Разумеется, Ленин не случайно остановил свой выбор на Швейцарии. 21 января 1925 года, в первую годовщину кончины Владимира Ильича, Ян Антонович поделился на страницах «Правды» своими воспоминаниями о Ленине в связи с работой в Швейцарии. Он писал:
«Перед отъездом в Швейцарию я имел много разговоров о предстоящей там работе, и от Ленина я получил все инструкции по поводу нее... Владимир Ильич... придавал чрезвычайное значение работе информационного характера и был уверен, что именно Швейцария является тем местом, откуда можно будет знакомить страны Запада со всем, что происходит у нас, в России. Все его советы относились, главным образом, к этой стороне нашей работы.
«Нужно работать так, чтобы вас не могли обвинить в пропаганде. В Швейцарии как-никак свобода и демократия, там мы всегда находили приют, будучи эмигрантами, и свободно издавали свои органы. Там не может быть легальных препятствий для интервью в газеты, для статей, для издания брошюр о России и т. д.».
Еще до официального решения Совнаркома Берзин начал готовиться к отъезду. Посоветовался со Свердловым о будущем составе миссии.
— Ваши предложения? — спросил Яков Михайлович.
— Нужны крепкие парни. Аллана Валлениуса прошу включить в состав миссии. Помогите подобрать смелых ребят.
Фактическим заместителем Берзина был Григорий Львович Шкловский. Член РСДРП с 1898 года, политэмигрант с 1909 года, Шкловский жил в Швейцарии, входил в Бернскую секцию большевиков. Вернулся в Россию после Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года и был участником Октября.
Одним из ближайших сотрудников Берзина стал Алексей Сергеевич Черных. Он родился в 1892 году в Сибири, в Селенгинске, где находились в ссылке его родители. Учился в Московском университете на юридическом факультете, принимал участие в студенческой революционной организации, был исключен из университета, потом снова возвратился туда. Но так и не окончил его: революция захватила молодого большевика, а о дипломах тогда не думали.
Самый молодой сотрудник Берзина Морис Лейтейзен родился в семье профессионального революционера-большевика Гавриила Лейтейзена (Линдова), которого близко знал Ленин. После февраля 1917 года студент-медик Морис Лейтейзен, по поручению Московского окружного комитета партии большевиков, выступал на рабочих собраниях в Туле, разъяснял позицию ленинской партии. В апреле на митинге в Петровском парке в Туле он закончил свою речь призывом: «Долой войну!» Проходивший в это время полк был по приказу офицеров остановлен, и солдаты набросились на большевистского оратора. Его спасли рабочие патронного завода. Митинг продолжался. После Октября Мориса направили на дипломатическую работу.
Секретарем-машинисткой миссии назначили Любовь Николаевну Покровскую, жену известного историка Михаила Николаевича Покровского.
Берзин понимал, что в Швейцарии он столкнется с чрезвычайными трудностями. Понадобится величайшее терпение и такт, чтобы их преодолеть, и тут не обойтись без помощи швейцарских друзей-интернационалистов. Особенно будет необходима помощь и опыт человека, который уже в те годы стал искренним и бесстрашным другом революционной России. Но прежде чем назвать его имя, необходимо обратиться к событиям, предшествовавшим поездке Берзина в Швейцарию.
14 января 1918 года Ленин выступал в здании Михайловского манежа в Петрограде перед первым батальоном Красной Армии, который отправлялся на фронт. Машина, в которой Ленин возвращался в Смольный, была обстреляна. Пуля, посланная бывшим царским офицером Ушаковым, не попала в Ленина, его прикрыл своим телом находившийся в машине человек. Это был Фриц Платтен, швейцарский коммунист, незадолго до этого приехавший в Петроград.
Сын столяра-краснодеревщика из кантона Сант- Галлен, Фриц Платтен уже в начале нашего века связал свою судьбу с революционным движением России. В дни революции 1905 года он находился в Риге, где принимал участие в боях против царского режима.
Человек яркой индивидуальности, он стал одним из популярнейших лидеров швейцарской социал-демократии, близко сошелся с русской большевистской эмиграцией в Швейцарии, участвовал в Циммервальдской конференции, где без колебаний поддержал большевиков. Платтен организовал переезд «Ленина и всей первой группы большевиков-эмигрантов из Швейцарии в Россию в апреле 1917 года. А в апреле 1918 года, находясь в Швейцарии, начал готовить почву для прибытия советской миссии.
Фриц Платтен хорошо знал о симпатиях своего народа к русским. Швейцарцы много лет наблюдали жизнь русской революционной эмиграции. Высокие моральные качества этих людей, их любовь к угнетенной России, их борьба за социальную справедливость и равноправие всех народов, скромность и бескорыстие, разносторонняя образованность, интеллигентность снискали глубокое уважение швейцарцев. И для них эти качества с особой силой и яркостью фокусировались в личности Владимира Ильича Ленина, долгие годы жившего в Швейцарии.
