Они валялись в номере на диванах и наслаждались бездельем. Горовец с видом знатока тянул кальян. Дронов похвастался, что во время гастролей в Среднюю Азию не раз покуривал, и тоже решил вспомнить прошлое.
– Долгое затишье – это перед бурей, – приговаривал он, закрывая глаза и выдыхая горько-сладкий дым. – Перед большой бурей.
Вадим в кальян не верил – он потягивал виски. Дамы – вино. Зоя возилась с копией книги. Все ждали утра, а с ним и двух оперативников, которые должны были стать их прикрытием.
Вадим проснулся под завывание муллы с башни ближайшего минарета. Зевнул и тотчас услышал голоса – один из них принадлежал Горовецу. Говорили на английском.
«Агенты! – сообразил он. – Что ж, поглядим на этих агентов!»
Вадим повернулся к Катарине. Девушка спала. Ее рот был приоткрыт, темные ресницы подрагивали. Она была такой самостоятельной, когда рассуждала о вещах значительных, и такой беззащитной сейчас, во сне. Вадим смотрел на нее и не мог насмотреться. Он полюбил свою Катю, как любил всегда, – как он любил Виолу, Таис, – и с каждым новым днем и, может быть, веком это чувство становилось только сильнее.
Но от одного чувства его сердце томительно сжималось. Неопределенность! За два месяца он перевернул свою жизнь, обрел счастье, но не знал, что с ними будет завтра.
Набросив халат, Вадим позвонил и заказал завтрак. Катарина уже потягивалась, когда им принесли яичницу, много овощей, сладости, кофе и сок.
Едва они успели позавтракать, как Горовец сообщил об общем сборе в его номере. Агентов звали Пьер и Тодор. Первый был французом, второй – сербом. Узнав, что перед ним Катарина Остберг, Тодор поклонился и выразил соболезнования. О выходке заокеанских спецслужб уже знали все европейские спецслужбы без исключения.
Горовец сам приготовил кофе для всей компании.
– Через час мы выезжаем, – усаживаясь в кресло, сообщил комиссар. – Микроавтобус довозит нас до аэродрома на севере Дамаска, там мы садимся на самолет и вылетаем в Харат. Это полтора часа. И уже оттуда летим на вертолете ВВС Сирии до местности, которая зовется Шамсур. Но мне сказали, что там нас ожидает сюрприз.
– И что за сюрприз? – спросил Вадим.
– Поживем – увидим, – ответил комиссар. – Тем более что ждать осталось недолго. И запомните: мы – археологическая экспедиция. Но мандат наш свидетельствует о дипломатической неприкосновенности. Я решил подстраховаться, – улыбнулся он.
Минут за пятнадцать до выхода из гостиницы Горовец улучил момент и остался наедине с Вадимом и Дроновым.
– Интерпол выяснил, кто стоит за фигурой мистера Крауна, – сказал он. – Кажется, эта фигура вас интересует больше других, господин Арсеньев?
– Верно, – согласился Вадим. – Еще как интересует!
– Так вот, мы прошли долгий путь, проверяя счета и связи. Краун – пустышка, как я и предполагал, полная фикция. Его не существует в природе. Под маской Крауна скрывается некто Дерик Даймон, американский миллиардер, недавно унаследовавший целую империю. Нефтяной бизнес, кораблестроение, цветные металлы, много чего еще.
– С каждым веком он становится все более могущественным, – кивнул Вадим.
Георгий Горовец покачал головой:
– Я никак не могу привыкнуть к вашим тайнам! Чудеса! Хотите взглянуть на его фотографию?
– Да, – кивнул Вадим.
Комиссар открыл ноутбук. На экране было лицо светловолосого юноши с холодными серыми глазами.
– Да он совсем пацан! – воскликнул Аристарх Иванович.
– Мальчишка?! – поддержав его удивление, нахмурился Вадим.
– Ему шестнадцать лет! – кивнул на экран монитора Горовец. – Уверен, эти женщины управляют им. Тем опаснее он мне представляется!
– Это его я видела в замке Волчье логово, – проговорила за их спинами Катарина. – Когда убили Павича.
Мужчины поспешно обернулись – как бесшумно она вошла!
– Но почему он не дал Барбаре убить меня? – спросила девушка. – До сих пор помню его слова: «Вот и посмотрим, чего хочет судьба, о которой столько говорит Каролайн!» – Катарина недоверчиво покачала головой. – Неужели сомнение поразило черное сердце Вествольфа? Неужели так?..
Все случилось, как и сказал Горовец. Через час они забрались в микроавтобус и доехали до небольшого аэропорта, где сели в дохленький самолет местных авиалиний.
– О, Господи, – проговорила Катарина, когда завелись пропеллеры и самолет пошел на разбег. – Это корыто какое-то. Мы не разобьемся?
– Как говорит комиссар Горовец: поживем – увидим, – все что нашелся сказать Вадим.
Полтора часа они испуганно смотрели на пески и горы внизу и на то, как у их самолета дрожат крылья. Слева остался Антиливанский хребет. После полуторачасовой пытки самолет успешно приземлился на аэродроме Харата.
Военный вертолет сирийских ВВС уже поджидал их на запасном аэродроме.
Сирийский офицер, капитан Асад, усатый и улыбчивый, козырнул Горовецу:
– Комиссар, мы в вашем распоряжении!
