В августе министр внутренних дел требует ускорить расследование дел по военным преступлениям с тем, чтобы исключить необоснованное удержание пленных в стране.
Очень любопытный документ появляется в ноябре 1949 года. Это распоряжение МВД № 744 от 28.11.49 г. Министр требует навести порядок в деле учета военнопленных, т. к. выявлено, что должного учета и розыска бежавших нет, много военнопленных одиночным порядком лечится в гражданских больницах, самостоятельно устраиваются и работают на различных предприятиях, в учреждениях, в том числе и режимных, совхозах и колхозах, вступают в брак с советскими гражданками, различными способами уклоняются от учета как военнопленные. А между тем в декабре 1949 г. должна закончиться репатриация всех военнопленных.
Здесь мы наглядно видим положение пленных в СССР. Се документ! Причем, для внутреннего употребления, а не для газет. Видимо плен, во всяком случае, в послевоенное время, не был столь тяжким и жутким, как нам пытаются сегодня внушить.
Что же это за плен, если пленный может уклониться от регистрации, устроиться работать на режимный объект, да еще и жениться на советской гражданке?
В январе 1950 года министр иностранных дел Вышинский и министр внутренних дел Круглов подают докладную записку в ЦК, где указывают, что в 1945 г. в плен было взято 167 японских генералов, из которых репатриировано 15, осуждено 10, умерло от старости и болезней 21. Осталось 121 генерал. На 80 генералов компромата нет и они могут быть освобождены. 31 генерал подлежит суду.
12 января в ЦК поступает докладная относительно немецких генералов, где сказано, что в 49-м году репатриировано 44 генерала. В настоящее время в плену находятся 204 немецких генерала. Из них 57 осуждены на 25 лет за военные преступления, в отношении 51 генерала следствие ведется; на 59 генералов имеются агентурные сведения об их антисоветских реваншистских настроениях, включая генерала артиллерии фон Зайдлица (бывшего председателя Союза немецких офицеров); на 9 генералов имеются документы относительно их службы в карательных органах; на 3 генералов есть документы об их преступлениях в Чехословакии, в связи с чем предлагается передать их чешским властям. В целом нет компромата только на 23 генералов, включая фон Паулюса. Их предлагается репатриировать.
Из этой записки видно, что советское руководство опасалось, что вернувшись в Германию, генералы сыграют отрицательную для СССР роль в западной зоне Германии (что впоследствии и подтвердилось). Поэтому и предлагалось отпустить только тех, кого МВД считало уже не опасными для нас.
24 мая 1950 года появляется докладная записка министра внутренних дел СССР генерал-полковника Круглова, которая подвела итоги пребывания пленных в Советском Союзе, итоги возвращения их домой. Это довольно обширный документ, представляющий значительный интерес. Поэтому мы приводим его полностью в Приложении
В целом, можно считать, что процесс освобождения военнопленных и интернированных был завершен к концу декабря 1949 года, а не к концу 1956 года, как считают российские демократы и правозащитники. Тоже, конечно, срок не маленький, особенно для тех, кто сидел в плену с 1941 или 1942 года.
Кто же оставался в СССР в 1950–1956 годах? За кого просил Аденауэр?
В статистическом исследовании Г.Ф.Кривошеева и руководимого им авторского коллектива под названием «Россия и СССР в войнах XX века. Потери Вооруженных Сил», изданном в 2001 г. (а значит, особенно упрекать эту книгу в коммунистических подтасовках не приходится) указывается, что в период с 22.06.1941 по 9.06.1945 на советско-германском фронте было взято в плен 3 млн. 777 тыс. 290 военнослужащих вермахта и союзных Германии армий.
По состоянию на 22 апреля 1956 г. из плена не вернулось 518 тыс. 520 человек. Из них военнослужащих вермахта 381 067 чел. При этом авторы ссылаются на источник (ЦХИДК Фонд 1 оп, опись 32-6, дело 2, листы 8–9).
Из плена было всего по 1956 г. возвращено 85.1 % (3 млн. 214 тыс. 474), не вернулось из плена 14,9 %.
Министр же МВД Круглов в своем итоговом докладе в мае 1950 г. приводит цифру репатриированных военнослужащих по состоянию не на 56-й, а на май 50-го года 3 млн. 344 тыс. 696 чел.
Если принять за отправную точку число плененных 3 млн. 777 тыс. 290, то количество не вернувшихся домой после декабря 1949 г. Колеблется между 518 тыс. 520 и 432 тыс. 594 человек.
Не так уж мало, но говорить, что Советский Союз держал всех пленных аж до 1956 года, неосновательно. При любых подсчетах получается, что не вернулось на родину после декабря 1949 г. в пределах 11,5 %– 13,7 % всех попавших в плен.
Явно в это число входят как умершие в плену, так и те, кто был осужден за воинские преступления. Сколько же было тех и других?
В докладной записке министра внутренних дел Круглова и зам. министра иностранных дел Громыко от 24 декабря 1950 г. приводятся такие данные относительно количества осужденных– 19 тыс. 457 чел., из них 6266 офицеров и 253 генерала.
Вот за них-то и просил немецкий канцлер у Хрущева. И то не за всех. Часть этих людей в период 1950–1955 годов была репатриирована по выздоровлении, часть по отбытии наказания, кто-то умер.
Так что Аденауэру пришлось выступать в роли не борца за свободу немецких узников Гулага, а в роли просителя о снисхождении к военным преступникам. Насколько справедливо эти люди были осуждены – не тема настоящей статьи.
Заявлять громогласно, что СССР держал ВСЕХ ПЛЕННЫХ до 1955–1956 годов, как это мы читаем во многих произведениях публицистики, нет никаких оснований.
Умерло в плену немало, это верно, но вопрос– кто больше виноват в этих смертях, еще требует своего исследователя. Однозначно сваливать всю вину на Сталина и его режим некорректно.
Возьмем Сталинград. Достаточно вспомнить показания генерал-фельдмаршала Паулюса, что в окружении солдаты его армии получали в среднем около 1800 ккал. в день, что составляет половину нормы питания, а суровая зима, отсутствие теплого обмундирования, условий для обогрева, приемлемых бытовых условий (баня, стирка белья) усугубляли положение и приводили к резкому истощению, дистрофии, массовым заболеваниям тифом, дизентерией, туберкулезом.
В этом состоянии 92 тыс. немцев попали в плен. Из них, согласно данным, приведенным в Военно-историческом журнале (№ 5, 2003 г.), только в немецких лазаретах на момент капитуляции находилось 14 тыс. раненых, а количество раненых, больных и обмороженных, сосредоточенных в случайных местах, так никому и не удалось подсчитать. Напомним, что Паулюс в последние недели обороны приказал вообще не выдавать лазаретам продукты.
Вот свидетельство немецкого полковника Г.Р. Динглера из 3-й моторизованной дивизии (на его записи ссылается немецкий генерал-майор Ф. Мелентин в своих мемуарах «Бронированный кулак Вермахта» (не у нас, не у нас в плену сидел сей генерал, да и писал он мемуары в Йоханнесбурге в Южной Африке, и никто его за перо не тянул)):
«…До Рождества 1942 г. войскам выдавалось по 100 граммов в день хлеба на человека, а после Рождества этот паек был сокращен до 50 граммов. Позднее по 50 граммов хлеба получали лишь те части, которые непосредственно вели боевые действия; в штабах, начиная от полка и выше, хлеба совсем не выдавали. Остальные питались только жидким супом…»
Да. Соответствующие тыловые органы Красной Армии и органы НКВД оказались не готовы к такому массовому наплыву пленных, этот вопрос при планировании битвы был упущен. Но насколько вообще было возможно это спланировать, если наш Генштаб предполагал осенью 42 года, что в окружение попало от 40 до 60 тыс. и, похоже, у нас не очень то верили, что удастся нанести столь жестокое поражение немцам.
Я повторюсь, но разбираться, кто виноват в таком количестве умерших в Советском Союзе пленных, еще предстоит.
В вышеупомянутой докладной записке поднимается вопрос о том, что этих людей (военных преступников) уже нельзя относить к категории военнопленных, но предлагается содержать отдельно от остальных заключенных, кормить не по обычной лагерной проднорме, а по норме, ранее установленной для пленных солдат (эта норма значительно выше нормы питания советских заключенных), одевать в трофейное обмундирование. Генералов же кормить по норме питания для пленных офицеров
Приведем еще несколько документов периода после 1950 года.
Приказ МВД № 00128 от 12.3.51 г. предписывал освободить из лагерей и отправить в ссылку 71 человека из числа взятых в плен на территории Польши. Что это за люди, почему их держали в лагерях, из документа неясно. Видно только, что их вина в том, что на них имеются компрометирующие материалы. Этим же приказом передаются властям Польши 260 человек. Можно предположить, что это бойцы Армии Крайовой (польские партизаны, которые после освобождения страны от немцев стали вести борьбу против Красной Армии).
Приказом МВД № 00387 от 7.4.52 г. властям Германской Демократической Республики передаются 653 немца. Из них 109 отбыли сроки наказания и 544 бывших больных и лиц, гражданство которых вызывало сомнения. Польше передаются 10 бывших пленных немцев, семьи которых проживают в Польше. Также отпускаются 36 военных преступников, сроки наказания которых заканчиваются в 1952 году.
В августе 1952 г. передаются властям Польши 24 военных преступника, Венгрии 9 человек, Румынии 7 человек (приказ МВД № 00572 от 4.8.52 г.)
В октябре 1953 г. в Японию репатриируются 484 гражданских лица, отбывших сроки наказания и проживающие свободно на территории СССР, 847 отбывающих сроки наказания (Приказ МВД № 0229 от 2.10.1953 г.).
Собственно, нет необходимости отслеживать процесс репатриации после декабря 1949 года. Там уже речь шла о военных преступниках, о немногих конкретных лицах, чье возвращение в Германию или вообще нахождение на свободе было для советского руководства нежелательно. Но повторюсь, это не тема настоящей статьи.
В целом можно однозначно сказать, что военнопленные вернулись домой к концу