бумаги, которые будут удостоверять мои большие полномочия в Сирии. А в третьих, в тех местах, на реке Оронт, стоит Третий Галльский легион. Его командир – мой старый товарищ Валерий Гальбиус. Он служил под моим началом в Галлии и в Африке. Мы с ним договоримся!
Варений и Аристарх повеселели – хозяин у них не промах! Обрадовался и Александр, тщетно пытаясь скрыть свои чувства: перед дальней дорогой и неведомым будущим, открывавшимися перед ними, он увидит свою прекрасную Виолу!
В середине сентября боевая римская трирема взяла их на борт в Кротоне, и путешественники отплыли на юго-восток – в сторону Анатолии.
– Не печалься! – сказал Александру сенатор, когда корабль вышел в море. – Сейчас лучше быть подальше от Рима и его императоров, тем паче от Нерона, нашего песнопевца! Многие разъехались по своим провинциям. Последуем и мы их примеру!
В сердце Александра боролись два чувства: жажда приключений, какими бы испытаниями они ему не грозили, и горечь расставания с любимой. И второе было сильнее! Вместе они провели в Риме всего неделю и прощальные слова ее не придали его духу бодрости. «Почему у меня такое предчувствие, Александр, – прошептала она в последнюю ночь, – что ты уходишь от меня навсегда?..»
Благодаря попутному ветру через три дня путешественники достигли Крита, где сделали остановку, еще через две недели подошли к Кипру.
Теперь до Сирии и Палестины было рукой подать…
По истечении еще пяти дней их трирема подходила к Сидонскому порту некогда самого могущественного финикийского города-государства Тира, стоявшего на двух островах вдали от берега. Перешеек, соединявший его с большой землей, велел нарыть сам Александр Македонский, чтобы взять неприступный город!
Четверо римлян сошли на берег и сразу попали в настоящее столпотворение. Афинский порт показался им спящим царством с сравнении в Сидонским портом Тира! Этот город бурлил с утра до вечера, даже ночью тут разгружались и загружались суда. Город на островах был не просто крупнейшим рынком, он славился сотнями искусных ремесел, а вазы и кубки тирских стеклодувов ценились на вес золота по всему миру!
Уже на берегу путешественники узнали, что командир Третьего Галльского легиона пребывает в одном из княжеских дворцов на побережье.
Купив лошадей, они поехали к предгорью.
Несмотря на середину осени тут было жарко. Скалистые вершины поднимались впереди – Ливанский хребет открывался им. Платиной сверкали на солнце горы, и ультрамарином они были укрыты на теневой стороне. А небо над горами, казалось, впитало всю синеву Средиземного моря.
В белокаменном дворце, построенном еще Птолемеями, римского сенатора встретили с почетом. Взяв с собой племянника, по широким лестницам, в компании центуриона и двух солдат в бронзовых кирасах, Лонгин устремился к покоям командира Галльского легиона.
Тот встретил его на лежанке – сильная молодая рабыня в одной набедренной повязке разминала крупному пятидесятилетнему мужчине, горе мускулов, плечи и спину.
– Приветствую Валерия Гальбиуса, всадника, отважного из отважных! – улыбнулся Лонгин, глядя как морщится его старый товарищ.
Валерий вскинул голову – и лицо его, испещренное морщинами от вечно палящего в Ливане солнца, озарилось радушной улыбкой.
– О, благословенный Юпитер, кого я вижу! И что могу сказать! Приветствую Константина Лонгина, патриция, достойнейшего из достойнейших! Но как, откуда?
Говоря, полководец сладко покряхтывал. Он хотел было отослать массажистку, но Лонгин выставил вперед руку.
– Пусть она закончит – дело терпит.
Женщина, плечи и острая грудь которой были мокрыми от пота, то и дело сдувала черные пряди со своих глаз. С ее сосков на спину воина капал пот. Она уже несколько раз успела взглянуть на вошедших – особенно на статного молодого человека, настоящего красавца. Наконец, поумерив пыл, она стала растирать спину командира легионеров – движения рук ее становились все более медленными. Сеанс подходил к концу.
– Поди, – сказал ей Валерий, усаживаясь на ложе, обматываясь полотенцем. – Кстати, если будет желание, Константин, она к вашим услугам! Перемнет все косточки!
Улыбнувшись, черноглазая рабыня прошла мимо Александра, зацепив его взгляд. От нее пряно пахнуло бальзамами, жаром разгоряченной кожи…
– Мой племянник Александр, – представил спутника Лонгин. – Валерий Гальбиус – бессменный командир Третьего Галльского легиона!
Мужчины пожали друг другу руки. Им принесли вина, фруктов, вяленого мяса и рыбы. Обед ожидался только к вечеру! Все трое улеглись на ложа, слуги обложили их подушками и по требованию Лонгина удалились.
– Так что привело тебя ко мне? – спросил командир. – Верно, вопрос государственной важности, коль ты избегаешь посторонних ушей?
– Именно так, Валерий, – отпивая из стеклянного кубка, кивнул Лонгин. – Кто стоит у тебя вблизи города Харата?
– Вблизи Харата? – нахмурился Гальбиус. – Командир когорты Бабрий Горбиус, хороший испытанный воин. А что случилось?
– На востоке от Харата есть княжество Шамсур. Греческое имя князя – Тифон. Он из финикийцев или пунийцев и ненавидит Рим. До нас дошли слухи, что он затевает нечто дурное против империи и императора.
– Местный князь – против империи?! – недоуменно покачал головой командир легиона. – Ты шутишь…
– Если я покинул Рим и не поленился приехать за море, шучу ли я?
Валерий Гальбиус встретил взгляд боевого товарища.