Не отвечая, Доманский налег на весла. Лодка понеслась вперед.
— Что случилось? — повторила свой вопрос женщина. — Кто этот человек?
Доманский, помолчав, сказал:
— Это мой старый знакомый.
— Но кто он?
— Локкарт.
— Локкарт? Не может быть. Вы не ошиблись?
— Нет. Ошибка исключается.
— Что же вы намерены делать? — спросила женщина.
— Что делать? А вот что: когда отходит из Лугано вечерний поезд в Берн?
— Двадцать минут восьмого.
— Прекрасно.
— Вы хотите сказать, что мы уезжаем сегодня, а не завтра? Так я вас поняла?
— Да, Софи, именно сегодня... но у нас еще есть время, и мы славно покатаемся. После прогулки пообедаем, отправимся в отель, я соберу вещи, а вы пойдете на почту и отправите телеграмму. Когда наш поезд должен прийти в Берн?
— В семь утра.
— Очень хорошо. Так и сообщите: «Берн, Шваненгассе, 4, Русскому послу Яну Берзину. Буду первым утренним поездом». И подпишите свое имя...
Тот, с кем месье Доманский едва не столкнулся на пристани озера Лугано, действительно был Локкарт, английский дипломат, один из главных организаторов заговора иностранных послов, пытавшихся уничтожить правительство Ленина и покончить с Советской властью. Заговор был раскрыт, Локкарт арестован, и его допрашивал Феликс Эдмундович Дзержинский.
Локкарта должны были судить. Но тотчас после его разоблачения и ареста советскими органами английские власти, не прикрываясь никакими доводами, арестовали народного посла Советской России в Лондоне Максима Максимовича Литвинова. Его бросили за решетку тюрьмы Брикстон и на двери камеры повесили табличку: «Пленник Его Величества».
Тогдашним и без того слабым связям Советской России с внешним миром арест Литвинова наносил серьезный ущерб. Ленин предложил обменять Локкарта на Литвинова. Английское правительство согласилось. Было договорено: Локкарта отправят на границу, и пересечет он ее лишь тогда, когда в Москву поступит сообщение, что Литвинов выехал из Англии и находится уже в Норвегии, откуда направится в Советскую Россию.
Однако в Москве не знали, что Локкарт после отъезда из России окажется не в Лондоне, а в Лугано.
Но кто такой месье Доманский?
Перенесемся мысленно в первые месяцы революционной России. Одним из первых шагов Советской власти после победы Великой Октябрьской социалистической революции был Декрет о мире. В этом декрете правительство рабочих и крестьян России обратилось к народам и правительствам всех воюющих стран с предложением немедленно начать переговоры о справедливом демократическом мире — мире без аннексий и контрибуций. Однако империалистические державы не желали и думать о прекращении мировой бойни. Лишь Германия, зажатая между двумя фронтами, пошла на мирные переговоры с Россией. Переговоры начались в Брест-Литовске. Троцкисты и прочие сторонники так называемой «революционной войны» сорвали установившееся было перемирие. Немцы продолжали военные действия, захватили Двинск и начали наступать на Украину. Перед кайзеровскими дивизиями лежала, в сущности, безоружная страна.
Бывшие союзники царской России готовили заговоры против молодой Советской власти. В один из дней февраля, поздно вечером, к особняку американского посольства в Петрограде подъехали грузовики. На них спешно погрузили имущество. Весь состав американского посольства во главе с послом Фрэнсисом выехал в Вологду. Вслед за ними демонстративно оставили Петроград посольства Англии, Франции и других «союзных» стран.
Отъезд иностранных дипломатов из Петрограда означал, что внешнеполитическая изоляция Советской России стала еще большей.
Со дня на день ожидалась фронтальная интервенция империалистических держав.
Положение осложнялось еще и тем, что были полностью прерваны связи с революционными социалистами Запада, а в то же время правые социалисты ряда стран готовили свою конференцию. В противовес ей была предпринята попытка срочно созвать международную конференцию левых социалистов — за ее созыв высказались представители ряда левых партий Запада. В качестве одного из условий предстоящего совещания было выставлено требование поддержки Великой Октябрьской социалистической революции.
И вот тогда, в феврале 1918 года, было решено направить в Швецию для участия в этой конференции делегацию ВЦИК, с тем чтобы она потом отправилась в Англию и Францию. Это позволило бы рассказать народам правду о России и об Октябрьской революции.
Главой советской делегации Ленин предложил назначить Коллонтай. Александра Михайловна была хорошо известна всей партии и пользовалась большой популярностью за границей.
Позже она писала в журнале «Пролетарская революция»:
«В феврале 1918 года в качестве члена русской делегации ВЦИК вместе с товарищами Натансоном, Берзиным и др. пытались проникнуть в Швецию...»