И не прошло еще получаса как надежная машина подняла их в воздух и потащила над предгорьем и рваной пустыней опять на юго-восток.
От города того времени, когда тут стояла когорта Бабрия Горбиуса, не осталось и следа. Но Вадим с жадностью всматривался в пейзаж и с трепетом осознавал, что увиденное им некогда, точно во сне, приходит наяву.
Это было невероятно, но два тысячелетия назад он ехал по этим дорогам на лошадях в компании с Константином Лонгиным и телохранителем Аристархом. А позади них легионеры Третьего Галльского гарнизона везли катапульты, которым еще стоило потрудиться над замком князя Шахамсура! А теперь он летел над этими же путями – летел на стальной зверюге, легко пожиравшей расстояния.
И дух захватывало от воспоминаний!
– Ты узнаешь эти места? – словно догадавшись, о чем он думает, утвердительно спросила Катарина.
Вадим с восторгом кивнул в ответ:
– Да! Я был здесь…
Прошло полчаса, когда Вадим ткнул пальцем вниз:
– Смотри, эта река высохла! Осталось одно русло. А ведь я помню, сколько зелени было тут! Благословенное, мне показалось, место, если не считать, кто здесь был хозяином!
– Ее зовут Черной рекой! – бросил через плечо капитан Асад. – Говорят, во времена Османской империи в ней перетопили много людей и животных!
Это замечание услышала и Паша. И тотчас они переглянулись с Вадимом.
Арсеньев покачал головой:
– Какова вероятность такого совпадения? – улыбнулся он. – Один к ста тысячам?
Улыбнулась и Паша, но совсем невесело:
– К миллиону, Вадим Александрович.
Сириец еще что-то говорил о реке, но Вадим, глядя в иллюминатор, слушал его вполуха. Картины прошлого возвращались к нему, и грезились неясные картины будущего.
Наконец капитан Асад указал пальцем в иллюминатор:
– Это здесь! Здесь! – он хорошо говорил по-английски. – Это Шамсур!
Все прилипли к окнам. Но что они увидели? Развалины крепости, которые, точно морские волны островок, обхватили пески.
– Это он? – спросила Катарина.
Вадим присмотрелся – он не мог узнать этого места. Может быть, контуры? Столетия уничтожили оазис. Шамсур был разрушен римлянами, затем он не раз перестраивался в Средние века, когда тут нашли свое убежище ассасины – эти зловещие монстры-убийцы, гроза всех государей Европы. Пески завершили дело – пустыня поставила точку в судьбе древнего княжества.
Устроив целую бурю, вертолет приземлился среди песчаных барханов, метрах в двухстах от полуразрушенной крепостной стены.
Лопасти снижали обороты, буря утихала. Открылась дверца, первым спустился на землю капитан Асад. Пока спускались другие, закрывая лицо, он огляделся.
– Да! – усмехнулся сирийский офицер. – Вашей работке не позавидуешь, господа!
Члены экспедиции тоже озирались. Мертвое песчаное море, обожженные солнцем руины. Из багажного отсека выгрузили палатки и съестные припасы.
– Что вы будете искать, если не секрет? – спросил сириец.
– Мертвецов! – улыбнулся Вадим.
Офицер весело развел руками:
– В таком случае, да хранит вас Аллах! Ближайшая деревня в двадцати милях отсюда. Завтра мы подгоним вам сюда пару джипов и радиостанцию.
Через четверть часа вертолет поднялся в воздух и скоро, превратившись в стрекозу, а затем в черную точку, исчез за горным хребтом.
Они остались ввосьмером – одни против пустыни…
К вечеру, когда были поставлены палатки, а солнце над пустыней стало заходить, затрещал телефон Горовеца. Он говорил с кем-то, улыбался. Потом сказал: «Счастливого пути!».
Обернулся ко всем:
– Я говорил с Акселем Норлиным. Ему дали расчет. Точнее говоря, пинка под зад. От него больше не было толку – он не знал, где найти пергамент! Аксель Норлин с радостью отбыл из Волчьего логова, разыграв душевную трагедию. Он хитрец еще тот, хоть и смотрится простаком! Но вот что он мне сказал: его бывшие хозяева куда-то собирались. Так ему показалось. Но вот куда – это вопрос.
Ночью, когда высокое солнце и жара обернулись полной луной и холодом, они грелись у огня. Кутаясь в куртки на меху, девушки готовили ужин. Командовал Дронов, старый повар. Мастерицей оказалась и Паша – Катарина только помогала ей. Зою не отвлекали – и, оказалось, не напрасно.
– Господи, – тихонько воскликнула она, когда Паша учила Катарину, как и чем заправлять тушенку в котелке. – Теперь мы знаем, зачем им понадобилась эта рукопись. – Зоя заговорщицки поглядела на своих друзей. – Это же путеводитель!
Горовец сел рядом, тут же оказался и Вадим. Катарина с радостью забыла о готовке. Пьер и Тодор дежурили в окрестностях. Аристарх и Паша, занимаясь ужином, тоже навострили слух.
– Вначале шло предисловие, – сказала Зоя. – Расшифровывать все слишком долго. А вот главное: «Здесь повествую о пути к Мечу; этот путь тернист и опасен для чужого глаза и чужой руки; но открыт для посвященного; Путь к Мечу начинается там, где князь преклонял колена перед Хозяином своим и где проливал жертвенную кровь на алтарь…»
– Да ведь я был там! – вырвалось у Вадима.