Именно тогда Владимир Ильич познакомился с Фрицем Платтеном и другими крупными деятелями швейцарской социал-демократии, с руководящими социал-демократами других стран, наезжавшими в Швейцарию. На этих людей опирался Фриц Платтен, готовя приезд советской миссии. На этих людей должен был опираться и Берзин во время своей деятельности в Швейцарии.
Швейцарское правительство отказывалось признать Советскую Россию, пока это не сделают великие державы. Тем не менее в начале мая Берзин и его сотрудники выехали в Швейцарию.
На перроне Белорусского вокзала собрались участники этой еще не признанной миссии, которой предстояло проехать там, где шла война, и их друзья. Михаил Николаевич Покровский, провожавший жену, бодрился, шутил, кричал ей через окно:
— Выпей там за меня чашечку кофе. Я забыл, какой у него вкус.
Наконец, поезд тронулся и, набирая скорость, скрылся между заржавленными, разбитыми вагонами, заполнявшими станционные пути.
17 мая, после краткой остановки в Берлине, Берзин и его сотрудники прибыли в Берн.
Перрон был пуст, но невдалеке стояла группа людей, и Берзин сразу узнал среди них Фрица Платтена. Он издали делал успокоительные жесты: дескать, все в порядке, не волнуйтесь.
Платтен тепло приветствовал Берзина и его сотрудников. Ян Антонович передал ему привет от Ленина. Все уже хотели садиться в такси, заботливо заказанное Платтеном, но прибежал сапожник Каммерер, на квартире которого в 1915 году жил Ленин, и снова начались приветствия и расспросы.
— Как там живет господин Ульянов? — И все уговаривал: — Вы приедете ко мне, и я вам покажу комнату, которую он занимал. А теперь он живет в Кремле.
Полицейский молча наблюдал сцену встречи, всем своим видом давая понять, что не следует задерживаться. Наконец все расселись по машинам, и через несколько минут комнаты гостиницы «Лёвен» на одной из тихих улиц Берна огласились русской речью.
Владимир Ильич с нетерпением ждал вестей от Берзина. 2 июня 1918 года Ленин послал с курьером в Швейцарию свою первую записку:
«Тов. Берзину или Шкловскому.
Дорогие друзья! Удивляюсь, что от Вас до сих пор ни звука.
...Жду вестей.
Ваш Ленин».
Ян Антонович передал с курьером ответную записку Ленину, но подробного письма пока не писал. Он хотел осмотреться, ознакомиться с обстановкой в Швейцарии, попристальнее взглянуть из «швейцарского окошечка» на Европу, почерпнуть побольше информации, а затем уже написать Ленину.
Постепенно, шаг за шагом, первое советское полномочное представительство в Швейцарии расширяло свою деятельность. Берзин, как и советовал Владимир Ильич, создал «Русское информационное бюро», поручив ему издавать ежедневный бюллетень на немецком, французском и итальянском языках и публиковать в нем сообщения о положении в Советской России, декреты Советской власти и другие материалы.
Положение русского полномочного представителя резко отличалось от положения дипломатов буржуазных стран. В сущности, Берзин подвергался бойкоту. После приезда он был сухо и полуофициально принят президентом. Его не приглашали на приемы и встречи. Буржуазные дипломаты разъезжали на автомобилях, у Берзина же автомобиля не было, а это немало значило для престижа. Берзин ходил пешком и лишь иногда пользовался извозчиком.
И все же он стал одной из самых популярных фигур в швейцарской столице. Его называли по-разному: «большевистский посол», «красный дипломат». Журналисты пытались добыть компрометирующие материалы о нем, но безуспешно. Всегда подтянутый, худощавый, отчего казался выше ростом, в недорогом, но очень ладно сидевшем на нем костюме, он производил благоприятное впечатление даже на мещан, которых было хоть отбавляй в мелкобуржуазном Берне. Он появлялся в книжных магазинах, куда другие дипломаты не заглядывали, подолгу рылся в развалах букинистов; его можно было встретить в дешевом кафе за чашкой кофе, в театре и на художественной выставке.
Его родным языком был латышский, он горячо любил песни своего народа, его литературу, историю. Русским он владел безукоризненно, но говорил с легким акцентом. Немецкий знал в совершенстве, английский и французский — хорошо, немного — итальянский. В многоязычной Швейцарии все это особо ценилось, и бывший пастух из Фегенской волости и в этом смысле выглядел куда лучше иных буржуазных дипломатов княжеских и графских кровей. И в умении постоять за интересы своей страны он им тоже не уступал. Регулярно появлялся в политическом департаменте, вел деловые переговоры, предлагал наладить торговые отношения. Очень скоро он заставил уступить в одном вопросе, весьма престижном.
В центре Берна, на Шваненгассе, 4, много лет помещалось царское посольство, и к лету 1918 года там все еще находились царские чиновники, теперь именовавшиеся «представителями Временного правительства»; они надеялись, что колесо истории повернется вспять.
Уже в мае Берзин начал добиваться выселения царских чиновников из здания русского посольства. С этой целью он официально ввел должность советского консула в Берне, назначил консула и это решение опубликовал в газете миссии «Нувель де Рюсси» («Русские новости»). В Берне оказалось два консула: царский, он же представитель Керенского, которого народ сверг, и советс