Марк Андреевич Натансон (партийный псевдоним Бобров) принадлежал к старой когорте русских революционеров. Он родился в середине прошлого века, был участником Первого Интернационала. В девятнадцатилетнем возрасте вместе с молодым помещиком Николаем Чайковским организовал революционный кружок, но вскоре был арестован и выслан в Архангельскую губернию, где провел пять лет. В 1876 году он создал новую конспиративную организацию и с группой ближайших друзей совершил налет на тюрьму, где томился его друг и соратник по кружку «чайковцев» князь Петр Алексеевич Кропоткин. Кропоткина удалось освободить. Натансон помог ему бежать за границу. Сам же, оставшись в России, стал одним из основателей «Земли и воли», а после раскола этой организации — народовольцем. Был арестован, отправлен на каторгу в Восточную Сибирь, где провел десять лет. Вернулся, продолжил борьбу, был заключен в Петропавловскую крепость и затем снова сослан в Сибирь.
После революции Натансон был избран членом Президиума ВЦИК.
А теперь познакомимся с Яном Антоновичем Берзиным, которому месье Доманский направил телеграмму в Берн.
4 июня 1929 года по просьбе Института Ленина Ян Берзин (Зиемелис) написал свою автобиографию:
«Я родился в 1881 году в Фегенской волости... Родители — латышские крестьяне-середняки. Рано, в возрасте 6 или 7 лет начал работать в отцовском хозяйстве, сначала пастухом, потом фактически батраком. Учился (в зимние месяцы) в Цирстенской волости, потом в Старо-Пебальском приходском училище. Впоследствии удалось поступить в учительскую семинарию в Риге. По окончании последней два года был сельским учителем».
В тот же июньский день Ян Берзин заполнил анкету для старых большевиков. Было ему тогда сорок восемь лет, из которых двадцать семь он находился в рядах большевистской партии, вступив в нее в 1902 году. Ответы Берзина кратки.
— Какова ваша основная профессия, заработок, средства существования?
Ответ. Дипломат, журналист, получаю партмаксимум.
— Были ли в тюрьмах и ссылке?
Ответ. В тюрьме три раза (в 1903, 1904, 1905— 1906 годах). В административной ссылке в Олонецкой губернии в 1904—1905 годах.
— Были ли в эмиграции?
Ответ. С 1908-го по 1917-й в Цюрихе, Париже, Брюсселе, Лондоне, Бостоне, Нью-Йорке.
— Работаете ли вы и теперь в интересах Советского государства?
Ответ. Член ЦК КП(б) Украины.
— Чем можно улучшить не только ваше здоровье, но и ваши способности к борьбе за наши идеалы?
На этот вопрос Ян Берзин не ответил: о своем здоровье он не любил говорить.
Данные анкеты кратки, мы попытаемся их дополнить.
В 1905 году Латышский комитет РСДРП поднял восстание в Риге. Ян Берзин сражался на баррикадах у моста возле Даугавы. Генерал-губернатор вызвал из Петербурга отборные карательные войска. Бои были жаркие. Берзин был в первых рядах сражавшихся, но стрелял, закрыв глаза: не мог убивать людей. Его схватил карательный отряд, жестоко избили. Но каратели не знали, что у них в руках Ян Берзин. Они отправили его в ссылку, хотя царский суд заочно приговорил Яна Антоновича к смертной казни. Так Берзин в 1905 году оказался в Олонецкой губернии, в поселке Вытегра.
Поздним летом туда прибыла молодая социалистка Роза Гармиза. Политический ссыльный князь Кугушев, также находившийся в Вытегре, и Ян Берзин познакомились с ней и вместе разработали план побега. Решили бежать на каком-нибудь суденышке, добраться на нем до Петербурга, а оттуда махнуть за границу[8].
Князь бежал из столицы в пограничный городок Гольдап. Берзин остался в Петербурге, где работал в большевистской организации, и был послан делегатом на Лондонский съезд РСДРП, возвратился обратно на подпольную работу, а в 1908 году вынужден был эмигрировать в Цюрих.
Там, за границей, судьба навсегда соединила его с Розой Гармиза. Вот как это произошло. В 1907 году Гармиза была арестована за революционную деятельность и сослана в Туруханский край. В 1908 году бежала в Париж. Узнав, что Берзин в Цюрихе, написала ему. Ян сообщил товарищам в Заграничном бюро ЦК РСДРП, что любимая девушка во Франции, и просил перевести его туда на работу. Берзина направили редактором Бюллетеня Загранбюро ЦК. Он приехал в Париж и пришел к Розе в ее мансарду в Латинском квартале.
Они навсегда связали свою судьбу. Но трудна эмигрантская жизнь. В префектуре потребовали брачный контракт с подписями родителей. А где возьмешь его да еще с подписями родителей, которые находятся за тысячи верст и понятия не имеют о том, что где-то там, в далеком Париже, их дети решили пожениться.
Брак не был зарегистрирован, но жизнь есть жизнь, и в 1910 году у Берзиных родилась дочь. Война заставила их уехать в нейтральную Бельгию, но туда вторглись немецкие армии, и пришлось переселиться в Лондон. И там было не легко и не просто. Хозяйка квартиры — пуританка, узнав — о боже! — что ее новые постояльцы состоят в гражданском браке, потребовала, чтобы и духу их не было в ее благочестивом доме.
Пришлось вновь подумать о регистрации брака. В местной мэрии Берзиных встретили без цветов и гимна. Не поднимая на них глаз, клерк сказал, что нужны свидетели, которые могут подтвердить, что присутствовали на свадьбе. Потом добавил ледяным тоном: